Книга Последний предел, страница 2. Автор книги Даниэль Кельман

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Последний предел»

Cтраница 2

И его понесло вперед. Важно не намочить волосы, подумалось ему ни с того ни с сего. Он плыл спокойно и уверенно, стараясь держать голову прямо; вскоре холодная вода сделалась терпимой. И вдруг он чуть не расхохотался, охваченный беспричинным весельем, бессмысленным и таким безудержным, что справиться с ним казалось совершенно невозможно. Вода вокруг становилась темнее и холоднее. Но это уже не имело значения: Юлиан привык. Берег был теперь совсем далеко. Хотя надеяться на зрение не приходилось — глаза могли подвести. А там, разве там не буек покачивался?

Юлиан перевернулся на спину.

Тенью пролетела птица, медленно взмахивая крыльями. Солнце ярко светило; Юлиан закрыл глаза. Послезавтра они возвращаются домой, где вовсю заправляла дождливая осень; на следующей неделе обещали даже первый снег, в это верилось с трудом. Он пошевелил ногами, почувствовал, как лежат на воде руки, как мягкая сила, поддерживавшая его…

О, Господи!.. Юлиан протер глаза и огляделся по сторонам. Что его так напугало? Берег, нигде не видно берега, наверное, он незаметно заплыл на самую середину озера; как же его угораздило?.. Сколько прошло времени? Юлиан хотел посмотреть на часы, но вспомнил, что те остались в гостинице. Поразмыслив несколько секунд, он прищурился и поплыл вперед. Теперь солнце скатилось еще ниже и сверкало еще ярче; он не мог сообразить, как долго находился в воде.

Берег не приближался. Плечи и руки болели, дыхание сопровождалось свистом. За холмами торчала острая вершина горы, которую он только сейчас впервые заметил; Юлиан зажмурился, и гора исчезла. Боль в руках постепенно усиливалась. Главное — плыть медленно, иначе начнутся судороги и все плохо кончится, так написано в книжках. Юлиан убрал волосы с лица. Прислушался к тяжелому дыханию. Вдруг кто-то погладил его по ноге.

Холодное течение. Юлиан сбился с темпа, и вода накрыла его с головой, дыхание участилось. Он греб изо всех сил, но что-то крепко его держало. Берег не приближался. Он отчаянно работал руками, хотел набрать воздуха, но захлебнулся, откашлялся, сплюнул. Снова почувствовал на ногах цепкую хватку, вскинул руки — и тут все стихло, потом шумы вернулись, и снова настала тишина. Юлиан понял, что идет ко дну.

Лучи света копьями вонзались в глубину. Зеленоватый блеск тонул во мраке. Мимо проплыла рыба. Потом дерево, еще с ветвями, но уже наполовину сгнившее и обтянутое тонкими волокнами.

Рывок — и Юлиан снова оказался на поверхности. Жадно глотнул воздуха, откашлялся, фыркнул и вдруг ясно осознал: сейчас, в эти секунды, все решается. И наконец ощутил приближение берега. Он пока справлялся с дыханием.

Мимо вихрем пронесся клубок непонятных пятен, может рыб или листьев, прямые лучи света, железный ящик, холодильник с открытой дверцей, изъеденной ржавчиной. Борьба продолжалась. Юлиан бешено заработал ногами, словно отбивался от более сильного противника; где-то высоко блестела поверхность озера. Юлиан барахтался, уже не зная, опускается он или поднимается, глотал воду, сердце так и норовило выскочить из груди. И наконец он вынырнул, расправил над водой руки — и вдруг опомнился: он заплыл на другую сторону. Почувствовал нежное и приятное прикосновение — речные водоросли обвили его шею, он хотел стряхнуть их, разорвать, хотел закричать, но не мог, и тут все разом обрушилось с ног на голову: вывернутые и отраженные в воде очертания гор нависли над небом, и Юлиан стал подниматься — навстречу траве и гниющему дереву, длинным вьющимся стеблям и холодильнику; стая рыб резко вильнула и поменяла направление. Тело онемело…

Но потом все прошло.

Его что-то спрашивали, он отвечал. Он пробирался по сложному лабиринту зеркал, и в каждом отражалось его лицо. Вокруг колыхались сочные и бурно разросшиеся растения, раньше никогда не виданные. Язык, на котором задавались вопросы, казался ему знакомым, но непереводимым, как музыка или чистая, без всяких примесей мысль. Юлиан хотел ответить, но не понял своих слов и начал сначала. И вдруг его осенила догадка.

Он открыл глаза. Муравей поглядывал на травинку, на кончике которой блестела капля воды. Потом вскарабкался наверх, под его тяжестью стебелек наклонился — порыв ветра — и качнулся обратно. В капле, если присмотреться, отражалось круглое солнце. Пчела взлетела с цветка; между травинками виднелось синее небо. Послышалось жужжание, неестественно громкое: пчела прошмыгнула рядом с ухом, потом приземлилась, поблекла и растворилась в воздухе. Вдруг Юлиана затошнило.

Спазмы подкрадывались волнами, всякий раз заставляя его содрогаться. Он решил встать, но голова сильно кружилась, и он снова повалился на землю. Ватные колени подкашивались, и прошло немало времени, прежде чем ему удалось подняться на ноги. Там, на другой стороне — без очков разве увидишь, — находилась гостиница, чуть правее… — место, где он вошел в воду. Он помнил, как течение понесло его вниз, как боролся, а потом перестал и как неожиданно выплыли картинки, сохранившиеся в памяти фрагменты, но фрагменты чего — не мог сообразить. Полупустое кафе, потом зала, набитая танцующими людьми, вагон ночного поезда, метель и полоска моря на горизонте. Но как он выбрался на берег?

Голова раскалывалась. Дыхание было прерывистым, грудь сдавлена. Травинки пригибались к земле, в воздухе плясали комары — все как во сне. Руки и колени дрожали, камни врезались в ступни. Зато одежда по-прежнему лежала там, где он предполагал. Юлиан наклонился, опять почувствовал головокружение. Подождал, пока все пройдет. Нащупал очки и надел.

Первым, что попалось ему на глаза, оказались окурки, жестяная банка и два полотенца: его и чужое, пропитанные глинистой влагой. Холмы на противоположном берегу выступали теперь яснее, хотя и отодвинулись вдаль — похоже, озеро стало шире. Рука потянулась за рубашкой, и в эту самую секунду его словно громом поразило. Доклад, он пропустил свой доклад. Ему не простят, да и кто поверит, что он чуть было не утонул, ведь нет ни одного свидетеля; их убедит только смерть. Скрыться и никогда не возвращаться, как тот человек в прошлом году. Не первый же случай…

Юлиан застыл на месте.

Озноб пробирал его до костей. Он не шевелился и ясно ощущал, как уходит время, видел, как плывут по небу облака, как меняется цвет озера и садится солнце. Он задержал дыхание. Медленно отвел руку от рубашки.

Он выпрямился, скрестив на груди руки и стуча зубами от холода. По-прежнему никто не появлялся; следовало поторопиться — если решаться, то сейчас. Сейчас или никогда. Сейчас!

Но он продолжал стоять. Нет, это невозможно! Об этом только мечтают, дни напролет и бессонными ночами, но сделать на самом деле?! Он снял очки и положил обратно на рубашку. Взял ботинок и вытащил ключ от номера. Потом кинулся вверх по тропинке.

Он бежал к отелю, босиком, слегка пошатываясь. Левая ступня зудела, наверное напоролась на осколок стекла. Юлиан остановился и ощупал ногу, но крови не было. Он пустился дальше. От бега тело его постепенно согревалось. Юлиан прищурился и, стараясь не заплутать, изо всех сил всматривался в дорогу. Туман застлал мир — такое случалось только при высокой температуре, да еще однажды в школе, когда кто-то (так и не выяснилось кто) спрятал его очки; вдруг руки машинально вытянулись вперед, но он не упал, что-то вывело его обратно на тропинку. Он чуть не закричал от боли, наткнувшись на футбольный мяч, который покатился вниз по склону, показался раз, другой, в последний раз, потом раздался всплеск, и все стихло. Внутренний голос по-прежнему уговаривал его остановиться: еще не поздно, еще не поздно, остановись, все равно ничего не получится!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация