Хотя, между прочим, почему бы и нет? Вот
только после уборщицы… Классовые противоречия довольно-таки крепко обосновались
в душе нашей героини. Если спать, то не с соседом, нет. Но с кем-то другим –
да! При первой же возможности! Довольно она уже упустила в жизни этих приятных
возможностей за то время, пока у нее был один лишь свет в окошке – Игорь
Владимирович Туманов! Жила, словно бы по некоему тоннелю шла, ничего не видя,
кроме черных солнц его глаз, сияющих впереди. И куда пришла? Как та старуха – к
разбитому корыту. Но Игорь и Жанна еще не знают, кого обидели, какого дракона
раздразнили, какого джинна из бутылки выпустили! Вот как сделает их Алена
персонажами своего очередного детектива, причем самыми отталкивающими
персонажами, – узнают тогда!
Хорошая, между прочим, мысль… Месть – самое
лучшее лекарство для раненого самолюбия и разбитого сердца! Правда, мудрые
восточные люди утверждают, будто это блюдо лучше всего есть остывшим, однако
Восток – дело тонкое, а некоторые любят погорячее. Например, писательница
Дмитриева. Сейчас она войдет в свой номер, примет душ (волоча по местным ухабам
чемодан и бегая под окошками, она несколько, пардон, взопрела) и немедленно
включит ноутбук. И польется, потечет новый романчик о том, что от безрассудной
любви до ненависти – только шаг…
Господи, как же она его любила, как
самозабвенно, неистово… Так же неистово, как ненавидит теперь.
Все, хватит, хватит об этом! Довольно!
Внезапно вырвавшись из мира своих мстительных
грез, Алена обнаружила себя стоящей посреди просторной комнаты с телевизором
чуть не в полстены (какой кошмар!), с огромным письменным столом, журнальным
столиком перед затейливо изогнутым и явно не слишком удобным диваном, парочкой
таких же неусидчивых кресел и вдобавок ко всему с кроватью, упрятанной в некоем
подобии алькова. Нет, это была даже не двуспальная кровать, а истинный
сексодром, мечта преступных любовников или новобрачных. Кстати, у Алены в ее
собственной спальне стояло нечто подобное, и она в компании со своим преступным
любовником по имени Игорь в бурные ночки расшатала ложе до такой степени, что
на нем теперь даже невинно повернуться с боку на бок нельзя, не перебудив
скрипом полдома. А впрочем, Игорю больше нравилось заниматься любовью на ковре,
так что…
Так, забыли об Игоре! Быстренько за-бы-ли!
Да, номер Алене достался и впрямь
приятненький. Может быть, на сто евро в сутки он и не тянет, хотя ведь еще и
питание какое-то предполагается… Надо думать, здесь шведский стол, и не
придется клацать зубами в ожидании ленивой подавальщицы в грязном переднике,
высоко вздернутом на толстом животе?
Мизантропия, любимая болезнь всех Дев, а
Дев-писательниц – в особенности, навалилась, как темное, тяжелое одеяло, грозя
удушить… В этом состоянии садиться писать – последнее дело. Такого нащелкаешь –
у редактора потом сердечный приступ случится от страха. Поэтому сейчас оставить
замыслы творческой мести в покое и пойти покормить голодного зверя. Колобок
просил отметиться в столовой – ну вот и сделаем это поскорей. Хорошо бы
употребить какой-нибудь легонький салат, а потом пару персиков и мороженое. И
никаких жирных бумажных котлет с макаронами, Боже упаси! Но сначала – душ.
Душ оказался пластиковой кабинкой со
множеством водно-массирующих прибамбасов по последнему слову европейской
техники. Правда, половина их, по последнему слову техники российской, не
работала. Алена наскоро ополоснулась, потом потопталась по полу с подогревом,
дивясь, кому он нужен, когда на дворе июльская жара, – и вскоре уже бежала
по дорожке, потирая плечо, которое порядком натер ремень ноутбука. На сей раз
плечу было легко и приятно – ноутбук остался в номере. Однако слова уборщицы о
шпане из спортивного лагеря накрепко отравили Аленино сознание, и оставлять на
произвол судьбы самое драгоценное свое достояние (еще несколько дней назад
Алена считала, что величайшее ее сокровище – обладатель обворожительных черных
глаз, но времена, как известно, меняются!) она не решилась. И предприняла для
превращения своего дома в свою крепость кое-какие меры. В прошлом году, когда
Алена была в Париже, она познакомилась с частным детективом Бертраном Саву и
даже ввязалась с ним за компанию в одну криминальную историю.
[1]
В благодарность за помощь галантный француз подарил Алене некое приспособление,
что-то вроде магнитных замочков, которые крепились изнутри к дверному замку и
шпингалетам на окнах. Теперь замки и шпингалеты были зажаты намертво,
разблокировать их без особого ключа, который останавливал действие магнитов,
было совершенно невозможно. Такой ключик Бертран тоже вручил Алене. У нее еще
не было случая испробовать действие французских подарочков, просто повода не
находилось, однако она словно чувствовала, что здесь, в «Юбилейном», такой
повод непременно сыщется, вот и прихватила защелки «Gardien», что и означало –
«Сторож», с собой. Теперь никакой на свете зверь, хитрый зверь, страшный зверь
не откроет эту дверь, эту дверь, эту дверь!
Из дневника убийцы
«Сегодня исполнилось девять дней со дня смерти
его жены. Разумеется, я не была на поминках. Но сразу после того, как они
окончились, он мне позвонил и сказал:
– Теперь я свободен. Выйдешь за меня?
– Когда, завтра? – спросила я с
насмешкой.
– Да нет, придется подождать хотя бы
полгода, – сказал он очень серьезно. – Какие-то приличия нужно
соблюсти. Но ты согласна?
– А зачем вообще жениться? –
спросила я. – По-моему, нам и так неплохо.
– Ну, знаешь, я ведь не Сергей! –
усмехнулся он. – Моя женщина должна во всем принадлежать только мне, до
последней точки в паспортном штампе!
– Ты думаешь, паспортный штамп
обеспечивает вечную верность? – спросила я.
– Да кто знает! – серьезно сказал
он. – Откуда мы можем знать. Вдруг, будь официальной женой Сергея, ты так
и хранила бы ему вечную верность?
– Ты что, жалеешь, что я ее
нарушила? – спросила я.
– Ты с ума сошла! Я счастлив, что ты ее
нарушила. Счастлив! Потому что, еще когда он был жив, я мечтал отбить тебя у него.
Но он мой друг был, хоть мы и поссорились, я не мог отбить женщину у моего
друга. Было бы неэтично…
Мы еще помусолили эту тему, я сказала, что
предпочитаю неформальные отношения с мужчинами, так будет и впредь, а впрочем,
обещаю подумать… На сем мы и положили трубки. И я легла спать, думая о странной
этике этого человека.
Отбить жену у друга – нельзя. А убить друга –
можно. И даже нужно!»
* * *
