– Хэлло, – сказала Ева.
– Привет, – как только я услышал ее голос, мой рот пересох от волнения.
– Как поздно вы звоните, Клив.
В прошлый раз она сказала, что узнает меня по голосу, но я не поверил ей. Один ноль в ее пользу: она действительно узнала меня.
– Как вы поживаете? – Я уселся в кресло.
– Хорошо.
Я подождал, полагая, что она добавит что-нибудь, но телефон молчал. Это был мой первый опыт неудачного телефонного разговора с ней. Потом последуют многие телефонные беседы с Евой, такие же односложные и сдержанные.
– Вы слушаете? – выждав немного, спросил я. – Вы еще не повесили трубку?
– Нет, – голосом ровным и далеким отозвалась Ева.
– А я решил, что вы повесили трубку. – И я откинулся в кресле. – Вы прочли книгу, которую я послал вам? Она вам понравилась?
Воцарилась пауза. Потом я услышал какое-то бормотание.
– Что? – спросил я.
– Я не могу сейчас разговаривать, – сказала Ева. – Я занята.
Меня охватила дикая, неудержимая ярость.
– Господи! – крикнул я. – Неужели вы работаете не только весь день, но и всю ночь?
Но это был зов в пустоту, которая ответила отрывистыми гудками, так как на той стороне меня больше не пожелали слушать и повесили трубку. Ровное тиканье часов оглушило меня. Я сидел, вцепившись в телефонную трубку до тех пор, пока мне не позвонили со службы связи и не попросили положить трубку на рычаг. Я бросил трубку, допил виски и выключил свет. Оставив гореть настольную лампу, я снова уселся в кресло и закурил сигарету. Битый час я думал о той, с которой так неудачно пытался завязать разговор. Мне стало казаться, что мне не справиться с Евой, что с ней будет гораздо тяжелее, чем я решил вначале. Вспомнив предложение Голда, я впал в панику. Прошло четыре дня с тех пор, как я навестил эту женщину, и никакого шага вперед. Повесив трубку, она доказала, что не проявляет ни малейшего интереса к моей особе. Она даже не сочла нужным извиниться. «Я не могу разговаривать. Я занята». Она бросила трубку. Сжав кулаки, я подумал, что бываю более вежлив со слугой, чем эта потаскушка со мной. Но, несмотря на мое бешенство, ее безразличие, я почувствовал огромное желание увидеть ее. И оно одержало верх надо мной: за те две недели, что я не встречался с Кэрол, я трижды навещал Еву. Нет смысла пересказывать, что это были за визиты. Они ничем не отличались от нашей первой встречи. Мы болтали о всякой чепухе, и через пятнадцать минут я уходил, не забывая оставить на комоде двадцать долларов. Каждый раз я приносил с собой какую-нибудь книгу, и за это Ева действительно была благодарна мне. Никакие старания, никакие ухищрения не помогли мне разбить ее сдержанность, она была равнодушна и подозрительна. Я понимал, что если я намерен продвинуться вперед, то должен перейти к более решительным мерам. В конце концов, я решил, что иного выхода нет.
Спустившись на следующее утро в столовую, я увидел Рассела, который ждал меня, чтобы накормить завтраком. Прошло уже десять дней, как мы не виделись с Кэрол, и я знал, что Рассела беспокоило, не поссорились ли мы. Он время от времени неодобрительно поглядывал на меня.
– Позвоните мисс Кэрол, – сказал я, просматривая письма, лежащие на подносе, – и узнайте, что она делает. Если она дома, я поговорю с ней.
Пока слуга набирал номер телефона, я просматривал заголовки в газете. Ничего интересного не было. Я бросил газету на пол. Пробормотав что-то неразборчивое, Рассел повесил трубку и покачал головой.
– Ее нет дома, сэр, – сообщил он, и его круглое лицо помрачнело. – Почему бы вам не поехать на студию и не повидаться с мисс?
– Я слишком занят, чтобы мотаться по киностудиям, – резко ответил я. – И какое тебе до всего этого дело?
– Мисс Кэрол – очень молодая леди, – отозвался слуга, – и жаль, что вы так плохо относитесь к ней, мистер Клив.
Я сверху вниз разглядывал этого коротенького, толстого человечка. Вот уже два года, как он служит у меня. Я встретил его в одном из баров Лос-Анджелеса, когда впервые приехал в этот город. Я подыскивал квартиру в шикарном районе, и почему-то Рассел показался мне идеальным слугой, несмотря на его неказистую внешность. Ему было лет 50, у него были совершенно седые волосы, толстые, розовые щеки и полная достоинства важная осанка. Он чем-то напоминал английского епископа. Я угостил Рассела виски, и он рассказал мне историю своей неудавшейся жизни. Он работал в Нью-Йорке клерком. Потом без всякого предупреждения служащие были распущены, а фирма ликвидирована. Он остался без работы. Рассел, по его словам, обожал кино и уехал в Голливуд, надеясь, что сможет заработать на жизнь, снимаясь в массовых съемках. Он знал, что в его возрасте работу найти трудно, но надеялся, что ему повезет получить эпизодическую роль дворецкого. Он потратил много месяцев, обходя агентства в поисках работы. Но везение обходило стороной беднягу, в кармане у него не осталось ни одного доллара. И меня словно что-то подтолкнуло. Я предложил большому любителю кино лишь место слуги. Он был счастлив. Рассел оказался великолепным слугой и, когда он был подобающим образом одет, казался самым внушительным слугой во всем Голливуде. Единственным его недостатком было то, что он проявлял живой интерес к моим делам. Были случаи, когда я следовал советам своего дворецкого, но я никогда не признавался ему в этом. Я подозревал, что он знает всю мою подноготную и одинаково хорошо осведомлен как о моих делах, так и о моих отношениях с женщинами.
– Значит, ты считаешь, что я плохо отношусь к мисс Кэрол? Да? – спросил я, намазывая на тост масло и избегая неодобрительного взгляда слуги.
– Да, сэр. Вам надо повидаться с ней. Она замечательная молодая леди и заслуживает лучшего отношения, чем все остальные леди, которых вы знаете.
– Ты, как всегда, суешь нос не в свои дела. Мисс Кэрол очень занята, ей сейчас некогда бегать по свиданиям. Я достаточно внимателен к ней. Если ты помнишь, в течение двух последних недель я звоню ей постоянно по два раза в день.
– В таком случае она избегает вас, сэр, – упрямо отпарировал мой толстый слуга. – Вы не должны допустить этого.
– Лучше приведи в порядок спальню, Рассел, – холодно произнес я. – Я сам знаю, что мне нужно делать.
– А эта мисс Марлоу, сэр, – спросил он совершенно неожиданно, – она профессионалка, да?
Я с удивлением уставился на него.
– Откуда ты это разнюхал?
В лице слуги промелькнуло что-то похожее на жалость.
– Я слуга джентльмена, сэр, – немного напыщенно произнес он, – и считаю своей обязанностью знать о том, как это воспримут в обществе. Даже имя этой женщины вульгарно.
– Вот как? – произнес я, стараясь сдержать улыбку. – Ну и что же из того, что она профессиональная проститутка?
Кустистые брови Рассела поползли вверх от услышанных им слов.
– Я только хотел предупредить вас, мистер Клив. Такие женщины до добра не доводят. Любая попытка установить с ними какие-то отношения будет чревата последствиями.
