Деньги были там. Аккуратно сложенные в пачки стодолларовые купюры – сто пачек, которые долго собирал Джонсон. Я потянулся за сумкой, взял первую пачку.
Тут я услышал звук за своей спиной.
– Джек, ради Бога, что ты здесь делаешь? – голос Джонсона прошел сквозь меня, как острый клинок.
Может быть, секунды две я оставался на коленях возле открытого сейфа: рука моя все еще лежала на чужих деньгах, а глаза, не мигая, уставились на Джонсона.
Он тяжело шагнул в комнату.
– Джек, что ты делаешь?
Я медленно встал.
– Мне очень жаль, мистер Джонсон. Вы думаете, что я собирался украсть ваши деньги, но это не так, даю слово. Я знаю, все похоже… Но вы должны поверить мне…
Тут в дверях появилась Лола. Она была бела, как только что выпавший снег, и дрожала.
– Что здесь происходит? – закричала она пронзительным голосом. – Неужели этот жулик открыл сейф? Я так и знала! Я тебя предупреждала, Карл! Я знала, что ему нельзя доверять. Он, должно быть, пробрался сюда, пока я была на кухне.
– Говори же, Джек! – В этом голосе было настоящее страдание. Меня как будто ударили. – У тебя есть объяснение? – вопрошал Джонсон.
– Да, у меня есть объяснение. Во-первых, я не Джек Пат-мор. Меня зовут не так. Я Чет Карсон. Я бежал из Фарнвортской тюрьмы шесть недель тому назад.
Я видел, как твердело его полное лицо. Тяжело ступая, он подошел к дивану и сел.
– Я читал об этом. Так ты и есть Чет Карсон?
– Да. Миссис Джонсон увидела старую газету с моей фотографией, которая была в ящике, и пригрозила, что, если я не открою для нее сейф, она выдаст меня полиции.
– Ты врешь! – завопила Лола. – Карл, не слушай его! Он врет! Он старается спасти свою мерзкую шкуру!
Джонсон медленно повернулся и посмотрел на нее.
– Я позвоню в полицию, когда она мне понадобится. Тебя это не касается.
– Да говорю же тебе, он врет! Ведь ты же не поверишь ему, правда?
– Ты можешь помолчать?
Она прислонилась к стене и тяжело дышала.
Джонсон повернулся ко мне:
– Что еще, Джек?
– Я вынужден был вскрыть сейф. Я собирался обмануть ее и увезти деньги в Тропика-Спрингс, а потом вернуть их вам и рассказать в письме всю правду, чтобы вы верили мне и в будущем предохранили себя от подобных бед.
Долго, очень долго он смотрел мне прямо в глаза. Я выдержал этот взгляд… Потом Джонсон медленно повернулся и стал смотреть на Лолу. Она дрогнула.
– Ты говоришь, что он врет, а Лола?
– Конечно, врет!
– Тогда посмотри на меня.
Она не смогла. Она пыталась, но не выдержала его пытливого взгляда.
Джонсон медленно стал на ноги. Он сразу как-то постарел, его плечи согнулись.
– Иди спать, Лола. Поговорим обо всем завтра. Не думай о ночном дежурстве. Я подежурю. Иди спать.
– Что будет с этим? – она кивнула на меня. – Я хочу позвонить в полицию.
Джонсон пересек комнату, взял жену за руки и слегка подтолкнул.
– Иди спать, никто не будет звонить в полицию.
Он вытолкал ее из комнаты, подошел к дивану и сел.
Я все еще стоял перед открытым сейфом.
– Я не жду, что вы мне поверите. Но… Я физически, понимаете, не мог вернуться в тюрьму. Она меня шантажировала…
– Смешно, как получаются подобные дела, а? – медленно, бесцветным голосом сказал Карл. – С президентом легиона случился внезапный сердечный приступ. Когда я туда приехал, встреча была отменена… С одним парнем случился приступ, а другой парень вследствие этого обнаруживает, что его жена – воровка. Как тебе?..
Я весь напрягся.
– Значит, вы мне верите? Вы не думаете, что я вру?
Он посмотрел на меня, потирая колени.
– Я же говорил тебе, я не ошибаюсь в мужчинах. К сожалению, этого не скажешь о женщинах.
Я вздохнул с облегчением.
– Спасибо. Вы в любом случае получили бы обратно свои деньги.
– Тебе придется уехать, Джек. Здесь небезопасно. Она тебя выдаст, это точно.
– Да. Выдаст.
– Я дам тебе денег и фургон. Ты куда решил ехать?
– В Нью-Йорк. Там я смогу затеряться.
– Я хочу дать тебе тридцать тысяч, – сказал Джонсон. – С ними ты сможешь начать дело.
Я посмотрел на него с удивлением.
– О нет. Я не возьму так много денег, мистер Джонсон. Не считайте меня неблагодарным, но я не могу…
– Можешь и возьмешь, – сказал Джонсон, глядя на меня в упор. – Я не поеду в кругосветное путешествие. Теперь мне не нужны деньги. А тебе, я знаю, они пригодятся. Ты должен их взять.
Глядя в сторону, он добавил:
– И я потеряю тебя…
Потом я увидел ее. Лола действовала очень проворно. Успела сменить свой белый халат на зеленое платье. Ее лицо по-прежнему было белым, но глаза горели. В правой руке был зажат револьвер. Лола держала нас с Джонсоном на прицеле.
ГЛАВА 7
Несколько секунд в комнате было слышно лишь тиканье каминных часов да неровное дыхание женщины с оружием в руках.
Джонсон смотрел на нее и на пистолет, как будто не верил своим глазам.
– Лола!
– Не двигаться! – резко сказала она. – Я беру деньги. Все. Чет не получит из них ни цента!
– Лола! Ты что, с ума сошла? Убери оружие! Оно заряжено.
– Не двигаться! С меня довольно – тебя и твоего любимого каторжника. Я ухожу и беру доллары. И не думайте, что сможете мне помешать!
Джонсон сжал челюсти.
– Постыдись! Я копил эти деньги тридцать лет. Они предназначались нам обоим. Ты не удерешь с ними вот так! Опусти оружие и прекрати вести себя, как сумасшедшая идиотка.
– Если ты остановишь меня, то завтра я сообщу полиции, что мой муж скрывает здесь беглого преступника. И еще скажу, что ты не платил налоги. Прочь с моего пути или вы пожалеете!
Джонсон вскочил на ноги с побагровевшим от ярости лицом. Я все еще стоял возле открытого сейфа. Мне не нравились слова и угрожающие жесты револьвером.
– Пора дать тебе урок, женщина, – сказал Джонсон. – Я был слишком мягок с тобой. Тебе нужна хорошая трепка, и ты ее получишь!
– Смотрите! – громко сказал я и толкнул дверку коленом.
Сейф со звоном захлопнулся.
Лола глянула на меня с ненавистью. Она достаточно хорошо знала этот сейф, чтобы понять: шкаф автоматически заперся. В это время Джонсон подошел к ней вплотную. Внезапно раздался выстрел, от которого задрожали стекла. Я с ужасом смотрел на Джонсона. Какой-то миг он стоял неподвижно, потом его большое сильное тело рухнуло, как подрубленное дерево.
