Алена и Нестеров быстро переглянулись. И она
словно бы услышала мысли своего боевого товарища – услышала потому, что они в
точности отвечали ее мыслям: если Толиков и Юровский все же приложили руку к
смерти компаньона-предателя, деньги могли оказаться у них! И тогда понятно, что
семья Лютова должна была пытаться их отыскать. Предположим, именно они убили
Юровского, но потом узнали, что секретом местонахождения денег владеет Толиков.
Он почувствовал опасность, попытался скрыться в «Юбилейном»… Кстати, тогда
понятно, почему Холстин решил отпраздновать помолвку именно в этом не
слишком-то презентабельном месте. То, что он один из главных держателей акций
«Зюйд-вест-нефтепродукта», – ерунда, наверняка на «Юбилейном» настояла
Ирина. Так-так… Внезапная смерть Толикова в пансионате кажется теперь
подозрительной вдвойне, втройне! Дети Лютова почему-то не сомневались,
откуда-то знали наверняка, что бывший компаньон отца деньги или ведущие к ним
бумаги привез в «Юбилейный» и спрятал где-то здесь. Однако они ничего не нашли,
хотя искали, как могли, старательно, пуская в ход самые изысканные средства,
например, попытавшись до смерти напугать внезапно вселившуюся в номер Толикова
писательницу Дмитриеву. А кстати, не они ли, не Ирина ли с Вадимом, просили
Колобка-директора не занимать номер Толикова максимально долго? Не они ли
воспользовались внезапной удачей – отъездом Нестерова в город – для попытки
предпринять глобальный обыск коттеджа вообще и номера Толикова в частности? Но
их спугнула явившаяся Алена…
Тут наша писательница чуть притормозила бег своих
мыслей.
Нет, может быть, босиком скрывался в номере
Нестерова именно Вадим, но девушка со шваброй определенно не была Ириной
Покровской. Вот уж воистину – сто пудов! Никакого сходства. Может быть,
«уборщица» – все-таки загадочная Марина Ивановна, бывшая жена Лютова? Ну,
предположим, она принадлежит к числу нестареющих феноменов… Ой, да ведь Ирина
работает не где-нибудь, а в знаменитом салоне красоты! Она, видимо, и помогает
матушке выглядеть супер-пупер. Все очень просто! Итак, вполне можно допустить,
что «уборщицу» зовут Марина Ивановна Лютова. И можно допустить, что она
приложила руку к убийству Юровского, так же как ее дети – к убийству Толикова.
Вопрос, конечно, где они раздобыли профессионально изготовленную бомбу. И
вопрос вопросов – каким образом жена Лютова (если предположить, что «уборщица»
– именно она) могла получить право ездить на автомобиле Юровского. Может быть,
конечно, она заполучила какие-то доказательства вины Юровского и Толикова в
убийстве мужа и шантажом выудила у Юровского доверенность на управление
автомобилем?
Ага, очень правдоподобно, просто очень… Чушь
собачья!
Алена уже не могла точно сказать, по-прежнему
ли их с Нестеровым торопливые размышления следуют одним путем. Вряд ли… Вряд
ли, к примеру, Нестерову могла прийти в голову такая догадка. А ведь теперь
внезапная пылкость Вадима в бассейне получает очень простое объяснение… Не
найдя способа попасть в номер Алены после того, как напуганная писательница
оттуда сбежала, приведя в действие систему «Сторож», брат и сестра догадались,
что нужен какой-то особый ключ. Легко было также догадаться, что осторожная
писательница носит его с собой. И Вадим предпринял отвлекающий маневр, в то
время как Ирина рылась в вещах Алены в раздевалке. То ли она сделала слепок
ключа, то ли не сделала, бог ее знает. Можно ли сделать слепок с электронного
ключа, сие Алене тоже неизвестно. Но очень может быть и другое: пока брат дурил
писательнице голову в бассейне, сочетая приятное с полезным (все-таки их
барахтанья были взаимно приятными, на сей счет у Алены не имелось никаких
сомнений), сестра быстренько обшмонала номер в очередной раз и… нашла она
что-то или не нашла – сие опять же неведомо и неведомым останется. А Вадим
спокойно ушел из бассейна, поблагодарив на прощание Колобка, который и
обеспечивал ему уединение с постоялицей люкса номер два.
А кстати, если брат с сестрой или их маманя
Марина Ивановна были теми людьми, которые «как человека» просили Колобка никого
не селить в номер Толикова, то любопытно, почему они решились обратиться к
директору «Юбилейного» с такой нестандартной просьбой? И как вписывается во все
эти события убийство несчастной Лены? Никак? Или верны догадки Алены о том, что
ее убрали вместо Нади?
Господи милосердный, голова трещит от
количества и качества всех имеющихся загадок – и еще от большего количества
догадок! Правда, догадки особо качественными не назовешь…
Похоже, и Нестеров, и сама Алена переоценили
ее аналитические свойства. Она в совершенном тупике. Не с ее умишком
сочинительницы дамских детективов пытаться разрешить реальные коллизии… Может
быть, и вовсе неразрешимые!
– Слушай-ка, Вячик… – послышался в
это мгновение голос Нестерова, и Алена не без облегчения прекратила
самобичевание, в котором, между нами говоря, было то самое уничижение, которое
паче гордости. – А кому это трогательное послание было адресовано? Как оно
вообще оказалось в деле Лютова? Или его на трупе нашли?
– Именно так, – кивнул
Крайнов. – Письмо было в кармане рубашки Лютова. Видимо, он был уверен,
что оно дойдет до адресата. Сомнений нет – это очень близкий ему человек, жена
вероятней всего. Когда семье отдали тело для погребения, отдали и все личные
вещи, в том числе оригинал письма. Ты сейчас держишь в руках копию с копии,
потому и качество такое.
– Копия? Значит, мы можем его
взять? – спросила Алена.
– Конечно, если вам нужно, –
согласился Крайнов. – Хотя это тяжелое чтение. В прощальных письмах
самоубийц столько всего, что перечитывать их лишний раз не полезно для
здоровья!
Алена бросила на него быстрый взгляд, но
ничего не сказала, а просто вытащила листок из пальцев Нестерова, сложила его и
убрала к себе в сумку. Строго говоря, письмо ей было ни к чему, она с первого
раза словно бы сфотографировала его потрясенной памятью (отсканировала, как
нынче принято выражаться), запомнила каждое слово, каждую букву, расположение
строк (форматирование, как говорят теперь). Но было еще что-то в этом письме.
Да, что-то было, кроме щемящей тоски последнего прощания. Словно бы тонкая нота
отчетливо звучала, ее Алена не просто чувствовала – даже слышала, натурально
слышала ушами! Однако понять, в чем дело, о чем эта нота поет, на что
указывает, она пока не могла. Поэтому и взяла листок, чтобы еще раз прочесть
письмо – позже. Вдруг да и расслышит тогда не только мелодию, но и слова!
– А кто именно забирал вещи Лютова,
неизвестно? – спросила Алена.
– Нет.
– А вы видели кого-то из семьи Лютова?
– Нет, никогда, – покачал головой
Крайнов.
– Зато мы видели. Правда, Алена? –
хмыкнул Нестеров.
Алена метнула в его сторону настороженный
взгляд. Почему он спросил? Что он знает о…
