Скоро мое сердце начинает бешено биться, сестры извиваются на мне, плотно прижав груди и сильно раскачивая бедра. Потом осознаю, что около кровати стоит Ричард Никсон и наблюдает за нами. Смотрю на него, не зная, что и думать. Я знаю, что он президент, но при этом возмущен вторжением. Но Никсон говорит: „Продолжайте, я просто наблюдаю“, — и это решает ситуацию.
Скоро сестры и я почти готовы кончить. Мы двигаемся очень быстро, их тела дрожат. Ричард Никсон кричит: „Ну! Давайте!“ — и мы сливаемся в одно целое.
Но почему-то не кончаем. Вместо этого происходит нечто вроде хеппи-энда. Небо раскрашено в яркие тона: желтый, багровый, красный, золотой, а девушки медленно поднимаются в небо, обнаженные и улыбающиеся, и остается только изысканное чувство наслаждения. Мне кажется, что сон еще продолжался, но больше я ничего не помню».
В этом сне мы опять видим, как сложно создать точную классификацию снов. Данный сон можно отнести к сновидениям о чудесных сексуальных подвигах (две девушки сразу). Его можно отнести к снам о знаменитостях (Ричард Никсон). Но основной темой является все же появление двух знакомых девушек, и они же являются центральным эротическим символом. Дело в том, что классификация такого рода — это только волевое решение, подготовительная процедура перед дальнейшей, более точной интерпретацией. При условии, что вы не игнорируете элементы сексуального мастерства и известные имена, эта классификация только пойдет на пользу.
От снов о знакомом мы перейдем к снам о незнакомом. Многие люди сообщают, что видят эротические сны, в которых встречаются необычные и неслыханные сексуальные техники — какой-нибудь странный способ стимуляции, наяву даже не приходящий в голову. Чаще всего эти эксцентричные техники не работают в обычной жизни, но во сне они выглядят как новые и возбуждающие методы эротического наслаждения. Общий вывод, который мы можем сделать из подобных сновидений, — это подсознательный поиск разнообразия, но, как вы увидите из следующих примеров, там встречаются более сложные образы.
Сон № 17: студентка юридического факультета, 21 год, Цинциннати, штат Огайо:
«Холодный осенний день, я прогуливаюсь по улице с братом. Он рассказывает, что решил отрастить усы и поступить на службу в полицию. И говорит, что ему пора патрулировать шоссе. Мы останавливаемся на углу, дует сильный резкий ветер. Я беру его за руку, прощаюсь и желаю удачи в новой карьере.
Не знаю каким образом, но вскоре оказываюсь в теплой комнате, принадлежащей моему другу. В камине горит настоящий огонь, снаружи раздается пыхтенье пресса для сидра. Осень, давят яблоки.
В комнату входит мужчина. Мне кажется, что я узнаю его, но не уверена. Он не такой уж высокий, но в нем есть некая грустная привлекательность. Мужчина напоминает мне Аль Пачино в „Крестном отце“. Он стоит около огня и снимает запонки, булавку для воротничка, потом рубашку, брюки и остается обнаженным. Подходит, совершенно не смущаясь, и говорит, что хочет заняться со мной любовью. Я думаю про себя: „Все равно сегодня днем нечем заняться“. Мысль о сексе с этим странным мужчиной меня не раздражает. На самом деле идея даже возбуждает.
Он целует меня, его губы отчетливо пахнут яблоками. Вероятно, думаю, он помогал там снаружи, на переработке яблок. На пальце у него печатка, которая сверкает таким ярким красным светом, что я едва вижу. И чувствую, как его руки расстегивают мою блузку и тянутся за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер, он ласкает и целует мою грудь, но я почти ничего не вижу. Ощущение, словно меня ослепили.
Потом рывком стаскивает с меня джинсы и снимает трусики. Мы приникаем друг к другу, целуясь и обнимаясь. Я зажимаю его член между ладонями и катаю его как большой, горячий кусок теста. И слышу, как он постанывает, зарывшись в мои волосы.
Через некоторое время мужчина толкает меня на диван. Я ложусь, вся горячая и задыхающаяся. Он тоже забирается на диван, но заползает под диванные подушки, головой в другую сторону, а ногами под меня. Я начинаю вертеть бедрами и протягивать к нему руки, потому что очень хочу, чтобы он меня взял. Мужчина протягивает руку к диванному столику, берет маленькие ножницы для винограда, и прорезает щель в диванной подушке. Смотрю через разрез, через белое растительное волокно, и вдруг наружу вылезает розовато-лиловый конец его члена. Я помогаю протолкнуть его, а потом сажусь верхом на подушку и пытаюсь прижаться вниз как можно сильнее, чтобы сесть на его член.
Тут я понимаю, что слишком легкая, чтобы опуститься достаточно низко, и мне достается только самый кончик его члена. Около двери висит тяжелая шуба, я встаю и одеваю ее. Ощущение, как шуба скользит по голой коже, очень возбуждает, и знаю, что она добавит мне веса. Я опять забираюсь на диванную подушку, сажусь на член мужчины, и дополнительный вес шубы прижимает меня вниз как надо. Его член проникает в меня. Я смотрю вниз и вижу, как он исчезает во мне. И говорю: „Это чудесно, чудесно!“ — но он словно целиком исчез под подушками.
Я порезвилась на его члене и испытала ошеломительный оргазм. Потом, когда восстановилась, подняла подушки и увидела, что мужчина куда-то делся. Его там не было.
В конце сна маленький эпизод, как еду в открытой повозке с подругой. Мы все в рюшечках и оборках, как в девятнадцатом веке. Я верчу в руках лимонно-желтый зонтик от солнца. Наклоняюсь к подруге и говорю: „Диванная подушка — единственный способ“. Она выглядит шокированной, но я чувствую удовлетворение, и действительно его чувствую, когда просыпаюсь».
Этот сон о новой технике — один из моих любимых, по причине его странности и простоты. Возможно, у мужчин более технически направленный ум, но следующий сон о необычной технике, приснившийся мужчине, намного более сложный, для него не хватило бы пары ножниц для винограда.
Сон № 18: менеджер телефонной компании, 31 год, Сан Бернардино, штат Калифорния:
«Прежде чем увидел этот сон, эротический сон, у меня был небольшой кошмар, в котором парни пытались снять с себя лица. Я думал об этом кошмаре, и мне кажется, что позаимствовал идею у Бергмана, из фильма, где пожилая женщина снимает лицо каждый раз, когда снимает шляпу, и кладет глаза в бокал с мартини.
В любом случае после кошмара опять заснул и увидел, как совершаю обход на телефонной станции. Странно, что там почти никого не было, казалось, что все работает автоматически, само по себе. Где-то там был один или два оператора, но кто-то из них был восковой фигурой — восковой фигурой обнаженной девушки.
Следующее, что помню: я стою на узком мостике над станцией и одновременно могу видеть, что происходит на всей ее территории. С мостика вниз шло нечто вроде направляющей, сделанной из лесов. Рядом со мной стояла девушка. Сначала это была просто восковая фигура, но потом превратилась в настоящую девушку. Она выглядела словно из рекламы зубной пасты. У нее были сияющие светлые волосы, яркие голубые глаза, ослепительно белые зубы. И была обнажена, а ее огромные груди торчали вперед, как у Джейн Мэнсфилд. Она сказала: „Мы должны скатиться вниз“, — а я шлепнул ее по заднице и показал указательным и большим пальцем круг, как бы говоря „О’кэй“.
