– Я забыла отдать тебе деньги, Дэвид.
– В этом нет особой срочности, – ответил я.
– Возьми лучше теперь, иначе потом я могу снова забыть.
Она вынула из сумочки 7000 лир, отдала их мне и спросила:
– Куда ты собрался?
– В Милан.
– Хочешь поехать со мной? Я тоже направляюсь туда.
– Я не знаю, когда вернусь. Виччи дал мне машину. Лучше я поеду на ней.
Лаура испытующе посмотрела на меня.
– Как хочешь. Мне очень жаль, что мы не виделись в последние два дня. Моя подруга остановилась в «Регине», и я еду к ней. Это малоприятное, но необходимое свидание. Тебе нравится твоя новая комната?
– Да, – отрезал я.
– Ну, мне нужно спешить. Я надеялась встретиться с тобой этой ночью, но меня пригласили в Стреза. Увидимся завтра в лодочном ангаре?
– К сожалению, ко мне из Милана приедет мой друг Джузеппе, – солгал я. – Он еще никогда не видел этого озера и просил меня принять его.
– Ты не можешь отложить его приезд?
– Попробую, хотя не уверен в успехе.
– Мне так хотелось бы завтра встретиться с тобой, – сказала Лаура, соблазнительно улыбаясь. – Постарайся, чтобы мы могли увидеться.
Я посмотрел вслед отъехавшей огромной машине и вернулся к старому «Фиату». По дороге я решил: ни под каким видом не появлюсь в воскресенье в лодочном ангаре. У меня с Лаурой все было кончено.
Подъезжая к собору по оживленной улице Крезо Мандженто, я заметил девушку, энергично махавшую мне. Это была Симона. Она подбежала к машине и приблизила к стеклу свое смуглое живое лицо.
– Я так и подумала, что это вы. Подвезете меня?
– Конечно, с удовольствием.
Перегнувшись через сиденье, я открыл дверцу.
– Куда вам нужно?
– Мне хотелось бы немного покататься, а потом посидеть на солнце, – сказала она, садясь рядом со мной.
– Неплохая идея, – сказал я, свернув налево в сторону Пьяцца Кастелло. – Как поживает Торчи?
– Я его уже несколько дней не видела. А где сейчас находитесь вы?
– На Лагомаджиоре. Я сейчас там работаю, но во вторник вернусь в Милан.
– А потом уедете?
– Нет, останусь в Милане.
– Правда? А я решила, что, получив паспорт, вы уедете.
Я удивленно посмотрел на нее.
– Какой паспорт?
– Торчи сказал мне, что вам нужен паспорт. Вы не беспокойтесь. То, что он рассказал мне, останется между нами.
– Торчи обещал мне достать паспорт, но, к сожалению, цена оказалась слишком высокой. У меня нет денег.
– Сейчас ни у кого нет денег, – печально сказала Симона. – Торчи так и не может купить мне шляпку. Он говорил вам, что я опять работаю?
– Да, натурщицей.
Она кивнула:
– У одной старухи американки. Рисует она плохо, но платит хорошо. Я теперь экономлю на черный день.
– Не лишенная здравого смысла предусмотрительность.
Симона повернулась ко мне:
– Сколько вам заплатил Торчи за бриллиантовую брошь?
– Я не стал продавать ее, а вернул владелице.
– Ах, расскажите это кому-нибудь другому. Не бойтесь, я не передам наш разговор Торчи. Если скажете мне правду, я вас поцелую.
– Это очень мило с вашей стороны, но я действительно не продавал броши.
– Зачем вы лжете? – вспылила Симона. – Я видела брошь у Торчи, хотя он и спрятал ее от меня. Мне обязательно нужно знать, сколько он заплатил вам за нее.
– Что вы сказали? – спросил я, повернувшись к Симоне и ошарашенно глядя на нее. – Эта брошь у Торчи?
– Да, я видела, как он разглядывал ее, думая, что я сплю.
– Наверное, это другая брошь.
– Нет, та же самая. Когда он ушел, я обыскала всю квартиру и нашла ее. Вы, правда, не продавали ее?
Я покачал головой:
– Да нет же, не продавал.
Симона прищурилась.
– У вашей синьоры «Альфа-Ромео»?
– Да. А в чем дело?
– Тогда это она продала брошь Торчи. Когда я возвращалась с работы домой, от подъезда как раз отъезжала эта машина, а за рулем сидела женщина.
– Когда это было? Только точно: для меня очень важно.
Симона наморщила лоб, вспоминая.
– Днем, в прошлый вторник.
Именно в этот день я разговаривал с Торчи о паспорте, а несколько часов спустя Лаура рассказала мне о завещании Бруно. Неужели она подкупила Торчи этой брошью, чтобы узнать у него цену паспорта? Явно надеялась потом соблазнить меня именно такой суммой и заставить изменить мое отношение к Бруно.
– Какого цвета была машина? – спросил я, едва сдерживая нарастающий гнев.
– Синяя, с голубым щитком от солнца на стекле.
Это была машина Лауры. Симона взглянула на часы.
– Вы не подвезете меня на Пьяцца Пьемонто? У меня там свидание.
Молча, погруженный в свои мысли, я поехал по городу. На площади я остановил машину и открыл дверцу.
– Вы ничего не скажете Торчи о броши? – спросила Симона.
– Нет, да и вряд ли я его сегодня здесь увижу. У меня очень мало времени, а я еще должен встретиться с Джузеппе.
– Не тратьте зря времени. Лучше найдите себе какую-нибудь хорошенькую девушку.
– Может быть, Джузеппе – и старая развалина, но по крайней мере он верный человек. До свидания, Симона.
Было около двух часов. Я был уверен, что застану Торчи дома. Я подъехал к его подъезду, оставил машину и поднялся наверх. Торчи открыл мне дверь, как только я позвонил. При виде меня он слегка испугался, но все-таки дружески воскликнул:
– Синьор Дэвид, какая радость! Прошу вас, входите. У меня еще осталось виски для вас.
Войдя в квартиру, я закрыл дверь и прислонился к ней, заперев ее спиной на задвижку.
– Я проходил мимо, Торчи, и решил зайти к вам спросить еще раз насчет паспорта. Вы говорили с Джакобо?
Торчи кивнул.
– Я виделся с ним сегодня утром, но он не хочет снижать цену. Риск слишком велик. 650 тысяч, и ни лиры меньше.
Я подошел к столу и сел возле него.
– Ты еще помнишь о бриллиантовой броши синьоры?
Он замер.
– Да, синьор Дэвид. А в чем дело?
– Насколько я слышал, она у тебя.
Он так вздрогнул, что расплескал виски, которое подносил ко рту.
