– Что?.. – тихо проговорил в это
время Нестеров. – Нашли? Где? Понятно… Милицию вызывайте, что ж тут еще
делать. Я ничем пока не могу помочь, у меня тут дела в городе. Вечером приеду.
Я сказал: вызывайте милицию! Да, скандал, а что поделаешь? Кстати, а где
Холстин, в пансионате еще? Уехал? Часа два назад? Да нет, ничего. Ничего…
Позвоните ему. Уже позвонили? А он что? Ничего не знаю, ничего не понимаю?
Ладно, постараюсь вернуться как можно скорей. Держись, Михаил Андреевич, что ж поделаешь,
такая вот сволочная жизнь…
Нестеров сунул телефон в карман и тяжело
вздохнул, глядя на Алену исподлобья.
– Вы совершенно не умеете скрывать свои
чувства, – выговорила она дрожащими губами. – Нашли ее, да?
– Да. Догадайтесь где.
– В каких-нибудь кустах?
– Под крыльцом коттеджа Холстина. Пацаны
из спортлагеря, которые через территорию пансионата шмыгают к озеру, бежали с
мячом, уронили, мяч закатился под крыльцо, а там… Шея у нее была сломана, от
этого и умерла. Зрелище не для слабонервных. Жалко пацанов.
– Ничего, у нынешней молодежи
гуттаперчевая психика, – холодно сказала Алена. – Вернее, латексная.
Мне гораздо больше жаль несчастную прабабку. Кого она теперь станет воспитывать
и перевоспитывать? Да она просто умрет, когда узнает, какой на самом деле была
ее чистейшая, бриллиантовая правнучка. А кстати, как вы думаете, кто засунул
труп под крыльцо? – спросила Алена. – Холстин?
– Да глупости! Что он, больной… –
начал было Нестеров и осекся, потому что мамаши, сидевшие в песочнице, вдруг
перестали стрекотать между собой, оживились и наперебой замахали ему руками:
– Молодой человек! Молодой человек, мы
вспомнили!
Нестеров подошел к песочнице, послушал,
покивал, поулыбался. Алена смотрела, как он кивал и улыбался, а мамаши махали
то в сторону третьего подъезда, из которого они только что вышли, то в сторону
первого, где побывали немногим ранее. Там на крыльце стояла женщина в каскетке
– та самая, которую Алена видела в лифте. Она сняла свою серую кофту и завязала
вокруг пояса. Под кофтой оказалась черная футболка.
«Лучше бы ты каскетку сняла, не уродовала
себя», – подумала Алена.
Нестеров снова кивнул мамашам, осчастливил их
улыбкой и вернулся к ней:
– Вспомнили про еще одну Елену –
Сергееву, из третьего подъезда. Из квартиры 101. Но она, говорят, такая скромница,
воды не замутит, просто ангел во плоти. Не то что Корякина. Да-а, проглядели
девушку, проглядели!
– Угу, – рассеянно кивнула Алена,
глядя вслед женщине в каскетке и черной футболке. Впрочем, футболка была не то
чтобы совсем черная, а какая-то пятнистая, в оранжевых разводах. Женщина прошла
мимо машины Нестерова, на минутку оперлась о нее, поправляя кроссовку, потом
пошла дальше, открыла дверцу синей «Вольво», села, повернувшись спиной к Алене,
так что на одно мгновение среди оранжевых пятен на ее черной футболке отчетливо
вырисовались буквы: Юр…ла…
Юрла? Какая еще Юрла?! Нет… Юрмала?
Юрмала?!
– Юрмала! – закричала Алена,
бросаясь вперед.
Нестеров поглядел на нее дикими глазами и
растерянно спросил:
– Что?
– Вон там! – закричала Алена. –
О Господи! Это она, она… – И тут нашу героиню словно ударило воспоминание
о футболке, на которой точно так же были смешаны оранжевые и черные разводы, и
она даже за голову схватилась, пораженная внезапностью догадки: – Это она!
Уборщица! «Юрмала»!
Синяя «Вольво» рванула с места и исчезла со
двора.
Синяя «Вольво»… Синяя! Трижды Алена видела
сегодня этот автомобиль, но не обращала на него внимания. Вот что зацепило ее,
прежде чем они с Нестеровым вошли в третий подъезд! Но сообразить сразу – где
уж ей…
Однако Нестеров, надо отдать ему должное,
соображал быстро. Кинулся к своей старенькой «Ауди», и тут Алена, до которой
частенько потрясающие открытия доходили с трудом, зато весомо, грубо, зримо и
целыми обоймами, снова закричала:
– Стой! Не подходи к машине!
Она даже закашлялась, потому что горло от
этого крика сразу перехватило – так громок он был, так пронзителен. И Нестерова
проняло: он остановился, резко обернулся к Алене:
– Что? Что такое?
– Отойди! – хрипло выкрикнула она,
подбежав к нему, для надежности хватая Нестерова за руку и оттаскивая от «Ауди»
подальше. – Она оперлась на твою машину, понимаешь?
Один быстрый взгляд – и Нестеров повернулся и
побежал к подъезду, таща за собой Алену. По пути крикнул мамашам в песочнице:
– Уходите оттуда, ну! К подъезду уходите!
Возможно, машина заминирована! Без паники!
Молодые женщины какое-то время и в самом деле
не паниковали – таращились на Нестерова с разинутыми ртами. Но потом из этих
ртов начали рваться крики. И малышня тоже заорала, и вся орущая орава наперегонки
кинулась к подъездам, а через мгновение двор опустел.
– Уйди тоже, – приказал
Нестеров. – Ну, быстро!
И втолкнул Алену в темноту подъезда, где она
немедленно наступила кому-то на ногу, а то и на несколько ног сразу, но даже не
извинилась, а сразу высунулась вновь:
– И ты сам уйди в подъезд!
– Закрой дверь! – рявкнул Нестеров и
резко выбросил вперед руку с пультом. Раздался характерный писк… и больше
ничего, никаких звуков. Взрыва тоже не последовало.
Дети перестали плакать, словно по команде.
– Что, кина не будет? – фыркнул
кто-то рядом с Аленой. – Девушка, а ты ему кто? Тоже из милиции или,
скажешь, просто знакомая?
– Соседка, – буркнула Алена, выходя
на крыльцо и стараясь не глядеть на Нестерова, который деревянным шагом шел к
машине. Надо было радоваться, что чертова «Юрмала» ничего не успела подстроить
Нестерову снова, как уже однажды подстроила, а она почему-то чувствовала себя
виноватой.
Женщины выходили пересмеиваясь, кто-то из
ребятни разочарованно тянул:
– Дядька наврал, дядька наврал…
Было так стыдно, просто ужас! И вдруг Алену
осенило.
– Виктор, – подбежала к нему, –
что же мы здесь стоим? Надо как можно скорей ехать за «Вольво», попытаться
догнать эту «Юрмалу»!
Он на нее и не глянул – сел за руль. Алена
едва успела шмыгнуть на сиденье рядом, как Нестеров погнал с места в карьер.
Алена покосилась – обращенная к ней худая нестеровская щека пылала огнем.
Вывернули из двора.
