Взрыв, то есть решительное объяснение, произошел спустя два с половиной месяца после инцидента в офисе. Чутье у Алины было звериное. Она сразу поняла: случилось что-то важное. Муж просто светился и выглядел таким счастливым! Прослушивание его разговоров ничего не дало. В основном это были деловые переговоры с партнерами или сдержанные беседы с родней. Со своей пташкой он, вероятно, ворковал по мобильному телефону, номер которого ей был неизвестен, или в отдельных кабинетах ресторанов, куда Алина добраться не могла. «Жучок», пристроенный к подкладке одинцовского пиджака, вскоре перестал подавать сигналы, и Алина стала подозревать, что мужа консультируют специалисты. С ней же Михаил почти не разговаривал. Вставал рано утром по-тихому, шел на кухню, завтракал в одиночестве и поспешно исчезал. Но однажды Алина его таки подловила. Больше тянуть было нельзя. Она хотела объяснений.
Рано утром Михаил Одинцов сидел за столом и торопливо пил кофе. С минуту Алина стояла в дверях, наблюдая, как муж жует, спеша поскорее покончить с завтраком и сбежать из дома.
– Спешишь? – спросила наконец она.
Муж вздрогнул и втянул голову в плечи. Все-таки он ее еще боялся.
– Я говорю: ты спешишь? – Алина медленно подошла к столу. – Работы много?
– Да, знаешь.
– До полуночи засиживаешься? И телефон отключаешь? Миша, кого ты обманываешь?
– Я уже и сам понял: нам надо поговорить.
– Хорошая фраза для начала диалога. Твоя секретарша смотрит глупые сериалы и пересказывает тебе их содержание? Ты что, тоже к ним пристрастился?
– От умных женщин устаешь гораздо больше, чем от глупых сериалов.
Он вытер губы салфеткой и решительно отставил в сторону пустую чашку.
– Быть может, еще кофе? – заботливо спросила Алина.
– Я… Ну, хорошо.
– И я, пожалуй, выпью. Хотя и не привыкла так рано вставать и завтракать в восемь утра.
Алина сделала обоим кофе. Муж молчал.
– Ну? – спросила она, присаживаясь напротив.
– Алина, нам надо расстаться, – сказал муж, словно нырнул в ледяной омут.
В его глазах она увидела страх и невинно спросила:
– А что такое?
– Видишь ли, я полюбил другую женщину.
– Полюби-ил… Замечательно!
– Это не повод для шуток.
– Хорошо, поговорим серьезно. Другая женщина – это твоя секретарша?
– Допустим.
– Миша, ты глуп. Что может дать тебе эта девочка? Ты – взрослый, умный мужчина. У вас разные интересы.
– Она любит меня, – затравленно сказал Одинцов.
– Да перестань! Ей нужны только твои деньги.
– А тебе?! – воскликнул Михаил. – Хочешь сказать, что ты меня любила, когда выходила замуж? Да я давно тебя понял. Ты никого не способна любить.
– Посмотри на себя, – спокойно сказала она.
– Да я словно и не жил до сих пор!
– Это называется кризис среднего возраста.
– Не подводи подо все свою философскую базу! Свою отвратительную психологию!
– До сих пор тебе это нравилось, – усмехнулась Алина.
– До сих пор я не знал, что такое любовь. А теперь я хочу жить, как всякий нормальный человек. С нормальной женщиной.
– А во мне что ненормального?
– Будто ты этого не знаешь? Да ты не женщина!
– Я не понимаю.
– Хватит лгать! Ты делала анализы. Это ты не можешь иметь детей, а не я.
– Откуда ты…
– Да! Знаю!
– Значит, ты за мной следишь? Шаришь в моем столе? В моих бумагах? Ты или твои люди?
– Будто ты этого не делаешь!
Алина слегка растерялась. Значит, он их раздобыл – результаты анализов. Быть может, нанятые им детективы обращались к ее врачу.
– Ну, хорошо, – устало сказала Алина. – У тебя интрижка на стороне. С кем не бывает. Но почему нам непременно надо развестись?
– Да потому… Потому что моя любимая женщина беременна! – с гордостью произнес Одинцов.
– А ты уверен, что от тебя?
Алине показалось, что муж ее сейчас ударит, его лицо исказилось. Она невольно отпрянула, а потом сказала:
– Тогда почему ты все еще сюда приезжаешь? В мой дом?
– Ничего твоего здесь нет, – отрезал Одинцов. – Это мой дом.
– Быть может, поднимем документы?
– Надо будет, и поднимем.
– Ого! Я вижу, что твоя пассия взялась за дело всерьез!
– Ей-то как раз ничего не надо.
– Я тоже так действовала. Говорила, что мне ничего не надо.
– Ага! Значит, ты признаешься?! Что никогда меня не любила?!
– Это больше, чем любовь, – медленно сказала она. – Доверие и взаимопонимание. А ты, извини меня, дорогой, просто дурак.
– Пусть я и дурак, – сказал Одинцов, поднимаясь из-за стола, – но я уже принял решение. Давай разойдемся по-хорошему.
– Идет, – улыбаясь, ответила Алина. – Как только ты найдешь время, мы во всем разберемся. Кому, что и сколько причитается.
– Значит, ты согласна на развод? – радостно спросил Михаил.
– А есть смысл препятствовать? Чтобы ты понял, как я к тебе отношусь, я пойду тебе навстречу. Сделаю все так, как ты скажешь.
– Я всегда знал, что ты – умница! – с чувством сказал Одинцов.
– Так может, еще передумаешь? Останешься с умной женщиной, которая тебя понимает и знает, что тебе надо?
Михаил нахмурился:
– Знаешь, нет. Это серьезнее, чем ты думаешь. И мне надо заняться своим завещанием, раз все меняется. И в самом деле, пора разобраться с делами. – Муж поднялся и на прощание сказал: – Я приду поздно. Не провожай меня.
Провожать? Как только он ушел, Алина без сил опустилась на диван в гостиной. Ну вот и все. Мир рушится. Отдать его какой-то девчонке? Делить с ней дом, фирму, деньги? Она вспомнила ее округлые коленки, огромные голубые глаза, золотые локоны до плеч и подумала: ну, нет. Не выйдет, милочка! Алина Одинцова на беговой дорожке давно уже на голову выше всех. А что будет с твоими локонами и наивными голубыми глазами, всем известно. Это мы уже проходили.
Как раз накануне, прислушиваясь к шагам мужа в коридоре, она читала Агату Кристи. И теперь Алина вспомнила содержание одного романа. Надо сделать так, чтобы мужа считали сумасшедшим и чтобы его самоубийство ни у кого не вызвало сомнений. Особенно у его родных и «невесты», которые, вне всякого сомнения, будут претендовать на наследство. Надо поспешить. В квартире отца достаточный запас атропина. Ей хватит. Если понемногу добавлять лекарство, содержащее ядовитый сок белладонны, в пищу, через какое-то время Михаил Одинцов будет страдать галлюцинациями. А через месяц в его сумасшествии ни у кого не останется сомнений. Она привезет сюда его мать и сестру и покажет больного. А потом…
