– Пошли еще! – сердито бросил он. – Ну, быстро!
Как раз в момент его последнего возгласа из двери вышагнула фигура, и на улице стало тихо. Доспех Сомерсета был алым от крови, вольно стекающей по лоснящейся поверхности, так что, стоя у порога, он как будто б непринужденно обсыхал. Дышал Сомерсет натужно, однако, завидев Солсбери, вполне живо поднял обеими руками тяжелый топор и сверкнул глазами. От ратников, что входили в корчму, не было ни слуху ни духу; не появлялся и никто из его стражников. Сомерсет был один.
– Невилл! – позвал он, делая шаг на свет. Вооруженные люди со всех сторон его как будто и не смущали. – Невилл, изменник!
Один из рыцарей метнулся вступиться за честь господина, но Сомерсет, крутнувшись, размозжил ему голову прежде, чем тот успел нанести удар.
– Ну давай же, Невилл, поди сюда! – сипло, с бесшабашностью звал Сомерсет. – Иди сюда, подлец!
В окровавленном облике герцога, небрежно, даже развязно подзывающего противника к себе, было что-то жутковатое. Толпа ратников стояла и безмолвно глазела в суеверном ужасе. Солсбери напрягся: Сомерсет шагнул к нему. Навстречу выскочил плечистый йомен и с размаха сделал большущую вмятину в доспехе. От боли Сомерсет втянул зубами воздух и ответным ударом рубанул йомену по ребрам, вспоров кольчугу, кольца которой с монетным звоном рассыпались по булыжникам. Йомен рухнул плашмя, и Сомерсет с силой взмахнул над ним топором. Но в момент маха лезвие застряло в висящей на цепи вывеске таверны. Герцог, вскинув глаза, сжал зубы в попытке выдрать застрявшее в доске лезвие.
Корчма называлась «Замок», и на ее вывеске была намалевана зубчатая башня, светлым на черном. Чувствуя, что топор засел крепко, Сомерсет на мгновение обмер лицом и прикрыл глаза, собираясь с силами.
Солсбери резко махнул рукой, и вперед метнулись двое рыцарей, мечами ударяя по коленным суставам доспеха герцога. Падая, Сомерсет густо и монотонно прокричал – звук, который оборвал один из топорщиков, мощным ударом по шее прорубивший металл и плоть под ним.
Секунду-другую никто не двигался; многие ждали, что Сомерсет поднимется снова. Вид убитого герцога, одного из главных приближенных короля, потряс всех. Кое-кто испуганно крестился, глядя, как на смерть Сомерсета отреагирует сюзерен.
– С Йорком мы квиты, – как мог, бодро сказал Солсбери. – Сейчас идем добивать Перси. И на этом всё.
Оставив бездыханное тело, Солсбери и его сын Джон поспешили по улице дальше, на встречу с Уориком. Люди Солсбери двинулись следом в угрюмом молчании, провожая глазами окровавленный труп королевского советника.
Убывающая рать Уорика нещадно наседала на врага всю дорогу от площади, сражаясь с самыми закаленными латниками Перси, что прикрывали отход своего господина. И те и другие дрались беспощадно, без передышки, но Уорик уступал числом, и лишь узость улицы мешала обступить его отряд с флангов и искрошить. К тому времени как отец его нагнал, Уорик прижал Перси и барона Эгремонта к еще одной таверне, «Святые Ключи». Сразу за строением вбок ответвлялась дорога, и люди Уорика рвались покончить с Перси прежде, чем схватка расползется вширь и даст ему шанс бежать.
Заслышав за спиной топот, Уорик тревожно обернулся и вздохнул с облегчением, увидев там на щитах орлов, кресты и красные ромбы отцовых рыцарей. Заметил и своего брата Джона, который значаще поднял руку: первое одобрение во всем хаосе этого дня. Они шли грудь на грудь с человеком, вероломно напавшим на свадебный кортеж Джона, и Уорик скрытно кивнул, признавая право брата на справедливую месть.
