Открыв ворота, мы очутились на территории кладбища. Я посмотрела из стороны в сторону. Вот нам и вторая задача: отыскать, где похоронен господин Соверен. Кладбище маленькое, и если мыслить логически (можно ведь, во всяком случае, попытаться?), семья Соверен как бы знатного рода, значит, у нее должен быть свой личный склеп. Отлично, будем искать склеп. Интересно, как он выглядит? Я пропетляла мимо надгробий. Говорят, если не можешь найти нужную тебе могилу, позови ее хозяина по имени, тогда она сразу отыщется. Попробовать, что ли.
— Господин Соверен! Господин Соверен! Ау! Отзовитесь! Ух! — Я споткнулась о торчащий из тропинки камень и бухнулась на землю. Моей неуклюжести нет предела. Равно как и глупости. Но дуракам везет. Я оторвала голову от земли. Перед моим носом расстилалась каменная дорожка с двух сторон обсаженная стройными осинками, печально шелестящими на ветру. Дорожка переходила в пару широких ступенек, ведущих к маленькому домику из серого камня. На вершине постройки сидела статуя ангела со скорбным выражением лица и почему-то держала в руках рубанок. Над входом в «домик» с железными прутьями была выгравирована надпись: «Склеп семьи Соверен». — Бинго! — радостно воскликнула я, быстро вскакивая на ноги и отряхивая испачкавшуюся рубашку. Надо же, сработало, да как быстро! Я мигом оказалась при входе в склеп. — Опять закрыто! У них что, день закрытых дверей? Честные люди пройти не могут!
На этот раз я решила не изгаляться. Осторожно раздвинув два прута до состояния прохождения между ними, я, втянув живот и поджав еще кое-что, просочилась внутрь склепа. Буду выходить — согну все на место.
Склеп, как ему и положено, встретил сыростью, запахом плесень и тлена. Я стала осторожно спускаться вниз, стараясь не поскользнуться на влажных ступенях. Спустившись и все же умудрившись упасть (нам не привыкать), я вошла в круглый зал, в стенах которого от пола до самого потолка торчали «ящики» с написанными на них буковками и циферками. Поглаживая пальцами дверки «ящиков» я в итоге нашла нужного мне Соверена. Призадумалась. Не знаю. Как-то неприлично вламываться без разрешения. «А ты постучи сначала», — ехидно посоветовал внутренний голос. Я постучала. Мне не ответили. «Молчанье — знак согласия», — решила я и потянула ручку. Бесшумно выкатился гроб, отполированный, блестящий, из рыжеватого дерева, с золотой табличкой и пятилистным цветком в центре. По бокам гроба шла витиеватая резьба в виде веток оливы. А оливы тут каким местом? Но кто-то очень постарался, делая такой гроб. На всякий случай я постучала и по крышке. Тишина. Набрав в легкие побольше воздуха и прикрыв рот и нос рукой, я решительным жестом откинула крышку и… замерла.
Не спорю, современная медицина способна творить чудеса. Чего стоит пластическая хирургия, превращающая захудалых кикимор в сногсшибательных красавиц; были бы деньги, а все остальное пришьем и отрежем. Надо заметить, конкуренция сильно ударила по заработной плате магов. Омолаживающие зелья и заклинания перестали пользоваться прежним бешеным спросом. Зачем тратиться на сомнительную жидкость в пузыречке, не гарантирующую тебе ожидаемого эффекта, если можно просто лечь на операционный стол? В случае неудачи хирурга и засудить намного легче. Мага еще поди отыщи. Говорят, операции по смене пола тоже перестали быть редкостью. До чего дошла наука. Порой жуть берет.
Отмерев, я еще раз посмотрела на надпись на «ящике». Может, я адресом ошиблась? Ан нет: «Эбон Соверен. Покойся с миром». Адрес тот. Я снова уставилась в гроб. Возможно, процесс разложения так подействовал на тело? Но оно довольно свеженькое, всего пару дней назад похороненное. Как ни крути, тело в гробу ну никак не может быть господином Совереном, наверное.
— Кхе-кхе. Господин Соверен, должна вам сказать, для своих шестидесяти вы выглядите просто отменно! — выдохнула я, глядя на миловидную блондинку в белоснежном кружевном платье. Девушке было не больше двадцати.
— Ну, как твой поход на кладбище? — радостно поинтересовалась Жюли с другого конца трубки.
— Можно сказать, очень плодотворно. Я под впечатлением. Под глубоким.
— Вот оно как. А как нос? Не болит?
— Нет, я уже про него забыла. — Я внезапно опомнилась: — Жюли, откуда ты знаешь про нос?
— Но он ведь у тебя есть, верно? Решила поинтересоваться его самочувствием, а то вдруг болит? Ладно, не будем о носах, даю братишку.
— Погоди… — запротестовала я, но трубку уже передали.
— Да, что там у тебя с носом? — озадаченно спросил Ким, слыша наш разговор.
— На месте он. Я только удивилась, откуда… Неважно, ты, наверное, не знаешь.
— Не знаю чего? Ох, одна с тобой головная боль. Была на кладбище?
— Была. Ким, у меня, конечно, бывают проблемы с анатомией и с биологией. Но мужчину от женщины я в большинстве случаев отличаю. Вот скажи, господин Соверен мужского пола?
— Мужского, если мы будем верить его медкарточке.
— Тогда почему в гробу лежит женское?
— Там женщина?
— Точнее, девушка лет примерно двадцати.
— Ты гробом случайно не ошиблась? — с сомнением спросил друг.
— Нет! Я несколько раз перепроверила! И крышку два раза закрывала и открывала, вдруг почудилось!
— И?
— Не почудилось! Труп как был, так и лежит, и совсем не тот! Ким, я не понимаю, что все это значит?
— Это значит, что тут дело нечистое. Сдается мне, пропажа документов на владение фабрикой и твой труп…
— Не мой!
— Не твой, не твой. Не ори. Все связано между собой.
— И каким таким волшебным образом?
— Каким, тебе и предстоит выяснить.
— Почему мне?
— Есть еще претенденты?
— Нет. И что мне делать с трупом?
— Ничего не делать. Пусть себе лежит. Нам он не мешает. Сделай ты вот что: сходи к местному гробовщику.
— Зачем?
— Гроб себе заказать. Честное слово, включай мозги. Кто-то похоронил девушку, так?
— Так.
— Кто у нас занимается похоронами?
— Конкретно у нас?
— Конкретно у вас. Не тупи.
— Гробовщик?
— Да, гробовщик. Замечательно. Он должен быть в курсе, кого хоронит. Сходи и прижми его к стенке. Как выяснишь, звони мне, понятно?
— Понятно. — Я повесила трубку. Еще одно милое место.
— К гробовщику! Оу!
Бум!
— Ландыш, я же просила!
— Похоронное бюро «Закопайка», — прочла я надпись на вывеске. — Миленькое названьице. А тому, кого устраивает «сжигайка», как быть?
Стоило мне только ступить за порог, как черная тень вместе с какой-то желтой лентой стала кружить вокруг меня.
— Стойте, стойте так, так. Ага, метр шестьдесят… четыре. Надо записать. — Тень удалилась за стол.
