Наиболее тяжелые чувства миссис Л. к ее матери оказались направлены на женщину-терапевта. Она неожиданно пришла к выводу, что та – плохой человек и негативно относится к ней. В реальности терапевт не испытывала таких эмоций, но сознавала, что интернализованные отношения миссис Л. с ее матерью как антилибидинальным объектом чрезвычайно напряжены и заряжены гневом. По мере прогресса сексуальной терапии сопротивление миссис Л. нарастало. Несмотря на выраженное ею желание приобрести сексуальную чувствительность, она казалась совсем не заинтересованной в этом. В конце концов, она вспыхнула от ярости и закричала: «Мне кажется, вы ненавидите меня, и я думаю, что вы – ужасный человек». Интерпретация такого проявления переноса не смогла ослабить сопротивление, и дальнейшая работа с тем же терапевтом была невозможна. Постепенно выяснилось также, что эти чувства и образ Я пациентки были настолько тесно связаны с ее сексуальной дисфункцией, что надеяться на прогресс не приходилось.
Можно предположить, что у миссис Л. произошел первичный переход к катексису ее отца в качестве девочки (вторая стадия по Нагере, позитивная эдипальная позиция), но его эксплуататорские склонности и ненадежность, впечатление от которых усиливалось нападками матери, вернули ее на первую фазу – к роли мальчика, заботящегося о матери (которую она воспринимала как «чувственную женщину»). Она мечтает о «чувственном» мужчине, однако под гнетом антилибидинальной матери не может принять в качестве такового даже своего мужа, который сам хотел бы быть более сексуально активным. В юности она придумала, как решить эту проблему, и впоследствии вернулась к своему решению: она отказалась от сексуальности и вступила в связь с мужчиной, наделенным материнскими чертами. Можно высказать следующее предположение: проходя фаллически-нарциссическую стадию, или первую стадию эдипального разрешения, она частично идентифицировалась с мальчиком и теперь воспринимала своего мужа как воплощение хорошей матери, и поэтому он никак не мог превратиться в угрожающего мужчину (см. схему 7.2, графу А)
[80]
. Это было самое большее, на что она оказалась способна, поскольку из-за гневной идентификации с матерью она не могла перейти к разрешению второй позитивной стадии и полюбить мужчину, заняв рецептивную позицию женщины. Иногда, на доэдипальных стадиях, гнев может служить подменой сексу – в процессе развития эта ступень предшествует даже фаллически-нарциссической стадии. И в сексуальных отношениях с мужем, и в своем переносе на женщину-терапевта миссис Л. демонстрирует яростное отвержение, все еще вызываемое у нее матерью, которую она считает ответственной за свою исковерканную жизнь. Следует заметить, что после того, как ее затрудненное эдипальное развитие приняло форму сексуальной дизъюнкции, она получила относительную свободу и могла относиться к мужу как к хорошему объекту.
Нарушения второй стадии эдипального развития будут продемонстрированы в следующем примере. Как и в большинстве случаев, данная эдипальная конфигурация весьма сложная.
Позитивное разрешение эдипова конфликта
Инид (28 лет) – замужняя женщина, мать трехлетнего ребенка. Ее отношения с будущим мужем начались тогда, когда он еще состоял в браке с другой женщиной, и в течение того периода Инид вела себя дружественно и тепло. Однако после женитьбы картина изменилась. У нее пропал всякий интерес к половой жизни, а поскольку с оргазмом у нее всегда были проблемы, она хотела продолжать жить в браке, совершенно исключив из него секс. Сексуальная терапия не принесла успеха, и только в процессе психотерапии она обнаружила, что уничижительно относится к матери, с которой же и идентифицируется, тем самым формируя собственный образ ничтожества, и сильно идеализирует отца. Она считала, что «предназначена для него» и гораздо лучше матери сможет сделать его счастливым, что было в значительной степени верно, как показала жизнь. Психологическая победа над матерью вызывала у нее чувство вины и ненависть к себе. Когда ей было 12, родители сообщили ей, что собираются развестись. Она пришла к выводу, что утрата отца послана ей в наказание за попытку вытеснить мать. Несмотря на то, что развод так и не состоялся и в последующие годы отношения родителей даже улучшились, она не могла позволить себе «открыться» мужу в сексе, потому что боялась, что ее ждет та же судьба. Бессознательно она чувствовала, что заслуживает наказания за то, что в эмоциональном плане заменила отцу свою мать.
Чрезмерный интерес и сексуализированное влечение к отцу, которые Инид испытывала в детстве, трансформировались в постоянный страх перед собственной судьбой. Тот факт, что она, уже будучи взрослой, отказалась от секса с близким человеком, содержал для нее угрозу разделить судьбу матери, то есть оказаться покинутой. До брака Инид была способна испытывать сексуальное возбуждение, поскольку «незаконность» ситуации давала ей ощущение удовлетворения ее скрытого желания соблазнить отца, при этом отношения не предполагали продолжительности, как между ее родителями. После женитьбы объект стал законным, завеса спала, и под давлением чувства вины она вернулась к подавленной, но тем не менее очень активной идентификации со своей антилибидинальной матерью. Ее сексуальность оказалась парализованной. (В дальнейшем Инид случайно выяснила у матери, что та отвергала ее из-за аналогичной эдипальной ситуации с ее собственными родителями.)
Инид сознательно думала о себе как о сыне своего отца, которого у того никогда не было. У нее развилась идентификация с отцом (она была «его мальчиком»), мать же она гневно отвергала как фигуру неважную и неадекватную. Хотя в отношениях с отцом она, в основном, играла роль девочки, у нее произошла частичная регрессия к фиксации на первой эдипальной фазе: она была мальчиком, чьим либидинальным объектом был наделенный материнскими функциями отец
[81]
. В последующем развитии у нее сохранились многие активные, маскулинные качества, изолированные в симптоме сексуальной невосприимчивости, в то время как она сама могла вести себя, как маленькая девочка, любящая отца. На сохраняющиеся проблемы эдипального характера указывали также ее низкая самооценка и переоценка сына по сравнению с дочерью (с которой у нее была негативная идентификация).
4. Заключительные замечания о расщеплении на эдипальной стадии
В только что описанном случае, как и в других примерах, оказалось невозможной формулировка простой и ясной позитивной эдипальной проблемы. Сложная внутренняя жизнь наших пациентов таит в себе множество потенциальных возможностей: один паттерн может доминировать, но при этом действуют другие паттерны – вытесненные, но тем не менее активные. Пациент может отрицать существование каких-то частей собственной самости, однако их значение от этого не уменьшается. Фэйрберн подчеркивал дополнительный аспект эдипальной ситуации:
