– Но-но! – отшатнулся Олег. – Даже не думай! Я хожу на таэквондо и со шлюхой стесняться не собираюсь! Вмажу тебе по-настоящему, не так, как в тот раз! Кстати, я не намерен вам мешать. Вы ведь захотите отметить воссоединение? Ну и я отпраздную. Не хочется отдавать тебя в плохие руки. А тут я вижу, мужчина надежный. Все при нем. Работяга, не то что я, барин. И руки, небось, золотые. Видимо, запах машинного масла для женщины слаще любого французского одеколона. Счастья вам! Совет да любовь! – Он издевательски поклонился и ушел к себе.
Когда Алик пришел с оставшимися сумками, Евгения как раз начала освобождать ему полку в шкафу.
– Что так долго? – спросила она.
– Не хотел вам мешать. Я подумал, что вы захотите это обсудить.
– Что: это? – в упор спросила она.
– Дальнейшую жизнь, – Алик отвел глаза.
– Тут нечего обсуждать.
– Я думал, свалившиеся неприятности тебя сломают, – сказал он, глядя, как Евгения аккуратно складывает вещи, перед тем как убрать их в шкаф. – И ты не будешь такой… – Он чуть было не сказал «стервой». – Такой злой.
– Меня?! – Евгения рассмеялась. – Я в порядке. Да, первое время у меня был шок. Но это от неожиданности. Я недаром столько лет успешно рулила крупной фирмой. Я очень быстро оправляюсь от любого удара. Ты мне сейчас нужен. Неважно, какая у тебя машина, она мне тоже нужна. Мне придется много ездить. Будет не одно собеседование, прежде чем я определюсь с новой работой. Не хочу прогадать. И надо как можно быстрее расплатиться с Корнеевым, чтобы забыть все это, как страшный сон. Раз бракоразводный процесс затянется надолго, и свою долю от продажи недвижимости я получу нескоро, надо взять кредит. Под залог этой самой недвижимости. Ведь у меня есть свидетельство собственника. Главное – это отцепить от себя Корнеева, а дальше уже спокойно подумать о будущем. Вот чем мне сейчас надо заняться.
Он подавленно молчал. Мне заняться. Она не сказала нам. В ней не было ничего от прежней Евы. Совсем ничего. Может быть, ночью? Когда они останутся одни и выключат свет, его Ева вернется?
Но она его даже не поцеловала!
– Может быть, я тоже могу что-нибудь сделать? Для нас, – подчеркнул он. – Я все-таки мужчина.
– Сделай, – равнодушно пожала она плечами.
– Я могу оформить кредит на себя.
– Триста тысяч долларов? – насмешливо посмотрела на него Евгения. – У тебя что, элитная кредитная история? Вилла на Канарах в собственности? Или я чего-то не знаю?
– Прекрати разговаривать со мной в таком тоне! – разозлился он. – В конце концов, я не просил тебя приезжать в Питер! Я с тобой попрощался и сказал: спасибо за все! Да, я тебя обманул, но ты-то виновата больше! Я не планировал продолжать отношения, а там, на Пхукете, я действительно был миллионером! А вот ты… Надо было сразу сказать: валил бы ты со своими карамельками!
– С какими карамельками?
– Есть такой анекдот с бородой. Как монашка ехала в купе с содержанкой. А та ей рассказывала: вот кольцо, которое мне подарили за ночь любви, вот колье за неделю в Ницце. Так что, вернувшись к себе и услышав ночью стук в дверь своей кельи, монашка сказала: «Да идите вы, отец Бенедиктин, со своими карамельками!» Потому что мои подарки, – это для тебя карамельки. Так зачем тогда брала? Зачем дурочку из себя строила? Представляю, как ты смеялась, вернувшись к себе в номер!
– Я не смеялась, – сказала она тихо.
– Кстати, а что с номером? Как ты оказалась-то в этом «гардене»?
– Я улетала в три дня, турагентство не дождалось подтверждения из отеля. Меня потом хотели переселить, но я…
– Решила пожить за мой счет? Но зачем?
– Мне было хорошо, – сказала она еще тише.
– Что?
– Мне с тобой было хорошо!
– А что изменилось-то? Вот я, вот ты. Денег нет?
– Деньги – это не так уж мало, – поморщилась она. – Пойми, я привыкла к определенному образу жизни. Пока я все себе не верну, я ни о чем другом даже думать не могу. Поэтому завтра утром мы поедем в банк.
– Ладно. А потом я поеду искать работу.
– Какую работу? – она посмотрела на него удивленно.
– А что я, по-твоему, должен делать? Дома сидеть?
– Кстати, – она замялась. – У тебя есть деньги? Я временно без работы, а со счетов пришлось все выгрести.
– Тысяч пять есть! – весело сказал Алик. – Рублей. Занял у своей бывшей жены.
– Здорово! Хорошенькое начало! Ладно, разберемся.
– Я немного умею готовить, – виновато улыбнулся он. – Хочешь, сходим в магазин? Омаров не обещаю, но на пять тысяч родных российских рубликов мы неплохо отоваримся. На макароны с сосисками хватит, а водка – это не так уж и скверно. Если забыть о том, что есть «Пино Гриджи».
– Лучше уж вести трезвый образ жизни, – передернулась Евгения. – Слушай, ты-то откуда узнал о «Пино Гриджи»? И об омарах? – не удержалась она.
– Я же сказал: от босса. Думаешь, я мало с ним ресторанов объездил? Меню-то при мне обсуждали. Да и послевкусие, – усмехнулся он.
– Что ж… – Она аккуратно закрыла шкаф. – Я хотя бы не одна.
Она подошла и прижалась к нему.
– Знаешь, как мне тяжело? – сказала, подняв голову и словно пытаясь что-то прочитать в его глазах. Они по-прежнему были похожи на капканы, темные, непроницаемые. Вот и попалась.
– Догадываюсь.
– Еще и Олег достает. Похоже, это был брак исключительно для нашего с ним удобства. Никаких чувств. И все бы продолжалось так и дальше, не встреться мы на Пхукете с Корнеевым. А там одно потянуло другое. Скрыть уже ничего нельзя, исправить тоже. Неужели вся жизнь – всего лишь цепь случайностей? Какая-то мелочь решает все. Это всего лишь иллюзия, что мы можем влиять на свою судьбу. Поверь, для сильного человека, каковым я себя всегда считала, непросто это осознать.
– Успокойся, образуется, – он зарылся носом в ее волосы. А подняв голову, с улыбкой спросил: – Ну что? В магазин?..
Они: через месяц после возвращения
«Прошел месяц, – напряженно думала она. – Всего один месяц после моего возвращения из Таиланда. А как все изменилось!»
Одна радость: ей удалось расплатиться с Корнеевым. Правда, теперь она должна была огромную сумму банку. Но лучше уж быть должным банку, чем слышать в телефонной трубке масляный голосок Николаши, который крайне ласково осведомляется о том, как у живого кошелька идут дела? Хорошо ли он кушает? Достаточно ли спит? Как вообще со здоровьицем? А как с личной жизнью? Это ведь тоже важно.
Евгения уже поняла тайный смысл этой заботы: все интимные переживания «клиента» становятся достоянием общественности, пусть даже эта общественность состоит всего из трех человек. Лишить покоя, звонить по ночам, иногда просто молчать в трубку.
