«Бабуля, придумай еще чего-нибудь. Скорее!» – думала я. Ведь больше дюжины гвардейцев, не считая лекаря, через пару минут ворвутся на наш аванпост. Звон их шпор и проклятия в мой адрес раздавались совсем близко.
Я молилась и дрожала. Болей раненых я не ощущала, может только самую малость, потому что мадам Тэйра велела заранее окружить себя золотым коконом. Ждать, ничего не делая, тоже было невыносимо, но чем занять себя в эти минуты, я не знала. Не бросаться же на них с криком «Убью, канальи!» Потому я начала импровизировать: просто пустила красный поток вокруг себя, создавая пузырь. Его прозрачные стенки были мягкими, зыбкими, горячими, словно пленка на остывающем клубничном варенье. Боже, как я смешна! Люди думают о высоком перед смертью, а я – о пузырях и варенье… Ну, и ладно!
Я раздула красный пузырь метра на два и решила укрепить его прохладным голубым потоком. Возможно, мне показалось, но стенки воображаемого шара стали гибкими и прочными. Застыли. Я почувствовала себя большой, толстой и блестящей. Чем черт не шутит? А вдруг это чем-нибудь да поможет?
– Вот она! – послышалось сбоку.
И я увидела разгневанное лицо де Моле. Жаль, я не стала невидимкой.
– Не так быстро, мсьё! – выкрикнул Этьен и, выставив шпагу, кинулся навстречу де Моле. – Погодите, я только отрежу вам уши!
Тотчас и Огюстен схватился врукопашную сразу с двумя здоровяками, выбив их шпаги, а Шевризетт поднял на рога смуглолицего крепыша. Еще трое попятились от громадного козла, видимо, решая, как его одолеть.
Увы, их было слишком много. Остальные человек восемь наступали на меня с угрожающим видом. Приближались они осторожно, словно хотели поймать неизвестную хищную кошку и не были уверены, в какую сторону она прыгнет, и какой величины у нее клыки и когти. Мне стало дурно.
– Попалась, Абели Мадлен, – вкрадчиво произнес лекарь, вынырнув из-за серого валуна. – Погуляла и хватит.
Я демонстративно замахнулась кинжалом и надавила острием себе на горло.
– Только подойдите! И приказа короля вам не выполнить! – закричала я. – Все будете четвертованы!
* * *
– Да ведь она не настоящая! Иллюзия, как дракон! – заорал кто-то, вроде бы де Моле… – Хватайте ту! Вон она, бежит к кустам слева! Скорее! Скорее!
Ошеломленная не менее моих преследователей, я посмотрела на кусты ежевики, и увидела, как по ним бодро продираюсь я сама. Ого!
Гвардейцы сглотнули, таращась то на беглянку, то на меня. Лекарь тоже не мог разобраться, кто где.
– Точно фальшивка! – проговорил красноносый гвардеец. – Она и светится, как то чудище!
– Ловите вторую! – приказал лекарь. – Да быстрее, канальи!
Те бросились за моей копией, а мсьё Годфруа принялся делать пассы, видимо, желая, чтобы я тоже схлопнулась, как дракон. Я на всякий случай не опускала кинжал и стояла, не шевелясь, глядя на его манипуляции. Превратиться бы, наоборот, в дракона! «То-то бы вы, мсьё, опухли!» – думала я, притворяясь галлюцинацией.
Этьен с де Моле перепрыгивали с камня на камень и продвигались к пропасти, ловко фехтуя и ругаясь на чем свет стоит. Де Моле сделал хитрый выпад, и Этьен отшатнулся. Его рукав окрасился алой полоской.
Ба-бах! Раздалось совсем рядом. Это Огюстен с козлом ударились лбами с парой незадачливых солдат.
Лекарь не торопился ко мне подходить. Смотрел и что-то нашептывал. И тут я поняла – он не мог. Ура! Он не ступил и шага за границы моего пузыря и теперь усиленно пытался снять мою защиту!
