– Ну вот, теперь попытку договориться о мире считаю честно завершенной. Настало время для чего-то более действенного. Быть посему!
Пригнувшись, префект пробрался вдоль палисада до края, что ближе всего к тарану. Ухватив для защиты бригантский щит, он вынырнул за палисад и глянул наружу. Макрон со своими людьми в ожидании сигнала к атаке заняли позицию внизу на травянистом склоне. На другом краю бастиона расположилась Восьмая когорта, которой Лебауск приказал встать на колено и прикрыться щитами. Люди Ацера припали возле баллист, а пращники горками насыпали возле себя боезапас и уже заложили в ремни своих пращей первые заряды. Можно сказать, все готово. Пора опробовать план. О боги, будьте благосклонны!..
Рядом с сигнифером Восьмой когорты стоял легионер с буциной, бронзовые изгибы и раструб которой на солнце задорно блестели. Именно ее боевому реву надлежало пробудить к действию готовно притихшую силу шести римских центурий. Идущему следом Веллокату Катон жестом велел стоять на месте, а сам стал пробираться к Лебауску. Один из людей предупредил центуриона о приближении начальства, и на подходе Катона германец, обернувшись, кратко отсалютовал.
– Пора, – тихо сообщил префект.
Лебауск молча кивнул.
Было видно, как спереди, вглядываясь во вражескую твердыню и нервно сжимая-разжимая кулак, дожидается сигнала Ацер.
Катон махнул рукой буцинисту:
– Труби.
Легионер, поднимая инструмент, предварительно сплюнул, прочищая рот и массируя себе губы. А затем, набрав полную грудь воздуха, налег губами на отросток и неимоверно надул щеки, багровея лицом. Глухой рев огласил все вокруг одной долгой, утробно-зловещей нотой. Погодя буцинист отвел лицо и сделал паузу от одного до пяти, заодно переводя дух, после чего снова припал. Но повторно трубить не потребовалось: жужжание пращей и стук баллист уже нарушили затишье, наступившее было со взятием бастиона. А снизу из-за палисада донесся многоголосый крик: это Макрон с остатком Первой центурии мчался к тарану, лежащему у последнего отрезка дороги, ведущей к крепостным воротам.
Глава 34
– За мной, ребята! – орал Макрон, взбегая вверх по тропе.
Справа над бастионом виднелись шлемы и лица ауксилариев в вихре крутящихся пращей, мечущих свои заряды. Слева вздымалось земляное укрепление, защищающее вражеские ворота. Внезапный град камней, тяжелых кованых стрел и глыб величиной с два кулачища, пущенных из баллист, застал врага врасплох, так что бриганты укрыли головы за палисадом, который сейчас трещал под обмолотом обстрела. Продвигаться к тарану у римлян получалось почти беспрепятственно, но длиться долго такое не могло: напор начнет ослабевать, а враг неизбежно опомнится и сделает все, чтобы помешать таранщикам.
День был в разгаре, а с ним и жара. В прокаленной расселине между бастионом и крепостью скопился удушающий зной. Мчась к тарану, Макрон истекал по́том: напряжение с самого утра, да еще вес доспеха. Впереди лежали тела тех, кто пал в ходе злополучной атаки Горация. Умерли из них не все, кое-кто все еще шевелился и стонал. Некоторые, завидев бегущих по тропе товарищей, в надежде приподнимали головы.
– Воды-ы… Именем богов заклинаю, воды-ы… – страдальчески тянулись с обочины чьи-то руки. Макрон лишь резко вильнул и побежал дальше.
Над палисадом крепости вынырнула голова, черная на фоне яркой синевы неба, и что-то тревожно прокричала. Впереди лежал таран в окружении тел, утыканных стрелами и дротиками, а вокруг валялись камни всевозможной величины. Макрон ухватил неподъемный конец – тупоглавый, для наибольшего эффекта при битье. В нескольких местах бревно было обвязано толстыми вервями, служащими прихватом для тех, кто им орудует. Макрон бросил свой треснутый щит и оттащил в сторону тело, навзничь лежащее на грубо отесанном дереве. Затем он ухватил один из прихватов, что спереди, и оглянулся в ожидании, когда подбегут остальные. Несколько легионеров, скинув щиты, заняли места по бокам.
– По моей команде – взяли!
На последнем слоге Макрон надсадно крякнул. Под натужное сопение таран поднялся над землей.
– Вперед!
Они затопали вверх по тропе со всей быстротой, какая только была возможна при несении такой тяжеленной ноши. Не более чем в шаге от ноги Макрона в землю впилась стрела.
– А ну, прикрыть нас сверху! – рявкнул он через плечо.
С бока, открытого со стороны крепости, их поспешили обставить нагнавшие легионеры Первой центурии и подняли щиты, укрывая себя и своих товарищей, что несли таран. Вниз летели стрелы и камни, но под немолчным градом обстрела с бастиона защитники могли лишь выскакивать, стрелять не целясь и тут же прятаться, а потому их стрельба почти не сказывалась на продвижении центурии к воротам. В противовес бригантам римляне на бастионе стояли в полный рост, и палисад крепости содрогался под их камнями и стрелами. Вот одна из них, отчего-то развернувшись на лету плашмя, грянулась о верх палисада так, что с кольев вверх взметнулось золотистое облако стружек.
Какой-то вражеский воин в порыве безрассудной отваги встал в полный рост и ткнул мечом в сторону римского центуриона, очевидно призывая соплеменников стрелять во врага. В следующую секунду его самого, как соринку, смело попадание глыбы – словно незримая длань какого-то бога вышибла его из этой жизни.
За спиной у Макрона раздался крик, а прихват в руках стал вдруг неимоверно тяжелым. Прошипев проклятие, он вынужденно остановился и глянул назад со свирепым лицом. Одному из его людей по шлему грянул камень, отчего тот опрокинулся, сбив и идущего сзади товарища; прихваты оба, разумеется, выпустили.
Макрон нетерпеливо кивнул ближайшему солдату со щитом:
– Берись!
Легионер спешно повиновался, откинув щит и сменив павшего. Как только он принял груз на себя, Макрон скомандовал идти дальше. Медленно, но верно они одолевали последний отрезок тропы. Впереди перед воротами их ждал ров – в ширину локтей шесть, не меньше. Мост над ним был поднят и висел вблизи воротной башни. Центурион велел опустить таран и указал ближайшим троим идти следом. Помогая друг другу, они спустились в ров и взобрались по его заднему скату, где немного отдышались. Макрон указал на тугие канаты, прикрепленные к концу подъемного моста.
– Их надо будет обрезать. По двое на каждую: пошли!
Вторая пара поспешила к другому краю моста, а ветеран кивнул своему напарнику:
– Становись у стены, ступенькой будешь.
Тот прочно встал и выставил вперед сведенные ладони. На них Макрон поставил одну ступню и, ухватив солдата за плечи, подался вверх:
– Поднимай!
Тот хрюкнул от натуги, а центурион в эту секунду сумел ухватиться за тес деревянной воротной башни, другой ступней нащупывая плечо напарника. Когда обе ноги встали на место, легионер для прочности ухватил центуриона за лодыжки, а Макрон принялся за работу. В этом положении канат находился у него над головой. Вынув кинжал, он ухватился за закраину моста левой рукой, а правой взялся распиливать волокнистое плетение, которое под хорошо наточенным лезвием поддавалось, в общем-то, неплохо. Все это время люди Ацера на бастионе всеми силами старались, чтобы враг сидел не высовываясь.
