Вдруг сильные руки обхватили ее, и наступила тишина.
— Ох, Эд. Все в порядке, — выдохнула Элиз, пытаясь вырваться из объятий подрядчика.
Эти объятия напомнили молодой женщине, как сильно она скучает по рукам того, кто теперь далеко. Он держал ее точно так же, как это делал Ливай. Его руки были похожи на те, которые были необходимы ей.
— Элиз, — произнес грубоватый голос. Голос, который нельзя перепутать ни с чьим другим. — Детка, ты меня убиваешь.
Она быстро посмотрела вверх, на лицо, которое не надеялась увидеть, и слезы с новой силой полились из ее глаз. Элиз вцепилась в его майку. Та же белая майка, в которой Ливай был утром. Те же темные джинсы.
Те же самые бездонные глаза смотрели на нее.
— Что ты здесь делаешь?
Ливай вытер подушечкой большого пальца слезы, заливающие ее лицо, и кивнул Эду:
— Извините, вы не могли бы нас оставить на минуту?
Щеки Элиз запылали. Она повернулась к Эду, который скромно стоял у стены, записывая что-то в блокнот.
Не глядя на них, он убрал ручку в карман, зажал блокнот под мышкой и направился к двери:
— В любом случае мне пора. Остальные вопросы мы можем обсудить завтра.
— Спасибо, — отозвалась Элиз слабым голосом, вытирая слезы тыльной стороной ладони.
Эд кивнул и вышел. Она осталась в своей будущей студии, наедине с человеком, который должен был находиться в нескольких часах полета от Чикаго.
Ливай снял коврик для занятий йогой с плеча Элиз.
— У меня были занятия во второй половине дня, — растерянно пробормотала она, не зная, что еще сказать.
Элиз боялась о чем-нибудь спрашивать, боялась услышать ответ.
— Я знаю. Я ждал, когда они закончатся. — Его рука заскользила по ее руке; он сжал ее ладонь. — Я забрал бы тебя, но твой график на этой неделе, возможно, изменился.
— Ты не уехал.
Он подарил ей одну из своих самых чудесных улыбок:
— Я не смог.
Ее сердце запрыгало от радости, и надежда согрела его.
— Почему?
Глаза Ливая заговорщически заблестели. Он наклонился к ее уху и, понизив голос, проговорил:
— Мой пиджак с билетом на самолет висит на двери твоей ванной.
Элиз заморгала, ее рот приоткрылся…
Он опоздал на самолет. Это означает, что расставание, которое столько времени пугало ее, откладывается как минимум на двенадцать часов. Еще один шанс для того, чтобы уничтожить остатки ее сил.
Еще одна ночь с Ливаем…
— Когда я приехал в аэропорт…
— Давай уйдем отсюда, — предложила она, прерывая его.
Не имеет значения, как плохо ей будет завтра. Ради сегодняшней ночи или даже ради нескольких минут Элиз была готова на все.
У нее впереди целая жизнь, чтобы забыть этого мужчину. В глубине души она надеялась, что воспоминания о нем никогда не исчезнут. Значит, от настоящего момента нужно брать все по максимуму.
Адреналин забурлил в крови, сердце прыгало, кожа пылала. Нельзя тратить время попусту.
Прижавшись к Ливаю, Элиз встала на цыпочки и запустила пальцы в его волосы.
— Элиз…
— Или мы можем остаться здесь, — прошептала она, думая о только что установленной перегородке в одном из коридоров. Возможно, она не выдержит их вес, зато их не будет видно с улицы.
Тело женщины затрепетало от предвкушения. Она мечтала о его руках, ласкающих ее бедра, о его языке, раздвигающем ее губы, о его голодном жаждущем взгляде.
Но когда они занимались любовью в последний раз, в глазах Ливая были не голод и желание. Душу Элиз потрясла нежность его взгляда. Он смотрел на нее так, будто любил ее…
Ливай опустил руки на ее бедра, глазами он искал ее глаза, не пытаясь сократить расстояние между ними. Чего он ждет?
Ее сердце забилось в бешеном ритме. Ей не хотелось больше плакать. Не хотелось страдать. Скользнув руками по его шелковистым волосам, женщина просто хотела…
— Элиз.
Она покачала головой:
— Больше никаких разговоров. У нас нет времени.
Его взгляд потемнел, брови нахмурились.
— У нас столько времени, сколько ты мне дашь.
Элиз перестала прижиматься к нему, положила ладони на его мощную грудь и откинулась назад, чтобы увидеть как можно больше. Вглядываясь в лицо Ливая, она пыталась расшифровать смысл его слов.
Ясно, что он не имеет в виду ничего особенного. Речь идет о том, сколько времени они проведут сегодня вместе. Это все, что ей нужно.
Внезапно Элиз охватила необъяснимая горечь. Ливай, как всегда, беспечен, он бросается словами. Разве он не понимает, как отчаянно она пытается прочитать между строк, найти доказательства того, что он говорит о чем-то большем.
— Что, если я хочу большего? — бросила она. Это была скорее мольба, чем вызов. — Навсегда.
На лице Ливая появился страх, потом уголки его губ начали ползти вверх. Сердце Элиз забилось так, что стук его отдавался во всем теле.
Все ее амбиции удовлетворены. Цель наконец-то достигнута. Теперь можно сделать что-нибудь для себя. Только для себя.
Ливай стоял перед ней. На лице этого взрослого человека играла детская улыбка. В глазах, казалось, отражалось слово «навсегда». Элиз не могла отказаться от него. То же самое твердило и ее сердце.
— Ты часто повторял, что мы со всем справимся. Что мы найдем выход. — Она нервно сглотнула и облизнула губы. — Я хочу поехать с тобой.
Глава 23
Ливай потерял дар речи. Он всегда знал, что с ним будет дальше, у него все было распланировано, он всегда был уверен в том, чем все закончится. Однако все шло совсем не так, когда дело касалось Элиз. Ее заявление ошеломило его. Он покачал головой, не веря своим ушам. Ему казалось, что он ослышался.
Но когда Ливай взглянул на молодую женщину и увидел бурю переполняющих ее чувств — страха, надежды, любви и преданности, — он понял, что услышал все правильно.
Ливай дотронулся до шелковистых волос Элиз, привлек ее к себе и поцеловал, мягко, трепетно. Затем немного отстранился и посмотрел ей прямо в глаза:
— Я не имею права просить тебя бросить все, что тебе дорого. Я бы не посмел это сделать.
— Но… — Она вопросительно взглянула на него, ее голос звучал надломленно.
— Нет. — Он остановил Элиз, прикоснувшись большим пальцем к ее губам, а затем снова поцеловал. — Позволь мне закончить, милая. Я не могу просить тебя бросить в Чикаго все, что ты любишь, все, ради чего ты так долго трудилась.
Но упрямая женщина не собиралась молчать:
