– Да сколько угодно! – фыркнул
Нестеров. – Например, в любви. Разве нет?
Алена смотрела на него во все глаза. И правда
бывают. В самом деле, сколько угодно… возьмем признания Игоря, например. А
сосед-то, сосед… Философ, кто бы мог подумать. И романтик к тому же… Что, еще
одно разбитое сердце? Не слишком ли много для одного отдельно стоящего
коттеджа… и тем более для одной случайной постели?
– Ладно, я вам скажу, кто я такая и
почему тут оказалась, – согласила Алена. – А вы мне скажете, как
найти Катюшу. Договорились?
Нестеров пожал плечами:
– Хорошо. От вас, вижу, не отвяжешься.
– Не стоит и пытаться, – несколько
растерянно кивнула наша героиня, не зная, принять слова собеседника за
комплимент или за его противоположность. Пожалуй, все же второе… – Вы
правы – я не от Крайнова, я даже не знаю, кто он такой. Я писательница.
Ярушкина – это моя настоящая фамилия, а пишу-то я под псевдонимом Дмитриева.
Детективы пишу в основном. Вряд ли вы читали, конечно, но…
– Ну, напрасно вы меня таким уж
«пинжаком» считаете, – надменно повел Нестеров рыжеватой бровью. –
Читал, представьте себе! За два месяца в больнице я чего только не прочитал!
Что-то такое попалось и ваше… Вроде бы называлось «Железный мэн и крутая леди».
Про то, как великовозрастная дамочка сходила с ума по мальчишке и даже готова
была ему платить сто баксов за сеанс. Ваше творение?
Алена тоже повела бровью. В знак согласия.
– Там героиню тоже Аленой зовут, –
задумчиво проговорил Нестеров. – Интересное совпадение, а? И во всем
другом – тоже совпадения? Или вы и впрямь свои любовные приключения описываете?
Алена хмыкнула и выдала цитату:
– «Госпожа Бовари – это я».
– Не надо прятаться за классиков, –
хмыкнул и Нестеров.
Ого! Да он и Флобера читал!
Чьи, значит, любовные приключения она
описывает? Конечно, преимущественно свои. Свои приключения с обладателем
единственных в мире черных глаз… свои вздохи, его вздохи, свои стоны, его
стоны, свои движения, его движения… свою роковую, смертельную любовь, его
роковую, губительную, невероятную, необъяснимую, просто клиническую какую-то
власть над ней… Власть, от которой она, похоже, никогда не избавится. Ведь и
сегодня с Вадимом она начала чувствовать хоть что-то лишь после того, как
вспомнила об Игоре. Да пропади он пропадом, один и вместе с Жанной, оптом и в
розницу!
– А вам-то какая разница, чьи это
приключения, мои или чужие, – зло сказала она. – У нас был договор:
баш на баш. Я сказала, кто я, теперь вы мне давайте про Катюшу говорите. Адрес,
фамилия?
Если она ожидала, что Нестеров станет
артачиться, то ошиблась: он оказался предельно любезен:
– Фамилия Катюши – Старикова. Адрес –
Тихоновская, 8-а, квартира 16. Это вон там, за хозмагом, – Нестеров простер
свою любезность до того, что даже махнул рукой, показывая, что где-то в той
стороне находится дом 8-а. – Только вы туда не ходите, зря ноги бить
будете. Катюши дома нету. Соседка сказала, они с мужем где-то подрабатывают и
возвращаются только затемно. Ладно, приеду еще раз, у меня в Нижнем дела. А вы
возвращайтесь в «Юбилейный». Могу вас подкинуть до автовокзала, хотите? А то на
попутках – гонораров не хватит.
Алена посмотрела подозрительно:
– А вы не врете? Может, вы просто не
хотите, чтобы я встретилась с Катюшей?
– Конечно, не хочу, – признался
Нестеров. – Но и не вру. Зачем? Вы с Катюшей увидеться хотите, чтобы ее о
смерти Толикова расспросить, а потом насочинять чего-нибудь на эту тему. Я
правильно понял? Ну, так придется вам обойтись без реальных фактов: Катюша
ничего, ни слова вам не скажет. С нее подписку взяли – об этом случае молчать в
интересах следствия. И она молчит, как партизан на допросе, молчит, как…
– Как рыба об лед, – уныло
пробормотала Алена, вспомнив Тэффи.
– Вот-вот, – кивнул Нестеров. –
Именно так она и молчит. И вы от нее ничегошеньки не добьетесь. Поэтому
садитесь, поехали!
И он легонько подтолкнул Алену к симпатичной
вишневой, хотя и весьма поношенной «Ауди», которая подремывала у кромки
тротуара в ожидании хозяина.
Алене очень хотелось как-нибудь съязвить
насчет задрипанной тачки Нестерова, однако она сочла нужным прикусить язычок.
Во-первых, мелкая месть – не для Дракона (Алена была не только Девой, но и
Драконом по году рождения), им подавай выжженные из мести материки, а не жалкие
дачные участки, а во-вторых, она по-прежнему испытывала к Нестерову странное и
необъяснимое доверие и не сомневалась, что он не соврал. Катюши и в самом деле
нет дома, если бы и была, ничего не сказала бы. Алена, как всегда, что-то там
себе насочиняла, далекое от реальности, так зачем винить другого человека в
том, что жизнь не умещается в прокрустово ложе ее мечтаний?
«Зачем винить Игоря за то, что он не уместился
в прокрустово ложе твоей любви и предпочитает свободные отношения с Жанной?» –
начал чревовещать тот гад, которого принято называть внутренним голосом и
который лезет резонерствовать совершенно не к месту. И ведь вещи, пакость
такая, говорит все толковые – просто до тошноты!
Настроение у Алены при звуках этого голоса
испортилось окончательно, и оттого она едва не влетела под синюю «Вольво»,
которая в эту минуту вывернула из-за угла.
– Тихо вы! – схватил писательницу за
локоть Нестеров. – Еще только с вашим трупом мне возиться не хватало!
– Ну, это был бы хоть настоящий труп, а
не призрачный, – невесело отшутилась та, садясь в машину. Ладно хоть чисто
было в ней, не то что в «Хонде»! – Кстати, как там дела с призрачным
трупом?
– Да никак, – пожал плечами
Нестеров, устраиваясь за рулем. – Полная тишина. Чем дальше, тем больше
убеждаюсь, что вся история с ним была выдумана самим Холстиным.
– Но зачем, зачем?!
– А Господь его знает… – Нестеров
включил зажигание. – Пристегнитесь. Или думаете, что раз едете с
милиционером, то правила соблюдать не надо?
– Я именно так думала до сегодняшнего
момента, – любезно сообщила Алена. – Отныне не буду, клянусь! Но
послушайте, Ви… Виктор Васильевич, – она почему-то немножко споткнулась на
его имени, а Нестеров почему-то покраснел, – знаете, как можно доподлинно
узнать, был труп или не было?
– Как?
– Помните, я вам говорила, что Холстин
описал конкретную девушку по имени Лена? Так вот – надо эту Лену найти. Если
она жива – значит, трупа не было. Если нет – значит…
