– Пусть лучше меня разберут на органы, чем женщина, которая две недели была безоговорочно моей, сделает меня своим должником на всю оставшуюся жизнь! Скажи мне, Ева, зачем все портить? Все, что у нас с тобой было?
– Я не Ева! Было и прошло. Это глупое геройство ни к чему. Пустая бравада. Пока тебя в операционную не повели, где заберут почку. Это больно. А потом еще больней. И – на всю жизнь инвалид. Господи, да что я тебя уговариваю?! – Она встала.
В этот момент в дверь раздался осторожный стук.
– Что там? – спросила Евгения, высунувшись в коридор.
– Николай Павлович приехали, – подобострастно сказал толстячок. – Ну, а как ваши дела? Вы договорились?
– Почти.
– Ну, так, может, Николай Павлович помогут? – льстиво хихикнул его помощник.
– Да, сейчас. Еще пара минут, – сказала она с досадой.
– Они пока пальто снимут.
Евгения прикрыла дверь и торопливо сказала:
– Сейчас сюда придет хозяин коллектора, которому продали твой долг. И все начнется всерьез. Ты – его кошелек, понял? И пока он не достанет из этого кошелька свои деньги, ты не будешь ни жив ни мертв. Потому что умереть тебе не дадут, но и жизнью это назвать нельзя. Я тебя не пугаю, просто подумай. Полминуты у тебя есть.
– Хорошо, я согласен, – вымученно сказал Алик.
– Адрес твоей жены?
– Васильевский остров… – Он назвал номер дома и квартиру.
– Как ее зовут, твою бывшую?
– Васькова Татьяна.
– Теперь я обо всем договорюсь. – Она выдохнула с облегчением. – Деньги у меня на счете. Я вип-клиент, поэтому с наличными проблем быть не должно. Драгоценности, которые ты мне подарил, я продам потом. На это надо время, а у меня его нет. Ты молчи. Все скажу я.
И в этот момент в коридоре раздались тяжелые шаги. Евгения вся поджалась. Алик, напротив, расслабился. Но ровно до того момента, как открылась дверь.
Евгения узнала его сразу, несмотря на то что он теперь был в костюме. Она узнала бы его и в турецком халате, и с еврейскими пейсами. В любом обличье. По взгляду, которым мужчина ее наградил. И тут же осклабился в волчьей улыбке:
– А мирок-то, выходит, тесен!
Это был «браток» с виллы на Пхукете. «Бычара» с тайского пляжа. Предупредительный кавалер сладкой белокожей девочки. Он же Николай Корнеев, владелец коллектора, который купил долг Андрея Васькова. И его самого со всеми потрохами.
– А зря я в Бога-то не верил! – с чувством сказал Корнеев и потрогал мощную шею, на которой под белоснежным воротником сорочки от «Армани» висела золотая цепь с огромным крестом. – Надо бы в храм сходить, скупить у них свечи и зажечь, где только скажут. Я ведь не Бога просил: найти бы мне ту стерву… Тебя то есть, – он с усмешкой посмотрел на Евгению. – Скорее, дьявола, которому я давно уже продался с потрохами. Просто зубами скрипел от злости и на стену кидался. Анька, сука, на развод подала, а папаша ее, чтоб он сдох, такого адвоката нанял, что я могу теперь бизнес потерять. Да и это не беда. Дочке она все рассказала, баба моя. Дочка меня теперь видеть не хочет, а кому я всем этим обязан, а?
– Но зато теперь вы с любимой женщиной, – пролепетала растерявшаяся под яростным взглядом Евгения.
– С кем?! Да ты, сука, соображаешь, что говоришь?! Мою девочку мамаша в Англию увезла! Они же с Анькой подружки закадычные! Где я, по-твоему, познакомился с моей сладкой блондиночкой? На улице ее, что ли, подобрал, как ты своего трахаля?! – он кивнул на Алика. – А, кстати, интересная история! А ну-ка, голубки, расскажите-ка мне ее, с самого начала. И во всех подробностях.
Корнеев взял стул, поставил его в центре комнаты и уселся задом наперед, так что спинка оказалась между ног. Сжав ее мощными коленями так, что дерево, казалось, сейчас треснет, Корнеев повелительно спросил, обращаясь к Евгении:
– Ну?
Ее лицо пошло красными пятнами. Когда она заговорила, голос у нее был умоляющий:
– Это простое совпадение, поймите. Мы с Аликом случайно оказались в одном отеле.
– С кем? – удивленно спросил Корнеев. – Он вроде бы Андрюха.
– Вот видите! Я даже не знаю, как его на самом деле зовут! Мне он представился Аликом. Это было случайное знакомство.
– Ага! Заливай! – хмыкнул ее визави. – То-то ты примчалась сюда, как только узнала, куда увезли твоего трахаля!
– Я могу поклясться, чем хотите!
– А на хрен мне твои клятвы? Мне бабки нужны!
– Раз вы меня узнали, нет больше смысла скрываться. Я готова заплатить вам долг. Если вам нужны наличные…
– Само собой, – жестко сказал Корнеев. – Только кэш.
– Я готова передать вам деньги, как только закажу в банке нужно сумму. Двести восемьдесят тысяч долларов.
– Семьсот восемьдесят.
– Не поняла? – растерялась она.
– Пропало сколько? Лям. То, что не успел в Тае слить, он отдал, – Корнеев кивнул на Алика. – Ты считать умеешь? Вот и вычти из ляма двести двадцать.
– Но полмиллиона сгорели в машине! Алик взял только одну канистру!
– А я почем знаю? Вдруг вы меня снова разводите? Один раз уже пытались. А если бы мы случайно не встретились там, на Пхукете? Никто бы и не узнал, что вы в паре работаете.
– Я уже, кажется, объяснила, что до поездки в Таиланд мы не были знакомы!
– А я почем знаю? – повторил Корнеев. – Вы в одной фирме работаете.
– Как раз таки в разных. С Поповичем мы договорились о партнерстве лишь месяц назад.
– Много ли надо времени, чтобы снюхаться? – хмыкнул Корнеев. – Будь все так, как ты говоришь, ты бы сюда из Москвы не примчалась. Нет, милая, – почти что ласково сказал он. – Договорились вы давно. И сработали в паре. И бабки потом спускали в паре. Думаешь, я там, на пляже, не разглядел, какие на тебе цацки? Не знаю, почем вилла, которую вы сняли? Видал я, как вы гуляли. Вам лобстеров каждый день из кабака таскали. Орхидеи ведрами. Шампусик ящиками. Даже я скромнее отдыхал. Но теперь мы посчитаемся, – осклабился он.
– Таких денег у меня нет, – тихо сказала Евгения. – Я лишь недавно выплатила ипотеку.
– Достань, – пожал квадратными плечами Корнеев. – А хахаль твой покамест останется здесь. Сроку у тебя неделя.
– За неделю я не успею, – попробовала торговаться Евгения. – У меня на счетах тысяч триста. Это я могу отдать сразу.
– Вот и отдашь. Остальное, так и быть, подожду. Месяц, не больше.
– Хорошо. Я сегодня же поеду в Москву…
– Ты, может быть, еще не поняла, – насмешливо сказал Корнеев. – Сегодня ты никуда не поедешь. С Поповичем будешь разбираться. А там уж, как он решит. Отпустит тебя – поедешь. Захочет, чтобы осталась – останешься. Почем я знаю? Вдруг он натурой предпочитает?
