Бат сжал кулаки, но Киллиано остановил своего подручного.
– Пусть говорит, – проворчал он, садясь на стул.
Бат и Флаггерти встали позади меня на тот случай, если я вдруг стану сердитым.
– Вначале я хочу изложить вам мою гипотезу, – начал я, глядя на Киллиано. – Вот как я понимаю суть происходящего. Ты хочешь безраздельно властвовать в этом городе, и единственный человек, стоящий поперек дороги, – это Херрик. Казино принадлежит тебе, а это очень удобное место для сбыта фальшивых денег, производством которых ты не брезгуешь. Ты и не подозревал, что я в курсе твоих делишек, не так ли? Мне понадобилось немного времени, чтобы догадаться. У тебя свой банк и карманная полиция. Вероятно, ты давно купил их на корню. Фальшивые билеты уже давно циркулируют по городу. Вероятно, ты сделал их достаточно профессионально, предвидя, что кто-либо из туристов увезет их оттуда. Он не сможет заметить это достаточно быстро, чтобы понять, из какого источника у него эти деньги.
И что же? Херрик заподозрил это и начал собственное расследование. Он не обратился в полицию, так как знал, что она с тобой заодно. Он собирал фальшивые купюры и намеревался передать их в ФБР. Только до тебя дошли эти сведения, ты решил сделать упреждающий удар, обезвредив Херрика. – Я бросил окурок в угол и насмешливо глянул на Киллиано.
– Откуда тебе это известно? – его квадратное лицо превратилось в маску. – Продолжай!
– Херрик был крупной фигурой в городе и выдвинул свою кандидатуру на пост мэра. И это не тот человек, от которого легко отделаться. А тут судьба делает тебе подарок – в город приезжаю я. Зная мою репутацию, ты не колебался. Нет ничего проще, чем взвалить смерть Херрика на меня. И ты все это устраиваешь! Отличная работа! С чем тебя и поздравляю. О'кей! Но ты кое-что не учел – не учел того, что Броди тоже в курсе дела. Не учел и того, что остались вещественные доказательства. И ты ошибся в отношении малышки, вашего главного козыря. Она стала на мою сторону, а это, как ты уже догадался, заставит взлететь на воздух всю твою аферу. Ты в любом случае погорел, даже если заставишь Броди замолчать.
Киллиано достал сигару, откусил кончик и сплюнул на пол. Затем старательно раскурил и выпустил облако душистого дыма.
– Ты закончил?
– Да.
Он перевел взгляд на Флаггерти.
– Этот умник знает слишком много, – проворчал он. – Появление его на суде чревато многими неприятностями.
– Мы всегда можем заявить, что Кейн убит при сопротивлении во время ареста, – заявил Флаггерти, подняв брови.
– Это наилучший выход, – согласился Киллиано. – Этот парень слишком прыткий.
– Я тоже так думаю, – согласился я, подмигнув Бату.
– Когда мы его уберем, можно будет заняться поисками девушки. Она не должна ускользнуть.
– Я думаю, следует избавиться и от нее, – заметил Флаггерти.
– Это ни к чему, – покачал головой Киллиано. – У нас же должен быть свидетель на суде. После соответствующей обработки она станет шелковой. Женщины – всегда женщины. – Он глянул на Бата: – Ты сможешь заняться этим?
– С удовольствием, – осклабился Бат.
Киллиано встал.
– Избавьтесь от него! – приказал он Флаггерти.
– Пока, толстяк! – сказал я. – Мы еще встретимся.
Не обратив внимания на мою угрозу, он вышел, прикрыв за собой дверь.
Бат посмотрел на Флаггерти.
– Начнем сразу же? – с надеждой спросил он.
– Не здесь, – отрезал Флаггерти. – Отвезем в более удобное место.
– Делай все быстро, – сказал я Бату. – И целься хорошенько!
– Не беспокойся, – он похлопал меня по плечу. – Ты и моргнуть глазом не успеешь.
7
Флаггерти вел машину. Я и Бат сидели на заднем сиденье.
– Как ты себя чувствуешь, зная, что это твоя последняя прогулка? – спросил Бат с вполне объяснимым любопытством.
– Все в порядке, – как можно равнодушнее ответил я. – У меня нервы как канаты.
– Да уж! – согласился Бат с невольным восхищением. – Но не рассчитывай улизнуть. Такой номер не пройдет!
– А не могли бы мы устроить небольшое соревнование, а, Бат? – невинно спросил я некоторое время спустя.
– В этом нет необходимости, – со смехом ответил он. – Я ведь и так убью тебя.
– Ха-ха! Хотелось бы в это поверить! В дуэли на равных я бы предпочел иметь дело с достойным противником, а не со старой леди, пусть даже у меня будут перчатки на руках.
Он ударил меня по лицу кулаком.
– Заткнись! Неизвестно, кто из нас хвастун! – прорычал он. – Я могу убить тебя и с завязанными глазами!
– Во всяком случае, у тебя кишка тонка рискнуть, – подлил я масла в огонь.
– Хватит трепаться, – оборвал меня Флаггерти. – Мы не такие идиоты, чтобы вступать в соревнование с таким проходимцем, как ты!
– Ха! – сказал я Бату. – Даже твой сообщник считает, что у тебя нет никаких шансов против меня.
Бат тяжело задышал.
– Ты не такой уж и ловкач, – проговорил он, с трудом сдерживая гнев. – Мы еще можем посоревноваться. Мне наплевать на этого продажного копа. Я убью тебя, даже если у меня на каждой руке будет висеть по человеку.
– У тебя жар, – сказал я, отодвигаясь во избежание очередного удара.
Давая выход своему раздражению, он ударил в боковое стекло машины и разбил его. Флаггерти начал ругаться.
– Прекрати! – рявкнул он. – Ты убьешь этого мерзавца так, как я прикажу!
– Крутой парень из Детройта, а позволяет командовать собой какому-то провинциальному копу! – ехидно засмеялся я, толкнув Бата в бок.
Флаггерти остановил машину. Мы были на безлюдном пляже. Огни Парадиз-Палм заревом полыхали на горизонте. Город симпатично выглядел даже издали, но я находил его слишком далеким от себя.
– Выходи! – рявкнул Флаггерти.
Мы вышли из машины. Лицо Бата было багровым.
– Он увидит! – гаркнул он. – Я быстрее его! Этот подонок должен это признать!
– Ты сделаешь то, что приказал тебе босс, – в ответ зарычал Флаггерти.
– Пошли его к прабабушке, – посоветовал я Бату. – Как видишь, он считает тебя недотепой!
Флаггерти сунул руку в карман, но Бат схватил его за запястье.
– Если ты это сделаешь, я тебя убью! – заорал Бат. – Я с детства не люблю копов, и ты прекрасно это знаешь! А уж таких продажных, как ты, и подавно! Я хочу показать этому придурку, на что я способен. И не полицейскому твоего пошиба мешать мне в этом!
– Ты ненормальный! – заорал Флаггерти. – А если ты окажешься недостаточно быстр? Он же ведь убьет нас обоих!
