Он был жертвой не только своего чувства «вины», но и блокированного страха. Саймон был так занят заботами о своих подчиненных, что ему некогда было подготовить убежище для себя. Сбитый с ног взрывом, он так быстро потерял сознание, что не успел основательно «прочувствовать» и выпустить из себя страх, пробужденный воем приближавшегося снаряда. С помощью врача Саймон смог задним числом прочувствовать и излить это переживание, облегчив накопившееся бессознательное напряжение страха. Они с врачом залезли на четвереньках под стол, как будто в окоп. И когда Саймон «увидел» приближающийся снаряд, он стал кричать, повторяя одно и то же снова и снова: «О Боже! Все в окопы! Господи! Ничком на землю, ради всего святого! О Боже! Все в окопы!»
Именно так Саймон облегчил бы напряжение страха во время самой атаки, если бы его не контузило, прежде чем он успел излить весь свой ужас. После нескольких подобных сеансов, по окончании которых Саймон закрывал лицо руками и плакал, «увидев» своих мертвых солдат, ночные кошмары прекратились.
Почему Саймона посещал этот кошмарный сон? По-видимому, он был попыткой освободить свой страх. Если бы он мог досмотреть сон до конца, кошмары, возможно, прекратились бы. Одна из причин, почему Саймон не мог этого сделать, заключалась в том, что он чувствовал себя настолько виноватым в «небрежности» (как он сам оценивал свои действия), что предпочел бы принять смерть вместо солдат взвода. Довести кошмар до логического завершения означало бы погибнуть во сне. По какой-то непонятной нам причине направленное внутрь мортидо очень редко, возможно, никогда не проявляется во сне до конца. Если во сне человек падает со скалы, то он всегда просыпается до того, как ударится оземь; охваченная паникой девушка, неспособная сдвинуться с места, когда на нее бросается великан с ножом, всегда пробуждается, прежде чем он ее настигнет (а если он ее все же хватает, оказывается, что он вовсе и не собирался ее убивать). Это резко контрастирует с проявлениями мортидо или либидо, направленных вовне, которые часто завершают сон убийством или оргазмом. Поскольку Саймон не мог позволить убить себя во сне, ему приходилось в критический момент просыпаться. Однако с помощью врача терзания, которые он не мог разрешить естественным сном, удалось завершить посредством гипноза. Подавленная энергия нашла выход, и Саймон вновь стал свободным человеком.
На этом психиатр не остановился. Дальнейшее исследование выявило, что эта ситуация была повторением не нашедших выхода эмоций детства, связанных с аналогичной мнимой «небрежностью» в отношении младших сестер, когда одна из них получила небольшие ожоги во время крупного пожара, случившегося в Олимпии. К концу лечения Саймон избавился от этого дополнительного напряжения, которое таилось в его подсознании долгие годы и еще до военной службы порой вызывало ночные кошмары и сердцебиения.
Более мягкие формы подобного невроза наблюдаются даже у людей, живущих внешне совершенно спокойной жизнью и вроде бы не переживавших каких-либо эмоциональных потрясений; симптомами этого могут быть пугливость, неусидчивость, чрезмерная потливость, учащенный пульс, бессонница, ночные кошмары, ощущение усталости. Эти симптомы настолько похожи на симптомы гипертиреоза, что, если есть малейшие сомнения, связаны ли эти жалобы с нарушениями функции щитовидной железы, многие врачи направляют пациентов на консультацию к психиатру, прежде чем ставить вопрос об операции. Эта дилемма осложняется тем фактом, что болезнь щитовидной железы часто начинается с эмоционального шока, как это произошло с Полли Рид, отец которой держал музыкальный магазин по соседству с книжной лавкой Сейфуса. Отец Поли умер, когда ей было двадцать шесть лет, и сразу после этого у нее начала увеличиваться щитовидная железа и появились многие из вышеперечисленных симптомов. Эти жалобы исчезли после удаления железы. Таким образом, иногда очень трудно провести различие между болезнью щитовидной железы и неврозом тревоги, поскольку эти заболевания во многих отношениях очень похожи.
Хотя принято различать несколько типов неврозов — невроз навязчивых состояний, истерия, невроз тревоги и т. д., — классификация несколько искусственна, поскольку на самом деле разновидностей неврозов столько, сколько больных. Сновидения Саймона Сейфуса имели такой же навязчивый характер, как и мысли Анны, а конверсионная истерия Горация в процессе лечения превратилась в слабый невроз тревоги. Правильнее было бы говорить о неврозе Саймона, неврозе Анны и неврозе Горация. Но поскольку у большинства пациентов в течение долгого времени доминируют симптомы какого-то определенного вида невроза, такая классификация удобна, и психиатры хорошо понимают друг друга, когда говорят, что жалобы такого-то пациента попадают в «группу навязчивых состояний», или в «истерическую группу», или в «группу тревоги». Но врачи всегда помнят, что, работая с пациентом, они имеют дело не с типом болезни, а с конкретной личностью, имеющей неповторимый жизненный опыт, который привел к формированию определенных психических напряжений, требующих выхода, и что у каждого человека свой собственный путь к облегчению этих напряжений.
Продолжая классификацию неврозов, следует упомянуть еще ипохондрию и неврастению. Ипохондриком обычно называют человека, который без причины жалуется на здоровье, но настоящие ипохондрики встречаются сравнительно редко. Настоящий ипохондрик не просто жалуется на здоровье, но ловко использует эти жалобы, чтобы манипулировать окружающими. Такие пациенты страдают избытком направленного внутрь нарциссического либидо. Они слишком «любят себя». Они скрупулезно наблюдают за реакциями своего организма, поднимая тревогу при малейших признаках нарушений, в духе мистера Крона или миссис Эрис. Ипохондрики используют малейший пре&лог, чтобы позвонить врачу или отправиться к шарлатану, и последние неплохо зарабатывают, поддерживая страхи этих людей и льстя их самолюбию. Ипохондрики окружают себя максимальным комфортом, пренебрегая интересами близких, и поднимают шум из-за любого пустяка. Лечить ипохондриков очень трудно: они настолько влюблены в себя, что в штыки принимают любой намек на невротический характер своего поведения, и всякий, кто осмелится посоветовать им обратиться к психиатру, рискует нажить врага. И тем не менее их поведение вполне подходит под определение невроза. Даже если такие пациенты соглашаются сотрудничать с психиатром, это только видимость, они практически неизлечимы. Легче было бы излечить Ромео от любви к Джульетте, чем ипохондрика — от любви к самому себе.
Неврастения — устаревший термин, который зачастую все еще применяется в отношении людей, страдающих такими симптомами, как утомляемость, подавленность, вялость, раздражительность, неспособность сосредоточиться и боязнь ответственности. Многие современные психиатры предпочитают относить такие случаи к категории неврозов тревоги или невротической депрессии.
В этом разделе мы рассмотрели разные типы неврозов, но всегда следует помнить о том, что каждый больной индивидуален, что он личность, а не наглядный пример той или иной формы болезни.
7. Чем неврозы вызываются?
Развитие невроза зависит прежде всего от силы импульсов Ид и от возможности их выражения либо прямым путем, либо путем «здоровой» подмены. Человек с очень сильными влечениями Ид может быть просто неспособен справиться с ними имеющимися в его распоряжении методами, так что эти напряжения, накапливаясь, негативно сказываются на его физическом здоровье. Но есть люди, которые не способны без проблем справляться даже с нормальными или умеренными влечениями из-за чересчур строгого Суперэго, слабого Эго и неумения сдерживаться, а также в силу особо неблагоприятных внешних обстоятельств.
