– Скажи мне, дружок, – ласковым тоном начал Такс, – кто это открыл тебе дверь?
– Я ничего не знаю, – ответил Джонни, загипнотизированный видом оружия и прижимаясь к стене так, будто она – его самая надежная защита. – Может быть, О'Брайен забыл запереть ее. Да и что это может значить, если я уезжаю.
– Это верно, – подтвердил Такс, сунув оружие в карман. – И скажу больше: ты совершишь последнее путешествие… Мой патрон больше не выносит тебя, и я его понимаю. Я приготовил тебе комфортабельную бочку с цементом.
– Вы не посмеете сделать это со мной! – закричал Джонни, выпучив от страха глаза. – О'Брайен не способен на такое предательство. Не подходите ко мне!
Дверь каюты осторожно приоткрылась – и сзади Такса появился Кен. Он поднял руку с бутылкой над головой гиганта. Но тот своим острым слухом уловил еле слышный скрип двери. Мгновенно обернувшись, Такс в доли секунды оценил обстановку и, уклонившись в сторону, избежал удара по голове. Удар пришелся по плечу, не причинив гиганту вреда, хотя бутылка и разбилась, осыпав Такса осколками стекла. Новая попытка Кена не увенчалась успехом: он не только не достал бандита, ушедшего снова от удара, но сам получил такой апперкот, что от боли пошатнулся и застонал. Почти одновременно Такс свалил ударом ноги и рвавшегося к двери Джонни и, отскочив к стене, прижался к ней спиной, создав себе таким образом позиционное преимущество для атаки.
– Значит, ты нашел дружка? – спросил Такс со злобным огоньком в глазах. – Это тебя не спасет: моя бочка достаточно велика и для двоих. – Его рука нырнула в карман. Вооружившись ножом, гигант злорадно поддел: – С кого начнем?
Видя испуг своих врагов, он, по-звериному оскалившись, начал медленно наступать на них. Первым пришел в себя Кен. Он со стулом в руке бросился на Такса. Но тот перехватил руку, вырвал стул и отшвырнул в сторону. Выругавшись, гигант ринулся на безоружную жертву. Кен встретил его прямым ударом в лицо, опередив на этот раз Такса. И направленный в него нож задел только рукав пиджака. Не дав опомниться бандиту, Кен уцепился ему в руку и стал сжимать изо всех сил, чтоб заставить выпустить нож. Двое мужчин сцепились в борьбе.
– Помогите же мне! – крикнул Кен.
Но тот, к кому относились слова, норовил пробиться к двери, чтоб спастись бегством. Такс в это время подсечкой повалил Холанда на пол, а свободной рукой захватил Джонни и прижал к стене. Падая, Кен не отпустил руки гиганта, а, улучив момент, рванул Такса на себя. Тот не устоял на ногах, навалился всей массой на Кена, но нож все-таки уронил. Задача спихнуть с себя огромную тушу была не из легких, но Холанд и на этот раз одолел своего врага, столкнув его с себя. Пока эти двое, уставшие от борьбы, поднимались, Дорман, словно стряхнув с себя оцепенение, не дал Таксу опомниться и стал наносить ему стулом удар за ударом по голове. Не успевший еще встать на ноги, Такс снова упал на колени, пытаясь от ударов укрыться руками.
Джонни, казалось, обрел мужество. Его бледное и осунувшееся лицо имело такое же выражение ненависти, как недавно у Такса. С остервенением бил пленник своего мучителя до тех пор, пока не сломался стул и пока Такс не упал на пол лицом вниз. Но и после этого Джонни не остановился. Он схватил Такса за волосы и стал ударять головой о пол. Такс сначала рычал, потом стонал, наконец – затих.
Кен, успевший немного оправиться, стал торопить Джонни: им нужно было уходить. Такс лежал без движения. Это давало шанс на благополучный побег с судна.
Джонни еще раз злобно ударил Такса ногой в голову, потом обшарил карманы и забрал автоматический пистолет.
– Пошли! – настаивал Кен, стоя в открытых дверях каюты.
Джонни наконец последовал за Кеном. Они поднялись на палубу.
* * *
На щитке приборов часы показывали 11.20, когда Адамс остановил машину возле дома № 25 на Лессингтон-авеню.
После отъезда из госпиталя он не произнес ни слова, сосредоточенно вертя баранку, и Ватсон, сидевший рядом, напрасно ждал объяснений.
Адамс вышел из машины, пригласив Ватсона последовать за ним. Они поднялись по лестнице к одной из квартир. На площадке, прежде чем позвонить, Адамс предупредил подчиненного:
– Один тип сделает заявление, и вы старательно запишете все.
– Понятно, – ответил Ватсон, не справившись даже, о ком идет речь.
Адамс нажал на кнопку звонка – после непродолжительного ожидания дверь осторожно открылась, и Свитинг, держащий у своего глаза салфетку, испуганно взглянул сначала на Адамса, а потом на Ватсона. Под взглядом Адамса он съежился и отступил назад.
Оба полицейских вошли в квартиру.
– Так вот где вы скрываетесь? Как идут ваши дела, Рафаил?
– Послушайте, лейтенант, – Свитинг старался придать своему голосу твердость, – я бросил старые привычки и веду честную жизнь. Но как мне нормально существовать, если флики не дают мне покоя!
– Мне бы очень хотелось знать, – проговорил мягко Адамс, усаживаясь на стул, – как твои дела с шантажом. По-прежнему процветают?
– Я не знаю, на что вы намекаете, – с беспокойством произнес Свитинг. – Вот уже много месяцев я этим не занимаюсь.
– Вот как? Тогда что это у тебя с глазом? Тебе не дали того, что ты хотел получить?
– Это несчастный случай, – смущенно ответил Свитинг. – Вы оставите меня в покое, лейтенант? Я хочу честно зарабатывать деньги.
– По-моему, для тебя это слишком трудно, – сказал Адамс, закуривая сигарету. – Может быть, ты предпочитаешь вернуться в тюрьму года на два?
– У вас против меня нет ничего, за что можно было бы привлечь к ответу.
– Я очень легко могу все устроить, Рафаил. Но я оставлю тебя в покое, если ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу. Мне нужны лишь сведения.
Свитинг опустился на стул, так как почувствовал себя сразу усталым и больным. Он с тоской посмотрел на кровать на другом конце комнаты, где, свернувшись клубочком, спал Лео, и вздохнул, подумав про себя: «Что за день!» А вслух поинтересовался:
– Что вы хотите узнать, лейтенант?
– То, что произошло вчера вечером. Ты сказал Доновану, что ничего не видел и ничего не слышал. Ты ему солгал. А мне ты выложишь правду.
– Вы – это совсем другое дело. Я всегда с вами готов говорить, а больше никого не признаю.
Адамс посмотрел на Ватсона и бросил ему свой блокнот.
– Пишите! – коротко приказал подчиненному и тут же обратился к свидетелю: – Начинай. Я уже в курсе дел, так что рассказывай все детально. С того момента, когда ты первый раз увидел Холанда на лестнице.
Свитинг побледнел.
– А! Так вы его задержали, лейтенант? – спросил он, ерзая на стуле. – Но не верьте тому, что наболтал вам этот трус! Я уверен, что он обвиняет меня в намерении его шантажировать.
– Он сказал мне, что дал тебе по глазу. – Адамс ухмыльнулся. – Но довольно о тебе, давай говори по делу.
