Детективы подбежали и наклонились над Тео. Лицо его было перекошенным от боли и ужаса. Когда они дотронулись до него, Тео завопил, напутав обоих полицейских. Они отпрянули назад, не спуская, однако, с него глаз.
– Ладно, сынок, – сказал тот из них, кто был постарше. – Полегче. Мы вызовем для тебя скорую помощь. – По тому, как Тео лежал, он понял, что парень сломал себе спину, и, повернувшись к товарищу, добавил: – Это все. Я сейчас вернусь.
По лицу Тео струился пот.
– Куда он пошел? – Тео еле ворочал языком.
– За Доусоном и скорой помощью.
– Держу пари, старина Доусон развеселится, – он пытался шутить, но сумасшедшая боль кривила его лицо. – Он никогда меня не любил. – И замолчал, задыхаясь. – Эта чертова спина… Не трогайте меня. Пока вы меня не трогаете, все в порядке.
– Полегче, мальчуган, – проговорил детектив и присел перед ним на корточки. – Мы поставим тебя на ноги.
Тео ерничал:
– Наконец-то попаду в газеты. У меня в бумажнике моя фотография, передай ее прессе, приятель. Мой старик обалдеет, когда увидит меня в газете. Ведь об этом будет на первой странице, так?
– Верно, – усмехнулся детектив.
– Возьми-ка сейчас и оставь у себя, – настаивал Тео. – Тебе подбросят за это несколько монет. Если не ты, ее возьмет Доусон, ты его знаешь.
Чтобы успокоить парня, детектив вытащил бумажник и взял оттуда фотографию.
– Эта? – спросил он.
– Эта. Дашь ее прессе, – минуту он лежал неподвижно, потом спросил: – А что это был за выстрел?
– Не знаю, – ответил детектив. – Глеб не таскает с собой револьвер?
Тео не ответил. Если он должен умереть, а он считал, что так будет, то не хотел дать Гарри улизнуть. Гарри ударил его, а еще никому не удавалось ударить Тео и не пострадать за это. Но прежде чем отплатить, Тео хотел узнать о выстреле побольше.
Полицейский сослался на Доусона.
– Но ему лучше поторопиться, – Тео начал хрипеть. – Я собираюсь сыграть в ящик.
– Ни в коем случае, ты должен жить, чтобы отсидеть свои десять лет.
– Десять лет мне бы не дали, – возразил Тео, – максимум три.
Из темноты возник Доусон и наклонился над лежащим.
– Хэлло, – сказал он, вглядываясь в белое со следами страданий лицо. – На этот раз влез в гадкую историю, а?
Тео открыл глаза.
– Пока вы меня не трогаете, все в порядке, – произнес он, – скорая уже едет?
– Да, – ответил Доусон. – Видел раньше этот пистолет, Тео?
Он поднял оружие и направил на него луч фонаря.
– Это из него стрелял Гарри? – спросил Тео. – Он кого-нибудь убил?
– Мы не знаем. Все зависит от того, его ли это пистолет?
– Его, его, наверняка. Кого он убил?
– Ты уверен? – усомнился Доусон.
– Еще бы. Я возражал, чтобы он его брал. Но он ни за что не хотел слушать меня. Сказал, что убьет любого, кто станет у него на пути.
– Ты подпишешь заявление? – спросил Доусон.
Тео кивнул.
– Вам лучше поторопиться. Долго я не протяну, – его взгляд становился тусклым.
Доусон уже делал запись в блокноте. После некоторых затруднений ему удалось получить подпись Тео.
Скорая помощь опоздала.
Глава 7
Когда Доусон вернулся в холл «Парк Бей», Гарри Глеба уже опустили туда на лифте. Гарри был в наручниках, и его вел дородный детектив в штатском. Другой полицейский держался за его спиной. Лицо Гарри было мертвенно бледным. Увидев Доусона с пистолетом в руке, он было дернулся к нему, но безуспешно. Охранник ударом остановил его.
– Я не убивал, Доусон, – закричал Гарри голосом, полным отчаяния. – Это не мой пистолет! У меня никогда не было пистолета! Вы же знаете. Ради всего святого, Доусон, не вешайте на меня дело. Я не убивал!
Холодные глаза Доусона обежали Гарри сверху донизу.
– Брось кривляться, Глеб, твой дружок Тео выдал тебя. У меня есть подписанное им заявление, в котором утверждается, что пистолет твой. Ты потратил слишком много сил, Глеб, и это – твое последнее дело.
– Он врет! – закричал Гарри. – Приведите эту крысу сюда, и я заставлю его сказать правду! Приведите его сюда!
– Он мертв! – жестко сказал Доусон и приказал: – Уведите!
– Мертв! – кричал Гарри и, так как его подталкивали к лестнице, обезумев, рвался из рук полицейских. Двум детективам пришлось немало потрудиться, прежде чем они вытолкали его из холла и втолкнули в ожидавшую машину.
Газетные репортеры с фотоаппаратами ожидали на улице, и темнота озарилась вспышками блицев, когда они наперебой стали снимать сопротивляющегося преступника. Еще некоторое время были слышны его вопли из отъезжающей машины.
Гаррисон, помощник Доусона, подошел к своему шефу.
– Приехал мистер Уэсли, – тихо сказал он. – Он сейчас наверху.
– Хотел бы я знать, черт возьми, как ей удалось пройти сквозь кордон? – проворчал Доусон, потирая тяжелую челюсть. – И почему она вдруг вернулась одна?
– Я не спрашивал мистера Уэсли, – ответил Гаррисон, – он немного не в себе. Надо ему дать опомниться… Вы сами его расспросите, шеф, или это сделать мне?
– Я с ним повидаюсь, – мрачно бросил Доусон. – С этим делом будет куча шуму. Гаррисон, мы заранее оцепили место, знали, что Глеб наверху, и позволили спокойно убить ее. Кроме того, она личность известная. Когда пронюхают газеты… Меня уже и так спрашивали, как это мы оказались здесь раньше, чем произошла кража. А что с девушкой Холланд?
– Она все еще наверху. Ею занимаются.
Доусон подошел к лифту. Гаррисон последовал за ним.
– Тео умер, – произнес Доусон, – сломал хребет. Ужасная смерть. Как все это воспринял Уэсли?
– Кажется, совсем выбит из колеи. Вошел тихо. Я вначале его не заметил. Не до него было. Тело не трогали, и он прямо-таки наткнулся на него. Потом наклонился и потрогал жену, и как раз в этот момент подоспел я. Это было для него чертовски сильной встряской. Я отвел его в кабинет и оставил там. Подумал, что ему надо время переварить это известие.
– Я не думаю, что между ними была любовь, – возразил Доусон. – Он собирался сделать девчонку Холланд своей любовницей. И судя по тому, что я слышал о Бланш Уэсли, она была порядочной дрянью. Но все равно, вряд ли приятно прийти домой и споткнуться о тело собственной жены… а?
Он остановил лифт и направился к парадному входу квартиры Уэсли. Тело Бланш все еще лежало там, где оно упало. Полицейские фотографы снимали его с разных точек, а специалист по отпечаткам пальцев работал в холле.
