Отца своего Володя так и не знал, но матери
этого было мало, она не уставала желать ему пропасть пропадом! Причем за всю
жизнь ненависть ее к этому человеку не утихла, ничто ее не смягчало, ни годы,
ни болезни, ни переезд из Литвы в Нижний Новгород вслед за новым мужем. И
отношение к сыну не менялось к лучшему. Вот только рождение Никитки разом ее
переменило, превратив из злой мачехи (в детстве Володя всерьез думал, что у
него не родная мать, а мачеха, которая зачем-то скрывает от него правду) в
самую добрую и заботливую из бабушек. Он радовался этому, конечно, радовался,
за это он многое матери простил, однако брала иной раз за сердце детская,
беспомощная обида, боль и тоска...
Точно, вот чего ему всю жизнь не хватало – это
материнской любви, когда любят просто так, потому что – кровиночка, потому что
– сыночек. Наверное, именно это больше всего он и хотел найти у Ольги. Не
столько безумного секса, сколько ласки и сочувствия.
Двоюродная сестра Ольги, чертовка, ведьма
злая, все это понимала. Она Володю терпеть не могла, хотя он столько для нее
сделал! Что такое благодарность, она не знала. Расплатиться – деньгами, телом
своим – вот это она знала. И платила хорошо. Особенно тем, кого считала
настоящими мужиками. А он, Володя, был для нее каким-то недоделком. Она так и
говорила сестре, Володя сам слышал: «На хрен ты с этим теленком связалась, он
тебя небось не трахает, а как мамку сосет!» Она была права. Ольге-то нужна была
не нежность, ей нужен был сильный мужик, уверенный в себе! И теперь он у нее
есть – такой, который сильно и уверенно имеет ее и так и эдак, стремительно
доведя до стонов и охов, а потом и сам кончает, хрипя, как удавленник...
Да уж! Это Володя мог со скрупулезной
точностью описать – как хрипят удавленники. Ничего, скоро и он сам...
Посмотрел вверх – на петлю, терпеливо ждущую.
Верная какая, ишь ты! Не то что родная жена, которая изменила раз, и другой, да
и вообще, за все время их совместной жизни изменяла направо и налево. Разве что
когда ходила беременная Никиткой, береглась. Зато потом дала себе волю! Нет,
это он, муж, дал ей волю. Жену надо мертвой хваткой держать, чтобы верная была.
А он не смог. Потому верной ему будет только
петля.
Вон, под потолком покачивается. Ждет.
Ну, подожди еще немного.
Вот же черт, забыл, о чем писал! Всех
перечислил или нет?
Нет, какое там.
Значит, Царапкины.
Вот именно так – во множественном числе. В
джипе они сидели вдвоем – прикинутый во все дорогое мужик и хорошенькая
женщина. Машина новехонькая, одежда с иголочки, даже слишком. Все еще
шелестящее и скрипящее. Такое впечатление, что эта парочка оделась впервые в
жизни, до этого бегала в посконных рубахах, а то и в шкурах звериных. Теперь
они будто и не знали толком, как обращаться со своими роскошными шмотками,
однако дамочка уже успела нацепить на свою остроносенькую мордочку то
презрительное выражение, от которого и Володя, и Сайков заводились с
пол-оборота. Особенно Сайков, потому что дамочка пребывала в убеждении: она на
свои баксы может купить любого человека в форме! И этого дурацкого мента,
который посмел (вы только подумайте, он посмел!) не просто остановить их
шикарную тачку, но и уверяет, щеря в улыбке прокуренные зубы, что «Ниссан
Террано» значится в угоне! Покойную Царапкину звали Раисой, это Володя твердо
запомнил. Он в принципе отличался хорошей памятью и помнил имена всех убитых,
ну а Райку просто невозможно было забыть, такая она была противная баба.
Мужик-то у нее был попроще, почеловечнее. Большие и дурные деньги еще не успели
его начисто испортить, он относился к милицейской форме с детской
доверчивостью. Сказали проехать в отделение – готов проехать. Сказали жене
пересесть в служебную машину с сотрудником – ну что ж, пусть подождет.
Райка сперва нипочем не хотела выходить из
джипа, но когда увидела «сотрудника»... Тут они в первый раз попробовали в деле
Басаврюка, и он исполнил свою роль как нельзя лучше. Когда въехали в проулок
около недостроенного гаражного кооператива (это место было избрано для
совершения убийства) и Сайков с Володей взялись за Царапкина, это, конечно,
заняло сколько-то времени. В эти минуты автомобиль с Басаврюком и Райкой стоял
чуть поодаль, но можно было не сомневаться, что Райка не подозревала о
происходящем с мужем не потому, что в джипе тонированные стекла. Просто
Басаврюк в это время начал ее тискать, и она поддалась ему с огромным
удовольствием.
– Ты хоть успел? – спросил Володя
потом, когда было покончено и с Райкой, и оба тела – мужа и жены – были надежно
запрятаны под бетонные плиты, в беспорядке нагроможденные на заброшенной
стройплощадке.
Басаврюк отер о штаны запылившиеся руки и
улыбнулся своими блудливыми глазенками. Сроду, ни до, ни после, не видел Володя
у парня таких глаз! В народе их называют блядскими, и совершенно правильно
называют. Надо думать, женщин они гипнотизировали, как глаза змеи гипнотизируют
добычу. Ну и ладно, все в дело, все впрок.
Кстати, с помощью Царапкиных они здорово
прибарахлились. «Ниссан» стоил сорок тысяч долларов США (конечно, взяли за него
только пятнадцать, но и за то спасибо!); потом с мужика сняли золотой крест с
распятием – баксов на двести тянул, пейджер и мобил, ну и одежда была самого
высшего качества. С Райки сняли парик (кстати, у этой дурищи были и свои
нормальные волосы, а она в парике парилась!), куртку кожаную, свитер, джинсы,
сапоги – все дороженное, все каких-то незнакомых фирм, как, впрочем, и белье,
очень красивое, розовое. Эти вещи Ольга продать не позволила: что-то забрала
себе, чем-то поделилась с сестрой. Володя, однако, сказал: чтобы этого белья на
себя надевать не смела. Она послушалась, хотя белье так и осталось в ее комоде.
Нет, ну очень классные были вещи...
Кто там был у них после Царапкиных?
Кажется, Горбачев с его новехонькой
«Ауди-100», которая стоила тридцать тысяч баксов. В машине Горбачев был не
один. С ним сидела девчонка – из этих топ-моделей, с ногами от ушей и полным
отсутствием мозгов. Потом Володя узнал, что девчонку звали Юля – Юля Карасева.
Они действовали по тому же плану, который уже
оправдал себя с Царапкиными. Сначала вели слежку. На набережной Гребного канала
«Ауди» остановился. Понятно было, зачем приехала сюда эта парочка!
Появился Сайков, сбил ребятам все
удовольствие, заставив Горбачева пересесть в их «ВАЗ» – якобы проехать в
Нижегородский райотдел для выяснения некоторых обстоятельств. Володя сел на
заднее сиденье, ну а Басаврюк остался в «Ауди» с Юлей Карасевой. И опять потом у
него был такой же невинно-блудливый вид, а блядские глазки так же прятались под
длинными ресницами...
