Браун плотно задернул шторы, огляделся и посмотрел на Перри. Выражение его лица было таким злым и страшным, что у Перри чуть не остановилось сердце.
– Что это значит? – прошипел Браун. – Собака учуяла ищейку, которая прячется на дереве. Не пытайтесь сделать из меня идиота.
– Собака учуяла опоссума. Они часто появляются на деревьях.
– Что?
– Опоссума. Зверек. Собаки его не выносят, – врал Перри, пытаясь придать своему голосу безразличие и спокойствие. Он поискал сигарету, нашел и закурил. – Вы в каждой тени видите полицейского. Когда я в последний раз отдыхал здесь, то видел целую стайку этих зверей.
К своему облегчению, Перри заметил, что Браун немного успокоился.
– Они выглядят как большие крысы. Питаются рыбой и яйцами птиц. Вы должны знать этого зверька, или не знаете?
Браун отошел от окна. Казалось, он совсем успокоился. По крайней мере, убрал револьвер в кобуру, однако выражение тревоги в его глазах не исчезло.
– Значит, вы не верите, что на дереве сидит ищейка, например, этот заместитель шерифа?
– Я же вам сказал, Джим, – спокойно проговорил Перри, – что видел его менее чем два часа назад в Роквилле. Ради Бога, перестаньте беспокоиться!
Браун все еще смотрел на него:
– Разве вы не могли притащить его сюда? Не могли высадить в этом проклятом лесу, чтобы он залез на дерево? Или это не так? Вы хотите обмануть меня или нет?
Перри стряхнул в пепельницу пепел с сигареты и даже удивился, что рука его при этом не дрожала.
– Боже мой, все это похоже на сцену из одного моего кинофильма. Конечно, могло бы случиться, что я вас обманываю, Джим. Я понимаю ваше недоверие. Откровенно говоря, эту ситуацию я несомненно смогу использовать в своем сценарии.
– Плевать я хочу на ваши сценарии, – прошипел Браун. – Вы обманули меня?
Перри почувствовал под ногами твердую почву и убежденно ответил:
– Нет, Джим, я не обманываю вас. Я не привозил сюда никого. Я даже не разговаривал с ним.
Браун не сводил с него глаз.
– Опоссум?
– Вероятнее всего. А теперь, Джим, я все же хочу поговорить со своей женой.
В комнате постепенно темнело. Они уже не видели отчетливо друг друга, и Перри включил настольную лампу.
– О'кей. Без всяких фокусов, Перри. Вы мне нравитесь. Вы порядочный человек. Должен вам сказать, что с тех пор, как я родился, в этом чертовом мире никто еще ко мне так хорошо не относился, как вы. Даже мой отец по отношению ко мне не отличался порядочностью. Моя мать желала, чтобы я никогда не появился на свет.
Браун неожиданно улыбнулся. Это была не злобная ухмылка, которую Перри уже хорошо узнал. Это была открытая, почти невинная улыбка, от которой Перри стало стыдно за самого себя.
– Ну, хорошо, идите и побеседуйте со своей женой. Я позабочусь о еде. Жареные крабы. Как вы к этому относитесь?
– Неплохо. – Перри пошел к двери и остановился в дверном проеме. – Сегодня ночью вы намерены уйти, не так ли, Джим?
– Точно. Как только стемнеет, я исчезну. Пожалуй, сначала попытаюсь добраться до Джексонвилла, а оттуда – кто знает куда? Уж там я могу скрыться с такими деньгами. Я это делал, не имея абсолютно ничего, а теперь это для меня детская забава.
– Я желаю вам счастья, Джим, – сказал Перри и спросил себя, действительно ли он так думает.
– Мне не нужно вашего счастья – только свое собственное. А теперь идите к своей жене. Если кто нуждается в счастье, так это вы.
Браун прошел на кухню и закрыл за собой дверь.
Когда Перри вошел в просторную спальню, Шейла бросилась к нему, обняла его и крепко прижалась.
– О, дорогой!
Ласково поглаживая ее, Перри чувствовал, как напряжены ее спинные мускулы.
– Все в порядке? – спросил он.
Она отодвинулась, и они долго разглядывали друг друга. Решительное, жесткое выражение ее лица и ненависть в глазах поразили его.
– Что значит в порядке? Если ты опасаешься, не сделала ли со мной что-либо эта обезьяна, то в этом смысле все в порядке.
– А что здесь произошло? – Он закрыл дверь. – Что все же с тобой случилось?
– Ради Бога, Перри! Я несколько часов ожидала твоего возвращения. Разве это не достаточная причина?
– Сожалею. Я кое-что узнал и должен рассказать тебе об этом. – Он понизил голос и продолжал: – Он уйдет, как только стемнеет.
– Уйдет?
– Да. Он только что сказал мне об этом. Он возьмет джип и поедет в Джексонвилл.
Шейла стояла перед ним словно парализованная. Ее мысли были заняты только одним всепоглощающим желанием убить Брауна. «Для меня вы не больше, чем дерьмо, которое оставляет на тротуаре собака».
Эти слова словно жгли ее. Она хорошо представляла, как эта скотина будет рассказывать о ней своим друзьям, если останется в живых. Она словно слышала его жуткий, противный смех.
Заметив, что Перри озадаченно смотрит на нее, она кивнула:
– Это уже, по крайней мере, что-то, не так ли?
– Это значит, что с кошмаром покончено, – сказал он, принуждая себя улыбнуться. – Мы можем начать все сначала, вести себя так, как будто ничего и не было. Пожалуйста, успокойся. Завтра мы начнем новую жизнь.
– Ты мелешь такую чушь, какую трудно себе представить, – крикнула она. – Ты что, действительно веришь в то, что после всего этого мы сможем жить так, как будто ничего не произошло?
– Я не понимаю, почему не можем. Шейла, я люблю тебя. Мы могли бы начать все сначала.
Она уставилась на него:
– Этот жаркий диалог ты можешь приберечь для своего следующего фильма.
– Шейла!
Она отчаянно попыталась овладеть собой.
– Мне очень жаль, мне не следовало бы говорить этого. У меня просто сдали нервы. Мы поговорим о нашей жизни, когда наконец исчезнет эта вонючая обезьяна.
Она взглянула на него холодно, оценивающе.
– Перри, ты забыл мою сумочку в машине. Она мне нужна и лежит в боковом кармане с водительской стороны. Принеси мне ее, пожалуйста.
– Я уверен, Шейла, что Браун меня не выпустит. С твоей сумочкой придется подождать.
– По крайней мере, попытайся. Она мне нужна.
– Зачем?
Она потеряла самообладание и, утратив над собой контроль, выпалила со сдерживаемой яростью:
– Потому что я пристрелю эту свинью. В сумочке у меня револьвер.
Едва эти слова вылетели, она уже жалела, что произнесла их. Ну зачем она поторопилась? Почему не сдержалась? Увидев лицо Перри, она поняла, что он более чем шокирован.