Солсбери вел с собой две-три сотни самых испытанных бойцов, остальных оставив биться по улицам города на свое усмотрение. Где-то в отдалении протрубили рога, но Солсбери их проигнорировал, выкрикнув приказ смыкаться с красным воинством Уорика и идти через него на сближение с врагом.
При виде нового притока неприятеля граф Нортумберлендский Генри Перси окончательно выбился из сил. Все это время на него беспрерывно наседали, заставляя отходить по главной улице. В бою с него сшибло шлем, и мокрые от пота седины теперь липли к голове крысиными хвостами. Враз осунувшийся, землистый, он уже едва мог поднимать обеими руками меч. Вместе с сыном Томасом они держались во втором ряду своего яркого желто-синего воинства. Глава дома Перси давно бы уже пал, если бы не юркий жилистый человек в кольчуге с вездесущим, похожим на клык кинжалом. К своему хозяину Траннинг не позволял приближаться никому; платой за это был змеиной быстроты бросок и безошибочно меткий удар в щель забрала или зазор доспеха. Уже с полдюжины тел лежало перед ним на улице, и Уорик сейчас искренне жалел, что не взял с собой хотя бы одного из лучников, оставленных в суматохе на рыночной площади.
В ходе дальнейшего отступления на левом фланге открылась окольная дорога. Уорик слышал, как граф Перси подзадорил своих солдат, что они-де стоят против убийц короля. От такого обвинения Уорик побледнел. Между тем слова старика придали сил его воинству, которое рванулось в контрударе и отыграло несколько ярдов. По доспехам, пенясь, полилась свежая кровь, пятная холодный и блестящий, как будто железный булыжник улицы.
Уорик мог лишь смотреть, как люди отца орудуют копьями, ловко вгоняя их между щитов и вытаскивая уже алыми, после чего следовал новый выпад. Видно было, как граф Перси и Эгремонт о чем-то спорят, при этом старик то и дело указывал на открытую дорогу. Распалившийся Эгремонт все не хотел уходить, и тогда отец порывисто его обнял, а затем оттолкнул от себя.
Подоспел запыхавшийся Солсбери, ухватил сына за плечо:
– Король Генрих только ранен, но, может, еще умрет. Ты молодец. Только твой прорыв в город удался. Больше никто так не смог.
– А где Йорк? – спросил Уорик, по-прежнему не сводя глаз с Перси и Эгремонта. Они как будто не сознавали, что вокруг идет бой, а Перси еще раз указал на свободную улицу. Некоторые из стражей Перси склонили головы, получив, видимо, приказ сопровождать Эгремонта. Самые решительные взяли его за руки и повели, хотя он упирался и взывал к отцу. Но старик незыблемо повернулся к сыну спиной, опять сосредотачивая внимание на невиллских рядах. Уорик тихо чертыхнулся. Возможно, ему показалось, но граф Перси на миг как будто встретился с ним глазами и с горькой надменностью повел вверх подбородком.
– Йорк отправился в аббатство, несомненно, оплакивать или молиться за короля, – усмехнулся Солсбери. – Да и неважно. Наши дела теперь здесь. – Он набрал воздуха и громовым голосом выкрикнул: – Воины, рази их! Кричим «Солсбери»! «Уорик!» Кричим «Невиллы»! Пощады никому!
Накал борьбы усилился, чему способствовал отток латников Перси, ушедших с Эгремонтом. Было видно, как тот выжига с кинжалом пронырнул меж двумя сражающимися рыцарями так, будто заранее знал, куда и как они повернутся. Мечник Перси скользил сквозь ряды невесомо, как тень, делая обманные выпады и ловко уклоняясь от встречных ударов. Секунда, и он оказался перед Невиллами. Траннинг метнулся на Солсбери, но угрозу заметили Уорик и Джон. Удар был встречен вытянутыми мечами, а мечник пронзен. Но и при этом он, скалясь окровавленными зубами, пружинисто вогнал свой кинжал в плечевой сустав Джона Невилла. Джон ахнул от боли, а мечник острием расковыривал рану, смеясь струям крови, стекающим по блестящему металлу. Уорик взмахом меча рассек Траннингу шею, и тот беззвучно упал.
