*Прославленная династия французских рестораторов.
** Знаменитый парижский ресторан.
*** Умница! (фр.)
Непреходящие ценности
Тому, кто хочет стать богатым, деньги не нужны.
Малколм Форбс
О том, что делает нас богатыми
Принц Чарльз любит попадать в скандальные истории. Один случай из его послужного списка можно назвать прямо-таки показательным. Некая юная особа, принятая во дворец Сент-Джеймс на место секретарши, в письменной форме поинтересовалась у старшего слуги, есть ли возможность занять во дворце более выгодную должность. Ее запрос в конечном счете попал к наследнику престола, который в гневе записал свои соображения по этому поводу, а те каким-то образом стали достоянием общественности и послужили причиной долгих дебатов на щекотливую тему: стоит ли мириться со своим общественным статусом или надо пытаться повысить его. Чарльз написал: «Что творится с людьми? Почему каждый считает себя призванным делать то, к чему не имеет ни малейших способностей? Люди сегодня так и лезут в поп-звезды, телеведущие и т. п. Наверное, виновата в этом изнеживающая система воспитания».
После обнародования личных записей принца общественность, разумеется, вознегодовала. Министр образования выразился в том смысле, что у престолонаследника слишком старомодные взгляды на современную жизнь. «Не все рождаются королями, — сказал министр в радиоинтервью, — зато у всех есть право желать лучшей участи для себя и своих близких». В самом дворце скандал попытались замять. Королевский пресс-секретарь заявил, что принц Чарльз далек от мысли лишать людей права на мечту, он хотел лишь подчеркнуть необходимость развивать индивидуальные способности каждого человека и т. д. Но слово уже вылетело, и поймать его не представлялось возможным. Когда у Тони Блэра спросили, что он думает о произошедшем, тот воздержался от комментариев.
Конечно, огласка записей принца не способствовала увеличению числа его поклонников. Зато ему удалось затронуть одну из ключевых проблем нашей общественной жизни, проблему беспочвенных ожиданий. Социализм внушил нам иллюзию того, что все люди равны и нет больше никаких наследуемых привилегий, а капитализм убаюкивает нас сказками о кухарках, которые становятся миллионершами. Скоро уже нельзя будет включить телевизор, не наткнувшись на программу, участники которой хотят стать звездами или миллионерами. Повсюду нам обещают счастье и успех. Нет ни «верхов», ни «низов», во всяком случае, согласно бытующему мифу, любой выходец из «низов» может достичь «верха». Подобные убеждения, без сомнения, полезны, но есть в них и один большой недостаток: тот, кто не пробивается «наверх», считается неудачником и бездарем.
Одним из первооткрывателей этой дилеммы был Алексис де Токвиль, который в тридцатых годах позапрошлого столетия посетил Соединенные Штаты, «страну неограниченных возможностей», и написал по впечатлениям от поездки книгу «О демократии в Америке» (1835—1840). Токвиль проанализировал слабые стороны нового демократического социального устройства, а также упомянул чрезвычайно актуальную на сегодняшний день проблему: «Если все привилегии, которые даются рождением и собственностью, отменены, если все должности доступны для каждого... то для человеческого честолюбия открывается ровная, бесконечная дорога, а сами люди легко воображают себе, что способны на многое. Однако тут они заблуждаются, в чем мы удостоверяемся каждый день... Когда неравенство является основным законом общества, то люди не обращают внимания на самые вопиющие контрасты, а когда все подстрижено под одну гребенку, то малейшие различия вызывают возмущение... В этом и кроется причина меланхолии, которую испытывают граждане демократических государств, живущие внешне благополучно... В Америке я не встречал ни одного бедняка, который не смотрел бы на довольство богачей с надеждой и завистью».
Токвиль был отнюдь не реакционером, а либералом. Так что он не мечтал о возвращении в феодальную эпоху с четкими социальными границами. Но он назвал проблему, которая беспокоила людей в эпоху эгалитаризма. Нам постоянно внушают, что мы можем подняться на верхнюю ступеньку социальной лестницы. «Хотя вера в неограниченные возможности и придает, особенно молодежи, силы, способствует успеху самых талантливых и удачливых, большинство людей со временем впадает в отчаяние и ожесточается».
С тех пор как сгладились границы между общественными слоями, недовольство собственным социальным положением стало повсеместным. Чем больше нас убеждают в том, что богатство — вполне доступно, тем сильнее наше разочарование, когда его нет. Впрочем, разбогатеть не так уж и трудно, если суметь придумать собственное определение богатства. Если под богатством я буду подразумевать «феррари» и дом на Коста-Смеральда, то, скорее всего, так и останусь жалким бедняком. А вот если я определю богатство как наличие свободного времени, которое я потрачу не только на себя любимого, но и на общественно полезную работу, то смогу фантастически разбогатеть. Другими словами, если я установлю взаимосвязь между чувством собственного достоинства и тем, на что могу оказывать ощутимое влияние, то стану богатым, а если мое счастье будет целиком и полностью зависеть от вещей мне недоступных, то я так и останусь несчастным.
Половину своей жизни я провел возле людей намного богаче меня и был несчастен, поскольку мне казалось, будто я смогу быть счастливым, только если у меня появится столько же денег, сколько у «других». А когда я понял, что в моей жизни — такой, какая она есть, — много своих прелестей и что это моя жизнь, а не чья-либо другая, я почувствовал себя свободным. Богатство — материя тонкая, и если осознать, что большинство наших воображаемых потребностей надуманны, а в некоторых случаях даже противоположны нашим истинным потребностям, то неожиданно появляется хорошая возможность разбогатеть — хотя и не по правилам потребительского рынка.
Когда первые европейцы высадились на американский континент и попытались начать торговать с тамошними жителями, то столкнулись с серьезными затруднениями. У европейцев не было ничего, что представляло бы интерес для индейца, а самим им очень хотелось заполучить медвежьи шкуры. Чтобы добраться до охотничьих трофеев, европейцы прельстили туземное население бисером и пристрастили к алкоголю. В XVII веке английский колониалист Джон Банистер писал, что индейцев научили «стремиться к обладанию вещами, в которых прежде не было никакой надобности, но которые с началом ведения торговли стали совершенно необходимыми».
Подобное стремление можно излечить, лишь поняв, каким бесстыдным способом создается искусственная потребность. Индейцев так долго убеждали, что бисер имеет высокую ценность, что они этому и в самом деле поверили. Затем на рынке появились алкоголь и оружие. Всем известно, к чему это привело.
Сегодня искусственные потребности создаются в основном СМИ. В 1896 году Альфред Хармсворт основал английскую газету «Дейли мейл», цинично заявив, что ее идеальным читателем будет человек, зарабатывающий сто фунтов в год и мечтающий о тысяче. Ален де Боттон, анализирующий в своей книге, как людям навязываются потребности, говорит, что у появившихся примерно в одно время журналов «Космополитен» и «Вог» была одна общая цель: прельстить представителей среднего класса образом жизни высшего. Первый номер американского «Вога» вышел в 1892 году, из него читатели узнали, кто плавал на яхте Джейкоба Астора «Нурмагал», что было модно в лучших школах для девочек, кто устраивал самые интересные вечеринки в Ньюпорте и Саутгемптоне, а также с чем надо подавать икру (с картошкой и сметаной). «Подобная возможность заглянуть в мир высшего общества, — утверждает де Боттон, — создает у читателей иллюзию, что они сами к нему принадлежат. Этот же эффект впоследствии станет вовсю использоваться радио, кино и телевидением».
