– Доброе утро! – пропела она.
Девочка что-то пискнула, но спутник глянул на нее волком, и она тут же опустила глаза. Пара молча прошла мимо.
– Ну и кто он после этого? – насмешливо спросил Алик. – Явно сноб.
– Не хочет человек ни с кем общаться, бывает, – пожала плечами она.
– Что ему, «здрасьте» жалко для соотечественников? – не унимался Алик.
– Да оставь ты его в покое.
Хотя парочка и ее заинтриговала. Как бы блондиночку разговорить?
…В номере ее ждал сюрприз: под дверь была просунута записка. На хорошем английском мадам Анисину приглашали зайти на рецепцию. Евгения не пошла, побежала. Как бы и Алик туда же не пришел!
– Я могу обрадовать мадам, – с улыбкой защебетала кроха за стойкой, едва Евгения подошла. – Для вас нашелся отличный номер. Улучшенный «джангл», а через пару дней и «оушен» освободится. Пусть мадам не беспокоится, с переездом поможет отель.
– Нет! Не надо! – вздрогнула она.
Девушка оторопела.
– Но, мадам! Вы заплатили за улучшенный номер! Нам перевели деньги!
– Я не хочу переезжать! Меня все устраивает!
– Но номер, который занимает мадам, плохой! Оттуда ужасный вид! Отель приносит мадам свои извинения!
– Меня все устраивает! – повторила Евгения. – Я хочу остаться в этом номере до конца отпуска!
Тайка все еще отказывалась понимать мадам. Евгения принялась ее терпеливо уговаривать. Обещала, что не будет жаловаться. Но ее все равно связали с Алиной. Девушка на рецепции испугалась, что плохо понимает английский мадам, и предложила ей переговорить с русским туроператором.
– Что случилось Евгения Борисовна? – откровенно удивилась Алина. – Отель вошел в ваше положение и приносит вам свои извинения. Вы получите прекрасный номер. И у меня для вас еще одна радостная новость: нашелся ваш багаж. Его сегодня привезут в отель.
– Нет! То есть я хотела сказать, что уже вышла из положения! Я… я купила себе новый гардероб, и он меня вполне устраивает!
– Но куда нам прикажете девать ваш чемодан?
– Когда его принесут?
– Часа через два.
– Хорошо, – сдалась она. «Через два часа мне надо будет найти предлог и улизнуть к себе в номер». – Но переезжать я категорически отказываюсь! Мне все нравится в моем «гардене»!
– Помнится, вы устроили настоящую истерику, – насмешливо напомнила Алина.
– Извините. Я устала с дороги и не смогла оценить всех прелестей «гардена». Это замечательный фитнес! Отличные виды! А ванная в такую жару вообще не нужна!
– Ваше право, – вздохнула Алина. – Отель только обрадуется. Высокий сезон, хорошие номера идут по запредельной цене. Вы уверены, что у вас все в порядке?
– Абсолютно!
– Жаловаться не будете?
– Ни за что! Напротив, я вам напишу благодарность на сайте. Клянусь!
– Ну, хорошо. Дайте трубку менеджеру, я с ней поговорю.
Евгения вздохнула с облегчением. Пронесло. Еще бы от чемодана отделаться!
– Что так долго? – спросил ее Алик, когда она появилась на пляже.
– По работе звонили.
– Так рано? – удивленно спросил он.
«В Москве ведь еще рабочий день не начался», – с досадой вспомнила она. И принялась выкручиваться:
– Они еще вчера звонили. Надо будет сходить в номер часика через два. Отделаться от них, и точка.
– Ты на отдыхе и имеешь право игнорировать звонки с работы, – лениво потянулся Алик.
– Не забывай: я сама себя обеспечиваю. Отдых закончится, и мне придется вернуться к прежней жизни.
– Обязательно об этом напоминать?
– Это в последний раз, клянусь!
– Ну, хорошо. Но больше я о твоей работе слышать не хочу! Мы же договорились: на эти две недели ты моя собственность.
Она виновато замолчала.
…Через два часа, так и не открыв чемодан, она торопливо запихивала его в шкаф, с глаз подальше. Потом набила стандартную эсэмэску мужу: «Все нормально». И, спрятав смартфон в сейф, помчалась на пляж.
– Я заказал на завтра яхту, – небрежно сказал Алик. – И шампанское. Поплывем к черепахам.
– А сегодня что будем делать?
– Как обычно: трахаться, – невозмутимо ответил он. – Я придумал кое-что интересное…
Обедали они на вилле. Сидели на веранде и пили охлажденное белое вино, на блюде были разложены обмазанные острым соусом шашлычки, купленные Аликом с макашницы. Евгении нравилось в нем это сочетание: изысканно сервированный лобстер не противоречил курице за восемьдесят рублей (в переводе с тайских батов), приготовленной уличным торговцем без всяких там хитростей, в растительном масле. Высокое и низкое, дорогое и дешевое, эксклюзивное и самое примитивное, все это сочеталось в Алике вполне гармонично.
– Ты, наверное, родился в очень бедной семье, – предположила она. – А потом выбился в люди.
– Да, это так, – кивнул Алик. – В начале девяностых у всех был шанс.
– И ты занялся строительством.
– Взял кредит под залог недвижимости. Своей квартиры. И потихоньку раскрутился.
– Трудно было? – сочувственно спросила она.
– Нелегко. Помню, как дали мне эту развалюху, квартиру то бишь. Заскочил в последний вагон, вот как это можно назвать. Работал на стройке, много лет стоял на очереди, ждал квартиру в новом доме, но стало вдруг понятно, что это все: халявы больше не будет. Бери, что дают, хоть комнату в бараке. Вот я взял. Последний этаж, крыша течет, на стенах плесень, обои отошли, штукатурка вся осыпалась. А мне под эту хату деньги надо получить. Чем больше, тем лучше. А вид у единственного моего товара, который можно обменять на деньги, совсем нетоварный. Ну и взялся за мастерок. Один пахал две недели, без устали. Нанять кого-то не по карману было. Сам штукатурил, сам красил, сам плитку клал. Закончил, сел, к стеночке привалился и думаю: бизнесмен, блин! Фирму собрался раскрутить! Руки в краске, волосы в побелке! А с другой стороны, думаю, не получится, наймусь в строительную бригаду, пойду шабашить. Вон как все здорово сделал! Руки-то золотые!
Евгения невольно вздрогнула: дежавю. Где-то она эту историю уже слышала. Точь-в-точь в таких же выражениях. «Бизнесмен, блин…» Но где?!
– А вот еще… Когда начал зарабатывать, не до себя было. Как одеваюсь, у кого стригусь, на чем езжу. Бывало, сам помогал работягам обои клеить, когда зашивались. Заказов нахватаешь, а рабочих рук столько нет. Вот и впрягался сам. Тот хороший хозяин, кто не барин. Кто работой не брезгует и сам побывал в шкуре своих работяг. Я даже деньги тратить не успевал, не до того было. Помню, прихожу на рынок, а там обалденные персики. Ну и цена такая же: обалденная. Дай, говорю, тетенька, попробовать: хорош ли товар? А деньги тогда мало у кого водились. Продавцы стояли, скучали. Тетка на меня зыркнула и говорит: много вас тут ходит, и все пробуют, никто не покупает. Я развернулся к ее соседке и тут же: пять килограммов, отборных, самых дорогих. Без пробы. Беру! Вы бы видели ее глаза, этой хамки! Таких учить надо. Не умеешь в людях разбираться – не становись за прилавок.
