Я видел и узнавал ее открытые глаза, ее руки и волосы. Но настоящая Илва, превратившаяся в человека, находилась возле Фенрира. Все так же преданно она заглядывала ему в лицо, готовая выполнить любое приказание хозяина. Если бы у нее был хвост, не сомневаюсь, что она виляла бы им от радости.
– Как тебе мои хоромы? – не скрывал Фенрир своего торжества, неспешно прохаживаясь вдоль статуй.
– Красивые, мой господин, – сказала Илва.
Его разорванная одежда не соответствовала его самодовольству. Видимо, Фенрир не очень внимательно относился к своему человеческому облику. Словно услышав мои мысли, он пригладил пятерней растрепанные волосы.
– Хорошо! – Фенрир подошел ко мне и слегка подвинул. – Так лучше.
– Да, мой господин.
Они отправились в глубь зала, туда, где стоял ледяной трон, на котором лежал меч в обшитых кожей ножнах. Теперь, когда Фенрир меня развернул, я мог следить за их действиями. Но меня больше интересовала замерзшая Илва, стоящая передо мной.
Нет, не Илва – Гулльвейг! Я узнал ее, вспомнил, как целовал ее губы, ее глаза, которые сейчас смотрели сквозь меня. Так же бесстрашно Гулльвейг смотрела и на Фенрира перед тем, как он превратил ее в ледяную статую.
Илва и Фенрир дошли до трона. Он что-то продолжал ей рассказывать – волк, истосковавшийся по женскому обществу, но я не видел их и не слышал – передо мной стояла Гулльвейг. Мертвая. Только сейчас я окончательно понял, что для меня она потеряна навсегда.
По льду перед моими глазами пробежала тонкая, едва заметная трещина.
«Теперь тебе не страшен хыолод зимы. Завтра я научу тебя слышать белую птицу», – говорил старый шаман.
Белая птица летала далеко в вышине, я не мог ее видеть, но слышал ее голос, хотя шаман не успел передать мне знания. Птица говорила: «Борись. Тебя смазали кровью мохнатого червя, холод тебе не страшен».
«Мохнатых червей не бывает», – отвечал я.
«Почему же ты все еще жив?»
Мне казалось, что я разговариваю сам с собой. Перед глазами пробежала еще одна трещина. Кусок льда откололся и упал на пол.
– Что это за меч, мой господин? – спросила Илва, поднимая с трона оружие.
– Память, – ответил Фенрир после некоторой паузы. – Память о старом времени, когда я был человеком. Но теперь мы все волки.
– Да, мой господин, – Илва достала меч и любовалась блеском его клинка.
Лед посыпался звенящими кусочками. Сердце застучало быстрее, я вдохнул морозный воздух. Освободившиеся руки сбросили ледяные оковы. Фенрир оглянулся.
– Ты еще жив?!
Он превратился в волка, раскрыл пасть, и по залу прокатился могучий рык. Илва с размаху вогнала меч в пасть Фенрира. Клинок пробил небо и вышел из его макушки. Рев оборвался.
– Прости, мой господин, – сказала Илва, – но я – человек.
Она изо всех сил навалилась на рукоять, опрокидывая Фенрира на спину.
– И мне не нужен хозяин.
Илва выдернула меч из пасти и вонзила в сердце гигантского волка. Затем обернулась, подошла ко мне, обняла и прошептала:
– Я знала, что ты жив. Слышала, как бьется твое сердце.
– А я почти поверил, что ты стала… волчицей. Ты хорошо играла свою роль.
Илва схватила мои руки и принялась отогревать своим дыханием. Ее лицо все еще было забрызгано волчьей кровью. Потом она вернулась к Фенриру, присела и погладила его морду, провела пальцами по клыкам. Поднялась и рывком вытащила меч.
– Возьми взамен того, что я подарила в прошлый раз.
Я принял оружие из ее рук. Меч был обоюдоострый, шире и тяжелее, чем я люблю, но обладал великолепным балансом. В руке его вес почти не чувствовался. Гарда изображала дракона – настоящего, древнего, не из тех, выродившихся ледяных ящериц-переростков, а из вымерших гигантов, что летали тысячи лет назад. Рукоять и ножны были обтянуты кожей древнего крылатого ящера.
Появилось сообщение: «Вы получили меч с двойным бонусом к урону».
Я поднял клинок. Рукав куртки опустился, оголив татуировку на руке: «Игорь Ламберт» – напоминание, что нельзя забывать, кто ты есть на самом деле.
– Ты видела, там стоит Гулльвейг. Ее заморозил Фенрир, – сказал я.
– Видела, – ответила Илва. – Но это всего лишь мое прошлое, а я продолжаю жить. Пойдем отсюда.
Мы шли мимо мертвых статуй. Мимо Гулльвейг, смотрящей нам вслед остекленевшими глазами. Оставив заполненный мертвецами ледяной зал, мы вышли наружу.
У входа нас ждали Олег и Ежик. Олег опирался на палку, в его глазах отражалось горящее на ладони пламя.
– Ты убил его без моей помощи? – спросил мой друг. – Вечно ты спешишь.
– Не я – Илва постаралась.
– Илва? – удивился Олег.
– Да, Волчицу лучше не злить, – улыбнулся я.
В небо над нами уходил Иггдрасиль, и казалось, что мы стоим возле стены мира.
Черного Хакера долго ждать не пришлось. Он вышел из-за ствола гигантского ясеня и как ни в чем не бывало подошел к нам. Ворон спустился на его плечо.
– Вы закончили свои дела? – спросил Вот.
– Ты! – нахмурился Олег. – Ты нас бросил!
– Мы их бросили? – спросил Вот у Хугина. – Нет. Мы вовремя пришли, но наша помощь уже не надобна была.
– Трус! – бросил Олег.
– Разве? – улыбнулся Вот. – Не стоит путать трусость с осторожностью, мой друг. Продолжим путь, туда, куда мы шли.
– Берингар погиб? – спросил я, хотя знал ответ.
– Умер-р-р, умер-р-р! – прокаркал ворон.
– Моряки, те, что остались в живых, отправились обратно к перевалу воющих духов, – сказал Олег. – Они не захотели идти тебя спасать.
– Главное, что пришел ты, – улыбнулся я.
Впереди нас ждал мир гор и туманов.
Двенадцатая авентюра
Пространство Чендлера
Дышать было тяжело – душный непроглядный туман сковывал горло. Идти приходилось медленно и осторожно, боясь провалиться в одну из расщелин, которых на пути встречалось немало. Мы обходили их, избегали шатких и опасных мест. Вот посылал Хугина вперед на разведку, и, возвращаясь, ворон что-то рассказывал своему хозяину на ухо.
Именно так мы избежали встречи с горным великаном. Вот, нахмурившись, выслушал Хугина и вдруг забеспокоился, втолкнул нас в маленькую пещеру. Вокруг кипел туман, волнами спускаясь по горным склонам. Кто-то огромный прошел в нем мимо нас. Казалось, что великан переставлял суставчатые лапы и шумно вздыхал, отчего по коже пробегали мурашки. У входа в пещеру росли деревца, их голые ветви торчали, как поднятые пальцы, готовые схватить нас за ноги и сбросить в пропасть.
