Ответа не было. Он постучался снова.
– Кто там? – донесся, наконец, раздраженный голос Кейда.
– Я принес газеты, сеньор.
– Я не просил газет! Оставьте меня в покое!
– Может, вам чего-нибудь нужно? Сигарет?
– Да оставьте меня в покое, в конце концов!
Крил пожал плечами – все было бесполезно. Днем он съездил в дом Кейда и забрал почту. Вернувшись, снова постучал в дверь к Кейду.
– Сеньор, тут почта для вас.
Дверь через некоторое время отворилась. Кейд успел снять с головы бинты. Он был небрит и сильно пьян, но волосы на голове начали уже отрастать. Он глядел на Крила стеклянными глазами.
– Давайте!
Вырвал корреспонденцию из рук Крила и принялся лихорадочно перебирать. Крил с грустью наблюдал за ним. Кейд явно рассчитывал получить письмо от Хуаны.
– Все. А теперь – уходите! – и Кейд захлопнул дверь перед самым носом Крила.
Усевшись на кровать, он принялся быстро один за другим вскрывать конверты. Беглого взгляда было достаточно, чтобы увидеть – пришли новые счета. Было тут и письмо от страховой компании, в котором подтверждалось, что Хуана получила три тысячи долларов в качестве компенсации за «сандерберд». От клуба «Динер» пришел счет на семьсот долларов.
Кейд бросил бумаги на пол и, покачиваясь, прошел к столу, где стояла непочатая бутылка текилы.
Он знал, что катится под откос, но ему было наплевать. Только он поднес стакан к губам, как зазвонил телефон. Рука дрогнула, текила расплескалась. Немного поколебавшись, Кейд поставил стакан на пол и поднял трубку.
Звонил Сэм Уонд.
– Как дела, Вэл? – загудел Уонд в трубку. – Ты в форме для срочной работы?
Кейд закрыл глаза. Голова кружилась, его подташнивало.
– Эй, Вэл! Ты меня слышишь?
Он с усилием ответил:
– Привет, Сэм. Со мной все в порядке. Слушай... тут мне кучу счетов наприсылали. Утряси это дело, а? Акции продай или еще чего... Мне надо расплатиться с этими чертовыми долгами. Усек?
– Ладно. Перешли счета мне. Но у меня для тебя есть работа. Ты уверен, что ты в хорошей форме?
– Сколько раз тебе повторять? В самой что ни на есть лучшей. Что за работа?
– Завтра в Мехико прибывает генерал де Голль. Французы заказали эксклюзивный фоторепортаж. Хороший заказ, Вэл. Мне пришлось поработать локтями и кулаками, чтобы вырвать его для тебя. Дело крупное: «Пари-Матч», «Жур де Франс»... Сделаешь все как следует – и о долгах не беспокойся. Адольфо все организует. Только снимай.
Кейд вытер пот с лица. От выпитого снова начала болеть голова.
– Все понял... сделаю, Сэм, – сказал он. – Спасибо тебе.
Он положил трубку.
...Это был первый прокол в карьере Кейда. Полный провал. Крил-то все прекрасно организовал – добыл пропуск и разрешение на эксклюзив с генералом де Голлем, заранее провел Кейда во дворец. Все хорошо, кроме того, что Кейд был пьян, как свинья. Он не смог даже самостоятельно проявить пленки и отпечатать снимки. Это дело поручили Ольмеде. И пока Ольмеда возился в лаборатории, Крил и начавший трезветь Кейд молча ожидали результатов, и обоими медленно, но верно завладевало тягостное предчувствие беды. Когда Ольмедо вышел, наконец, из лаборатории с еще мокрыми отпечатками в руках, у Кейда внутри что-то оборвалось при одном только взгляде на его лицо.
– В чем дело?
– Сам не знаю. Ничего не понимаю, – растерянно сказал Ольмедо. – Ни одного четкого кадра, никакой резкости. Все не в фокусе. Может, что-то случилось с камерой?
Кейд прекрасно знал, что дело не в аппаратуре, но для Уонда это, пожалуй, будет подходящим оправданием.
– Ты это серьезно?! – заорал в трубку Уонд, узнав о случившемся. – Что ты, черт возьми, несешь?! Мне нет дела до твоих неполадок, это твоя забота – проверять свою распроклятую аппаратуру. Что с тобой происходит? И что я должен говорить людям из «Пари-Матч»? Ты что, хочешь сказать, что не сделал ни одного – ни одного! – снимка для меня?!
– Сэм, раз в жизни с каждым может произойти накладка, – изворачивался Кейд. – Автоматическая наводка не сработала. Такого у меня еще не случалось. Мне так неприятно...
– Ах тебе неприятно!.. Так послушай, что я тебе скажу! Ты подставил меня с французами, и там мне теперь уже ничего не светит. Эти парни извинений не принимают. И оправданий тоже! Иуда! Кейд... как ты мог подложить мне такую свинью?
– Заткнись, ради бога! – заорал Кейд. – Такое с каждым может случиться. Забудем это. Найди мне что-нибудь еще! Мне нужны деньги! Я полностью на мели. Сейчас я живу за счет Крила. Найди мне что-нибудь! Ты слышишь?
– Еще одна такая лажа – и никаких дел между нами не будет, – заявил Уонд. – Тебе-то по фиг, а мне надо объясняться с этими людьми. Этот твой прокол мне дорого обойдется!
– Не ной! – Кейд протянул руку к стакану с текилой, всегда стоявшему наготове, и отпил. – Мне нужна работа!
– Я позвоню.
Уонд бросил на рычаг трубку.
Спустя два дня Уонд прислал отчет о состоянии дел Кейда. Счета были оплачены, включая счет за пребывание в госпитале и лечение доктора Пинто. На это ушли все сбережения Кейда, у него не оставалось больше ни одной акции. Кроме того, на уплату счетов ушли потиражные за полгода. Сердце Кейда екнуло. Он понял, что за душой у него – ни цента, что он должен Крилу семьсот долларов, а от Уонда, в счет будущих потиражных, он получит лишь шестьсот пятьдесят.
Но Кейду уже было все безразлично. Он спивался. Когда его мозги не были оглушены текилой, он немедленно начинал думать о Хуане, а от таких мыслей рука сама тянулась к стакану.
Уонд предложил ему сделать репортаж о визите герцога Эдинбургского в Мексику для «Лук Нау», нового, но уже набирающего популярность калифорнийского журнала. Они предлагали шестьсот долларов за эксклюзив.
– А ничего лучшего найти не мог? – яростно кричал Кейд в трубку. – Вот большая шишка – герцог Эдинбургский, черти бы его побрали! Неужели нет никакой работы для синдиката?
– Есть, да только ее поручили Лукасу, – ответил Уонд. – Все уже наслышаны о случае с де Голлем. Так что можешь винить лишь самого себя. Извини, Вэл, но или эта работенка, или ничего. Она тебе по плечу, и если ты за нее берешься, то, бога ради, сделай все же, чтобы у меня на руках оказались хорошие снимки.
– Они у тебя будут, – ответил Кейд.
Провести съемку стоило ему неимоверных умственных и физических усилий. Половину времени он был пьян, остальную половину мечтал о выпивке. Проявлял и печатал снова Ольмедо. Когда все было готово, он молча вручил Кейду пачку готовых снимков. Он даже не потрудился взглянуть на них как следует. Он знал, что это самая заурядная продукция, которую мог нащелкать репортеришка любой третьеразрядной газетенки. Но, по крайней мере, с резкостью все было в порядке, и снимки можно было отпечатать. Просто в этих фотографиях не было Кейда.
