Ее словно оглушили. Состояние было, как у боксера после нокаута. Хотя Евгения ни разу не выходила на ринг, она приблизительно представляла себе, что должен чувствовать человек, которого ударили так сильно, что он потерял сознание. А очнувшись, понял, что жив и надо жить дальше. Надо встать и пожать руку сопернику. Руку, которая тебя ударила, которая лишила тебя всего, сломала твою жизнь. Надо ее пожать, признать свое поражение и покинуть поле боя под свист трибун. Ибо этот матч Евгения Анисина проиграла вчистую.
Она все еще не верила в случившееся. Как так? Одна сделанная ею глупость (а теперь Евгения понимала, что сделала глупость) перечеркнула всю предыдущую успешную жизнь. И надо же было «качку» с пхукетского пляжа оказаться хозяином питерского коллектора! Евгения молча села в машину и какое-то время сидела оглушенная и ослепленная. Машина меж тем выехала на трассу и набрала скорость.
«Куда мы едем? – спохватилась вдруг Евгения. – Я ведь ему не сказала. Откуда водитель знает, куда меня везти?»
Мозги словно окаменели. Евгения не сразу вспомнила, что на выезде из коттеджного поселка водителю позвонили. Звонок дошел до Евгении, как сквозь вату, разговор тоже. По отрывистым «да», «понял», «минут сорок», Анисина догадалась, что водитель получил инструкции. От хозяина, разумеется. А машину с водителем дал Попович. Следовательно, это он ждет госпожу Анисину через сорок минут. Хотя какая она теперь, к черту, госпожа?!
«Открыть машину и выпрыгнуть? – вяло подумала Евгения. – Прыжок Гиббона. Только без страховки. Без опытного инструктора. В пустоту. И что мне это даст?» – Она с тоской посмотрела в окно. Незнакомое место, она в легкой, не по погоде одежде, без шапки. Бизнес-леди…
«Все это в прошлом. Бизнес-леди я в прошлом. А теперь никто. Нет, не может быть!» – Она тряхнула головой, отгоняя сонливость. После удара, отправившего Евгению в нокаут, наступила апатия. Надо искать варианты. Позвонить Александру Ивановичу? Это не телефонный разговор. Корнеев наверняка уже выполнил свою угрозу. Он позвонил Поповичу первым, а, как известно, кто первый добежал, тот и прав. Но ей бы позвонить все равно не дали. Можно теперь сколько угодно оправдываться, информация уже прошла. Поповичу эта информация на руку, он будет действовать из собственной выгоды. Наверняка уже докладывается.
«Какая же я дура! Срочно надо действовать!» – Евгения схватилась за телефон.
Главный ее босс, держатель контрольного пакета акций, с кем-то разговаривал. Увидев, что звонят по другой линии, генеральный прервался буквально на секунду, чтобы сказать:
– Я тебе перезвоню, – и тут же отключился.
Его компаньон был недоступен. Евгения набрала номер его жены, Марины, сама не зная, зачем.
– А, это ты, Женечка, как отдохнула? – защебетала та.
– Хорошо, – сказала она через силу и подумала: «Еще не знает».
– Как там погода, в Таиланде?
– Жарко очень.
– А как отель? Понравился?
– Я бы тебе его не порекомендовала. Этот отдых нельзя считать элитным. Извини, Максим… Он, случайно, не дома?
– Нет, а что такое? – напряженно спросила женщина. – Должен быть дома?
Евгения вспомнила тот роковой телефонный звонок на пляже, который сломал ее жизнь, и торопливо заговорила:
– Нет, нет, я просто так позвонила! Соскучилась по своим друзьям, хочется услышать их голоса, может быть, увидеться…
– Так давай попьем где-нибудь кофейку? – оживилась Марина.
– С удовольствием. Как только вернусь в Москву. Я сейчас в Питере. В командировке.
– Только вернулась из отпуска и уже в командировку?! Ну, ты молодец! Я всегда тебя уважала и Максиму говорила: Женечка у нас незаменимый работник…
«Что-то ты завтра скажешь», – усмехнулась она и тут услышала, что на второй линии звонок. Наверняка босс. Но прервать разговор с женой Максима? Еще и она обидится. А та, как назло, продолжала щебетать. Евгения потерянно слушала пустую болтовню, понимая, что в этот момент Корнеев набирает очки.
– …ну, мы с тобой договорились. Это местечко я тебе очень рекомендую.
– Спасибо большое, Мариночка. До встречи! – Она наконец осмелилась дать отбой. И тут же перезвонила боссу.
– Когда я звоню, ты должна отвечать немедленно, – сухо сказал он. – Или тот, другой звонок для тебя более важен?
– Нет, что ты!
– А я вот думаю, что именно так. Разговор, Евгения Борисовна, не телефонный. Как только закончите свои дела в Питере, жду вас у себя в кабинете. Запишитесь на прием у моей секретарши. Это все.
Она сидела, опустошенная, сжимая в мокрой от пота руке мобильный телефон. Поистине, сегодня не ее день!
«Запишитесь у моей секретарши». Да когда такое было?! Никогда еще Евгения не разговаривала со своим давними друзьями через секретаря! И никогда они не были на «вы»! И потом: а как же работа? Что ждет Евгению Анисину в ее офисе? Максиму позвонить?
Она обессиленно откинулась на спинку сиденья. В зеркале заднего вида поймала настороженный взгляд водителя. У него инструкции: привезти московскую гостью в офис босса, для объяснений. Она здесь, в Северной столице, одна. Ни друзей, ни просто хороших знакомых. Алик не в счет, это все из-за него.
«И за каким чертом я полезла? – напряженно думала она. – Где были мои мозги? Остались там, на Пхукете? Подсказывала ведь мне моя интуиция, что ничем хорошим это не кончится. Решила поиграть в благородство. Теперь расхлебывай, дура!»
Она закрыла глаза. Бесполезно что-нибудь делать. Для начала надо хотя бы вернуться домой.
… – Приехали! – объявил водитель. И сухо предложил: – Вас проводить?
– Куда?
– К Александру Ивановичу. Он у себя в кабинете.
– Спасибо, я найду дорогу.
Водитель все же проводил ее до крыльца и проследил, чтобы она прошла через турникет. Причем сделано это было без всякой деликатности. Лена, до которой, видимо, уже дошли слухи, встретила Евгению злорадной улыбкой.
– Александр Иванович просил подождать.
Это было начало унижений. Раньше с Евгенией Анисиной обращались как с древней китайской вазой многомиллионной стоимости. Теперь эта ваза в одночасье превратилась в граненый стакан, цена которому пять копеек на барахолке. Еще немного – и превратится в пепельницу, куда, не глядя, будут тыкать окурки.
«Я пока соберусь с мыслями», – нашла оправдание своей покорности Евгения и молча уселась в кресло. Чая-кофе ей не предложили.
Где-то через полчаса дверь кабинета, у которого она сидела, наконец открылась. Оттуда никто не вышел, из глубины раздался знакомый голос:
– Пусть заходит.
Лена, не вставая, указала подбородком на дверь: иди.
При виде гостьи Александр Иванович тоже не встал. К большому удивлению Евгении, лицо у него было не радостное и не злое, а грустное и усталое.
