В воскресенье утром (6, значит, мая) оптимизма
у Нестерова еще прибавилось. Во-первых, владелец автомастерской позвонил в
половине девятого и уточнил, состоится ли встреча, а с девяти утра Виктора
доставала по телефону еще одна «дамочка», но на сей раз особа, несомненно,
женского пола. Голос у нее был редкостно противный, резкий, скандальный,
настоящий бабий голос, какие Виктор ненавидел больше всего на свете с тех самых
пор, как был давно и несчастливо женат. Между нами говоря, он с тех пор
повторно не женился вовсе не потому, что так уж сильно берег память о покойнице
Шуре Нестеровой. Штука в том, что рано или поздно в голосах всех его
предполагаемых невест прорывались отвратительные, истеричные, базарные нотки,
от которых, словно от свирепого северного ветра, немедленно увядали ростки
нежных чувств, которые начинали восходить в его сердце. Конечно, Виктор
понимал, что он не бог весть какой подарок для женщины, охотно допускал, что и
сам способен оттолкнуть и ранить чувствительную душу некоторой своей грубостью,
а чаще непримиримостью и неуступчивостью, и чувствовал, что слишком уж завышает
планку своих требований, доподлинно знал, что идеальных женщин не существует
(как, впрочем, и идеальных мужчин), но поделать с собой ничего не мог. Встречи
с разными прелестницами у него случались (как же без того, не евнух же он, в
самом-то деле), однако Виктор так не хотел больше слышать ненавистные ему
провизги, что всякую связь, даже самую приятную, привык прекращать заранее,
задолго до того, как очередная дама его сердца перестанет собой владеть и
покажет себя и свой голосок во всей отталкивающей красе. Кто знает, может быть,
таким образом Виктор Нестеров (любимец, кстати сказать, женщин) не раз и не два
прошел, вернее, пробежал мимо своего счастья, но тут уж ничего не поделаешь,
такова, знать, была его горькая доля…
А впрочем, мы несколько отвлеклись от описания
трагического и загадочного воскресного майского утра.
Итак, особа с визгливым голосом продержала
Виктора у телефона чуть ли не час, выспрашивая у него подробности о «Форде» с
дотошностью следователя, ведущего допрос бесспорного подозреваемого. Надо
отдать ей должное: в машинах она разбиралась совершенно по-мужски, да и не
всякий мужик был способен на такое знание технических деталей. Но дело даже не
в этом. Воображение у собеседницы оказалось богатейшее, каким мужчина уж точно
не может обладать! Виктор не раз и не два становился в тупик перед ее
вопросами. Она оказалась просто-таки напичкана разными жуткими историями,
которые происходят с водителями, и высыпала их и на Виктора целый ворох.
Самым душераздирающим показался ему рассказ о
том, как один знакомый дамы вез на своем «Мерседесе» мешок с картошкой с дачи,
а мешок вдруг взял да и развязался, картошка рассыпалась, и одна картофелина
попала под педаль тормоза, а тут вдруг какой-то хмырь на «КамАЗе» подрезал
«мерс», и водитель, конечно, нажал на тормоз, да не тут-то было, картофелина не
дала педали вдавиться, и «Мерседес» врезался в злокозненный «КамАЗ», и… больше
никакого «и» в жизни бедолаги его владельца не было… Так вот даму до крайности
волновало: способна ли тормозная педаль «Форда» в случае чего продавить
картофелину и таким образом спасти жизнь владельцу (владелице)?
В ответ на это Виктор только плечами пожал,
потому что не знал. Ну, не было у него в жизни случая проверить такое
предположение! Он уже хотел посоветовать очень простой выход: никому и никогда
не возить картошку на иномарках, но потом подумал, что это будет несправедливо
по отношению к отечественному автомобилестроению. Почему на «Волгах» или
«Москвичах» перевозка всякого дачного урожая как бы сама собой разумеется, а на
«Мерседесах» надо только любовниц катать?
И Виктор промычал нечто
невразумительно-сочувственное, про себя заметив, что, вообще-то, история с
картофелиной под тормозом очень напоминает тщательно спланированное убийство,
но тут же саркастически усмехнулся собственному навязчивому профессионализму.
Он взглянул на часы и обнаружил, что ему уже пора отправляться на встречу с
единственным пока реальным покупателем. А вдруг владелец автомастерской
передумал? Ну, наверное, тогда позвонил бы, предупредил Виктора. Впрочем,
возможно, он и намеревался позвонить-предупредить, да ведь вон сколько времени
Виктор занимает телефон, слушая дамские автомобильные ужастики, разве
пробьешься…
– Послушайте! – взмолился наконец
Нестеров. – Насчет тормозных педалей и картофелин под ними я вам ничего
сказать не могу. Но, может быть, вы просто посмотрите на мой «Форд»? Придете и
посмотрите? Давайте назначим время, я вам все покажу, все расскажу… Можем даже
опыт провести с картофелиной, если угодно!
– Да что толку? – пренебрежительно
фыркнула дамочка.
– В каком смысле? – озадачился
Виктор.
– Да в таком! – сказала она с
вызовом. – Ну, назначим мы время, а что толку? Вы все равно не придете.
– Как так? – изумился Виктор.
– Да вот так! – В голосе дамочки
появилась обида. – Я ведь точно знаю: вы назначите встречу, а сами не
явитесь. И вообще, у вас и «Форда»-то никакого нет.
– Как так? – повторил Виктор, уже не
просто изумленный, а совершенно ошарашенный, получил в ответ то же самое «Да
вот так!», а потом услышал короткие гудки, означающие, что его собеседница
внезапно бросила трубку.
