Гильермо замолкает, переводит дыхание. Он возбужден, он явно хотел выговориться.
– И вот в таких точках, где человеческие поступки рождают новое понимание мира, где меняется сам взгляд людей на жизнь, – там происходит необычное. Там рвется грань между мирами, там рождается чудо. И существо из иного мира, может быть человек, может быть нет, так?.. способно прийти к нам. Столкнуться с нашей моралью, культурой, нашими мечтами… вобрать в себя все знания сети… ужаснуться и замереть…
Что я могу ему ответить?
Рассказать сон про упавшую звезду?
– Насколько я понимаю, Неудачник заявил вам, что является пришельцем с другой планеты? – спрашивает Гильермо.
Киваю.
Хотя, может быть, я не совсем прав. Он ведь не говорил прямо, он лишь не опровергал мои слова.
– Это была его собственная версия или он подтвердил ваше предположение?
– Подтвердил… – бормочу я.
– Нормальный поступок, – решает Гильермо. – Признать свою чужеродность, но дать неверное направление. Он вправе нас бояться. Его цивилизация, вероятно, миролюбива, а мы – не самые добрые существа…
Давно меня так не тыкали мордой в землю.
– Мы разбирали разные теории, – говорит Гильермо. – Мы приняли во внимание версии «Аль-Кабара» – о возникновении машинного разума, о мутации, породившей человека-компьютер. Но… наши специалисты склонны улыбаться. Мы думали о пришельце со звезд. Это красиво, да… слишком красиво для правды. У нас хороший штат психологов, они работают над имеющимися данными, у нас хорошие программисты, они тоже работают. Но пока наиболее вероятной является теория параллельных миров. «Аль-Кабар» мало работал с людьми. Их подход механистичен, а Урман слишком далек от современных технологий. Нет, нет. Не компьютерный разум, не человек, сросшийся с компьютером. Может быть… – снисходительная улыбка, – пришелец. Может быть, – лицо Гильермо становится серьезным, – существо из параллельного мира. Давайте решим вместе. Никакого принуждения. Никаких… драк… – Гильермо брезгливо тычет рукой в оплавленный асфальт. – Сядем вместе и поговорим. Забудем ошибки, обиды, претензии. Объясним, что мы не так уж плохи, что нас не стоит бояться. Протянем руку…
Его ладонь тянется ко мне. А я молчу, я не в силах ее пожать.
Кем бы он ни был, Неудачник, он старался помочь мне.
Он был – и есть – лучше, чем многие настоящие люди.
– Я не могу принять ваше предложение, Вилли, – говорю я. – Извините. Возможно, вы правы. Но я не вправе решать.
– А кто вправе, Стрелок? – тихо спрашивает Гильермо.
– Только он сам. Неудачник. Он не хочет ничего говорить. Он назвался чужим, гостем, который устал от одиночества – и хочет теперь уйти. Это его право. Это его решение. Он никому не причинил зла, он просто заблудился в нашем нелепом мире. Я помог ему выйти. Показал… надеюсь… что глубина не сводится к кровавым схваткам. Если этого мало – что ж. Пусть он уходит. В свой параллельный мир или к далеким звездам. Он свободен, так же, как мы.
Гильермо словно осунулся. Смотрит на меня, тоскливо и устало. Наверное, он сказал правду. И вряд ли он хочет Неудачнику зла. Просто разница в подходах.
– И вы позволите ему уйти, Стрелок? – спрашивает он. – Тайна исчезнет надолго или навсегда… никто не узнает, кем был Неудачник?
– Свобода, Вилли.
– Вы, русские, всегда ставили государство, общество, над человеком, – говорит Гильермо. – Это неправильный подход, да, но ведь вы – русский!
– Я гражданин Диптауна. В глубине нет границ, Вилли.
Гильермо кивает, медленно, неуклюже встает. Смотрит на поджидающее такси. Там наверняка несколько боевиков «Аль-Кабара». Может быть, мои друзья Анатоль и Дик…
– Неудачник хоть что-то дал вам, вам лично, Стрелок? – спрашивает Вилли.
– Наверное.
– Я могу узнать или увидеть? – с неожиданной робостью интересуется он.
Смотрю на него, потом наклоняюсь над воронкой в асфальте.
Два с лишним часа назад здесь погиб дайвер-оборотень, мой нечастый напарник, Ромка. Я не видел, как это было, но могу представить.
Пламя окутывает волчье тело – это значит, что вирус Человека Без Лица проник на Ромкин компьютер. Винчестер его машины дергается, стирая информацию и портя служебные программы, рвется связь, Ромка выпадает из глубины, из своей отчаянной и безнадежной схватки.
Я чувствую запах горелой шерсти, вижу бледный огонь, тело скручивает судорога…
И я исчезаю, проваливаюсь в нарисованный асфальт, в давно затянувшийся канал связи.
100
Полет.
Россыпь искр пронзает тело.
Спиральные молнии хлещут в лицо.
Я чувствую боль и первый раз в виртуальности понимаю – она не придумана. Это слабый отголосок той боли, что терзает мое тело в настоящем мире. Я делаю то, что не может, не должен делать человек. Общаюсь с компьютерами напрямую. Иду сквозь сеть, вытягивая информацию из давно отработавших программ.
Больно, трудно, но надо терпеть.
Кажется, я издаю стон. Вскрикиваю, прикладывая ко лбу несуществующие руки. В глаза вбиты раскаленные гвозди, кожу трут наждаком.
Это расплата за невозможное…
Когда я прихожу в себя – передо мной дверь. Я валяюсь в коридоре, длинном и унылом, куда выходит сотня таких дверей. Одна из гостиниц виртуальности?
Боль еще не утихла, но стала слабее, бережнее. Можно подняться с пола – очень осторожно. Прислониться лбом к холодному дереву двери.
Так ты тоже приходишь в виртуальность с разовых адресов, Ромка?
Я толкаю дверь, даже не допуская мысли, что она может быть заперта, и вваливаюсь в комнату. На стенах – портреты полуодетых красавиц, у стены – столик, заставленный напитками. Странно как-то все выглядит… Спиной ко мне сидит незнакомый мужчина, колотит по клавиатуре компьютера, фальшиво мурлыкая какой-то мотивчик. Под рукой – полупустая бутылка джина и пепельница с сигарными окурками. Мужчина как раз дохлебывает стакан дешевого «Хогарта».
– Привет, Ромка! – бормочу я, хватаясь за стену. Обернувшийся мужчина растерянно смотрит на меня, потом вскакивает, подхватывает под руки и тащит к креслу.
Теперь можно забыться…
Ромка подносит мне ко рту полный стакан джина, и запах можжевельника окончательно приводит меня в чувство.
– Убери… стошнит… – Я отпихиваю его руку.
– Ленька, ты? – недоверчиво спрашивает дайвер.
– Я…
– Да выпей, легче станет!
– Алкаш, – шепчу я то, что никогда не решался ему сказать. – Это ты можешь чистый джин хлебать…
– Тоника добавить? – догадывается Ромка. – А мне и так ничего…
