Черт бы побрал ее розовые очки, ну почему они
оказались такими хрупкими?!
Так, пора уходить. И как можно скорей. Иначе
она начнет сейчас рыдать над осколками своих иллюзий. Пора уходить… вот только
как выбраться из дивана самостоятельно? Или все же попросить соседа подать ей
руку помощи?
– Уборщица, уборщица… – забормотал,
пока она размышляла, сосед. – Никакая это была не уборщица…
– Почему вы так думаете? – с
готовностью спросила Алена, радуясь любой возможности отвлечься.
– Да потому, что убирает здесь женщина по
имени Неля, я ее вижу каждый день и знаю. Это маленькая толстушка лет
пятидесяти. А ваша уборщица вроде бы молода, так я понял?
– Так, – согласилась Алена. –
Только она не моя, а ваша.
– О Господи, – мученически вздохнул
сосед. – В том-то и дело, что не моя! И я вам пытаюсь объяснить, почему.
Во-первых, я знаю Нелю. Во-вторых, здесь, в «Юбилейном», строгие правила. Весь
обслуживающий персонал имеет право появляться на территории только в форме –
мужчины в красно-синих комбинезонах, женщины в зелененьких таких брючках и
кофточках цвета… – Он задумчиво пощелкал пальцами. – Не знаю, как
такой цвет называется… не то беленький, не то желтенький! Официантки в столовой
носят бордовые платья, а все остальные, в том числе и уборщицы, одеты именно в
брюки и кофточки.
А ведь Алена видела сегодня двух девушек, на
которых были зеленые капри и кремовые блузоны. Не беленькие, не желтенькие, а
именно кремовые. Одна девушка несла стопку полотенец, другая – еще какое-то
белье. И Алене даже в голову не пришло удивиться, почему эти девушки одеты так,
а уборщица ее коттеджа – иначе.
Уборщица, ха-ха…
Значит, она не уборщица, а в комнате соседа
был не сосед… И кто же эта парочка? Влюбленные, которым негде встречаться? И
они шарахаются по номерам, выискивая свободные?
Может, спросить наутро у директора Колобка: не
делал ли вчера в ее коттедже мелкий ремонт какой-нибудь слесарь-сантехник или
электрик, у которого интрижка с уборщицей?
Чушь собачья. Эти двое были здесь по другой
причине.
Вопрос: по какой?
Еще вопрос: зачем понадобилось девушке так
старательно маскироваться? Разливать воду по полу, надевать вещи наизнанку,
изображать уборщицу?
Ответ (кстати, простой): видимо, она из числа
обитателей «Юбилейного». И боялась, что может быть узнана. Поэтому приложила
все усилия, чтобы сделать себя пусть карикатурной, но неузнаваемой.
А почему она так уж сильно боялась быть
узнанной? У нее не муж, а Отелло, который может придушить при одном только
намеке на адюльтер? Но с чего она взяла, что Алена непременно донесет на нее?
Вроде бы не похожа наша писательница на сексота…
Нет, вряд ли дело в каком-то муже. И адюльтер
тут вряд ли при чем. Скорее всего, эти двое что-то искали в коттедже. И еще
скорее – то самое, о чем говорили Галина Ивановна и Колобок Юматов. Но почему
искали в номере соседа, а не в номере покойного Толикова? Он был заперт, Алена
точно помнила, что открывала замок…
Впрочем, это-то совсем просто: они увидели в
окно Алену, сообразили, что она идет поселяться именно в номер Толикова,
выскочили оттуда, спешно скрыв следы своих поисков (в номере вроде бы был
порядок, хотя не слишком-то Алена и присматривалась), и, разлив по полу воду,
разыграли мизансцену под названием «Уборка в холле». То есть партнер скрылся в
номере соседа, а партнерша осталась морочить доверчивой дамочке голову.
Интересно, а откуда они взяли ключи от обоих
номеров? Алена получила ключ от своего обиталища у свекольной администраторши
Галины Ивановны, у соседа был свой ключ…
Снова простой вопрос с простым ответом. Если
парочка, побывавшая в коттедже, пользуется покровительством Галины Ивановны
(Алена отлично помнит, с каким возмущением было выкрикнуто в адрес Колобка:
«Тебя же как человека просили номер хотя бы еще сутки не занимать!»), значит,
именно Галина Ивановна и дала любовникам, пардон, сообщникам, ключи. Ведь в
администрации должны быть дубликаты.
– Теперь касаемо следа на мокром
полу, – перебил ее размышления голос соседа. – Вы уверены, что это
был мужской след?
– Да уж! – усмехнулась Алена. –
Размерчик не женский – сорок четыре, если не сорок пять. У женщин нога редко
бывает больше сорокового. И, как правило, это очень высокие женщины. А уборщица
была ниже меня ростом. Не слишком, но ниже.
– Интересно, почему этот неизвестный
бегал босиком, как Пятница? – задумчиво проговорил сосед.
– Ну, думаю, он был не только босой, но и
голый, – пояснила Алена сухо. – А кстати, у вас размер обуви какой?
– Должен вас огорчить, – усмехнулся
сосед. – Сорок третий. Не подхожу.
– Вообще-то, глазомер у меня не очень точный, –
пробормотала Алена. – Вдобавок у страха глаза велики! Так что вполне могло
быть…
– Ну, знаете… – хмыкнул
сосед. – Вы же сами не верите, что это был я. И в то, что неизвестный
мужчина был голый, то есть что здесь было любовное свидание, тоже не верите.
– Да, вопросы есть, – согласилась
Алена. – Согласна. Например: зачем тому человеку понадобилось курить в
вашем номере? Он же не мог не понимать, что запах дыма его выдаст, что вы
догадаетесь: здесь был кто-то посторонний.
– Он недооценил мою догадливость, а вы
переоцениваете догадливость его. – По голосу Алена поняла, что сосед
улыбается. – Думаю, он – заядлый курильщик. Вроде такого, каким я был
раньше. У таких людей обоняние притуплено, поэтому наш неизвестный просто не
отдавал себе отчета в том, что здесь не пахнет дымом. Это раз. А во-вторых,
настоящие куряки в минуты волнения всегда автоматически хватаются за сигареты.
Свои, чужие, без разницы. Наверняка этот тип был взволнован ситуацией, вот и
закурил.
– Но если он заядлый, как вы
предполагаете, курильщик, значит, у него должны быть свои сигареты, зачем ему
ваши?
– Да бог его знает… – Плечи еле
различимого в полутьме силуэта снова поднялись и опустились. – Может быть,
у него свои кончились. Такое бывает. Или хватанул первое, что попалось под
руку, не думая. Увидел сигареты – ну и взял их. А еще есть такая порода людей –
стреляльщики. У него лежит в кармане своя целая пачка, но он непременно
стрельнет сигаретку у другого. По принципу: чужое всегда слаще. Род
клептомании, наверное. Так что почему он закурил – как раз объяснимо. Меня
гораздо больше интересует, почему он все же был босой.
– В холле пол был очень мокрый, –
вспомнила Алена.