От ежевики послышались визги и удивленные вскрики. Мой взгляд метнулся туда, и я прыснула. Каждый из восьми гвардейцев бежал за своей Абели. Ай да мадам Тэйра! Она меня размножила! Лекарь нахмурился и положил ладони на стенки пузыря.
– Думаешь, Абели Мадлен, что всех обхитрила? Я понял, что это ты! Ты настоящая, – прошипел он и крикнул громче. – Сюда! Все сюда! Вы гоняетесь за призраками.
– Ах, вы поймали меня, мсьё Годфруа, – с поддельной скорбью сказала я, думая: «Доберись еще, плут усатый». – Кстати, о призраке. Раз я уже в ваших руках, и меня ждет печальная участь, удовлетворите, пожалуйста, мое любопытство. Всего лишь один вопрос.
– Почему бы и нет. Но лучше убери свою защиту. Я все равно ее сниму, и тогда тебе будет хуже.
– Я сниму ее, как только вы ответите.
Лекарь кивнул, продолжая давить ладонями на пузырь.
– Что за привидение женщины летало в вашем доме, в подземелье? Как ее звали? Она – такая же несчастная девушка, как и я, с даром?
– Какое там! Это же дура Франсетта, горничная моей жены. Сама полезла убирать в подвале. Потом разоралась, что донесет епископу. Возмущалась она недолго… Всё. Ответил. Снимай защиту.
– А у вас не получается? Я думала, вы все можете, – с невинной улыбкой спросила я.
Одураченные и оттого взбешенные гвардейцы возвращались обратно. Восемь моих копий дружным хором закричали: «Мы здесь, мы здесь!»
– Не ерничай, Абели Мадлен, снимай, – фыркнул лекарь. – Ты обещала.
– Что вы, мсьё, я только пошутила. Не стоит верить девушке со скрещенными пальцами, – я выставила их вперед и еле сдержалась, чтобы не показать язык.
– Ах, ты ж тварь! – вскипел лекарь и ударил кулаком по пузырю. Отчего-то мне стало больно, и я скривилась. Увидев это, мсьё Годфруа в бешенстве принялся пинать ногами и кулаками невидимые стенки. Закричал неистово: – Гвардейцы, рассекайте воздух перед ней кинжалами, шпагами, всем чем угодно! Нам надо достать ведьму!
Видеть их разъяренные лица было невмоготу. Кажется, доберись они до меня, растерзают в клочья. Я втянула голову в плечи, села на корточки и обхватила себя руками. Вот он, мой конец!
Раздался дикий рев. В щелочку между пальцами, которыми я закрывала лицо, я увидела, как падает на землю де Моле. Похоже, Этьен здорово его ранил. Заметив, что творится вокруг меня, он тут же бросил соперника на камнях, и в несколько прыжков врезался в толпу гвардейцев со шпагой в одной руке и ножом в другой. Скрестились клинки, и лязг металла, казалось, стал таким громким, что даже начал отдаваться эхом в пропасти.
Этьен делал выпады, уворачивался, снова нападал, успевая разить противников с обеих сторон. Пробиваясь ко мне, он дрался так, будто танцевал адскую джигу. Мое сердце замерло – один против восьмерых… «Господи, господи! Спаси его и сохрани!» Я зыркнула на лекаря. Тот с негодованием смотрел на сына и потирал пальцы.
Едва справа подступили на помощь Огюстен с козлом, лекарь развернулся и взмахнул руками так, будто толкал тяжелую повозку. Из его ладоней взметнулся темный, как порох, вихрь. Шевризетт перекувыркнулся через витые рога, а Огюстен опрокинулся на спину, придавив собой гвардейца. Тот захрипел, словно на него рухнула повозка с зерном, но пырнул великана под ребро. Голова моего Голема запрокинулась, и я забыла, как дышать.
