– Вы хорошо знаете Флоренцию?
– Я прожил там два года, занимаясь архитектурой.
– А как насчет Рима и Венеции?
– Их я тоже знаю. Но к чему эти расспросы, лейтенант?
Он отшвырнул сигарету и снова задал вопрос:
– Машину водить умеете?
– Да.
– Готовы ли вы взять на себя обязанности гида во время путешествия? Вам придется с быстротой молнии давать ответ на любой вопрос касательно искусства и истории.
– Это я смогу, – ответил я, с любопытством ожидая продолжения.
– Ну что ж, прекрасно. Тогда, за неимением никого другого, придется остановиться на вас, – сказал Роулинг.
– А в чем дело, лейтенант?
– Вы прикомандировываетесь к генералу Костейну во время его поездки с целью отдыха во Флоренцию, Рим и Венецию. Отъезд завтра утром.
Я удивленно посмотрел на лейтенанта.
– Что, генерал потерял вкус к военной службе?
Роулинг подавил улыбку.
– Он в отпуске, сержант. И смотрите, чтобы он не услышал от вас подобных речей, потому что он по характеру настоящий дьявол. Если бы я мог, я не дал бы ни вас, ни кого другого из своих людей, но в штабе известно ваше прошлое, и генерал затребовал именно вас.
– Что он из себя представляет?
– Я же вам сказал: настоящий дьявол. Он имеет свои представления о том, как должен выглядеть и вести себя солдат. Вы должны быть безупречны, а если я сказал, что безупречны, то именно это имел в виду. Он лично будет проверять, вычищены ли у вас ботинки, а если нет, то да поможет вам Бог.
Я почесал в затылке и скорчил недовольную мину.
– Нельзя ли мне сказаться больным, лейтенант?
Роулинг усмехнулся.
– Это невозможно. Постарайтесь не давать ему глупых ответов, иначе реакция будет такая, что вам покажется, будто рядом с вами разорвалась двухтонная бомба.
– Кажется, меня ожидает масса удовольствий?
– После окончания путешествия я дам вам отпуск, сержант, и я уверен, что он вам будет просто необходим.
Штаб-квартира генерала Костейна в Болонье находилась на виа Рома. Я явился в штаб без трех минут десять и успел за эти три минуты оглядеть помещение и встретиться с майором, у которого был крайне измученный вид. Ни разу за все время службы в армии мне не приходилось видеть такой чистой и аккуратной штаб-квартиры. Пол был натерт так, что в него можно было смотреться как в зеркало, дверные ручки сияли. Я видел, как один сержант, прежде чем открыть дверь, обернул ручку бумагой, чтобы не свести с нее глянец. Майор проверил мои документы с такой тщательностью, как будто его жизнь зависела от того, сможет или нет он найти в них ошибку. Потом он перевел усталый взгляд на меня и стал рассматривать меня дюйм за дюймом с такой дотошностью, с которой ученый ищет под микроскопом неизвестную бациллу.
– Повернитесь, – сказал он.
Я повернулся и почувствовал, как придирчивый взгляд майора исследует меня сверху донизу.
– Все в порядке, сержант. Вольно.
Я повернулся и стал, устремив согласно уставу свой взгляд поверх головы майора.
– Вы знаете свои обязанности?
– Так точно, сэр.
– Что вы будете делать?
– Ровно в одиннадцать часов я должен отбыть с генералом во Флоренцию в Гранд-отель, куда следует прибыть к обеду. Мы проведем четыре дня во Флоренции, а затем отправимся в Рим с двухдневной остановкой в Океине в отеле «Континенталь». В Риме мы остановимся на три дня в отеле «Флора». Затем я отвезу генерала в Венецию через Торни, Равенну Фервари и Падур. Там мы остановимся на четыре дня в отеле «Лондра» и затем восьмого мая вернемся в Болонью.
Майор потер тонкий нос и кивнул.
– Хорошо, сержант, генерал скажет вам, что ему хочется увидеть во Флоренции. Вам знаком этот город?
– Да, сэр.
– За домом вы найдете машину генерала. Там же находится Зинесон, денщик генерала. Идите туда, осмотрите машину и поговорите с Зинесоном. Он расскажет вам все, что нужно. Ровно без пяти одиннадцать опять вернетесь сюда.
– Слушаюсь, сэр.
Отдав честь, я повернулся и вышел строевым шагом. Один из писарей посмотрел на меня с таким сочувственным видом, как будто меня ждала петля. Я нашел Зинесона во дворе за домом. Он как раз осматривал чемоданы в багажнике огромного «Кадиллака».
– Ты шофер? – спросил денщик, оглядывая меня.
– Да, – ответил я. – Какая чудесная машина.
– Посмотрим, покажется ли она тебе потом такой уж чудесной, – сказал он. – Взгляни лучше на это.
Он поднял один из чемоданов. Чемодан был сделан из кожи и блестел, как зеркало.
– Ручная полировка, – продолжал Зинесон с горечью. – У генерала пять таких. Битых два часа в день я трачу на то, чтобы навести на них такой глянец, как этого требует генерал.
Мне стало не по себе.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что я должен буду чистить его чемоданы? – недоверчиво спросил я.
– Придется, если хочешь сохранить свои нашивки, – ответил Зинесон и положил чемодан в багажник с такой осторожностью, как будто это было сырое яйцо.
– Теперь взгляни на машину. Это еще одно очень приятное занятие для тебя: она должна быть вычищена и внутри, и снаружи так, чтобы не было ни пятнышка, ни пылинки. При каждой остановке, куда бы генерал ни пошел – пообедать или справить нужду, – ты должен наводить блеск на машину. Генерал не терпит грязи в машине, это один из его «пунктиков». Сколько раз мне приходилось одной рукой подносить ко рту хлеб, а другой – полировать эту колымагу. И не забывай о пепельницах. Стоит генералу обнаружить в них хоть малейшую частицу пепла, и он занесет это в свою книжку.
– Что еще за книжка?
Зинесон сплюнул на бетон двора и осторожно растер плевок ботинком.
– Тебе еще придется познакомиться с ней. Генерал отмечает в ней все, что ему не нравится: каждый твой промах, каждую ошибку, каждое пятно – и потом он передаст эту книжку со своими инструкциями майору Кэю, и все это выльется на твою голову. Однажды я получил три дня дежурства на кухне только за то, что забыл вычистить пепельницы. Но работа на кухне – это еще отдых.
Я смотрел на многочисленные детали хромированной отделки машины, и мое мужество понемногу исчезало.
– А ты поедешь с нами? – спросил я.
– Я? – Зинесон усмехнулся. – Это мой первый отпуск. За четыре месяца. Уж я использую его на все катушку вдвоем с какой-нибудь красивой девчонкой. Желаю тебе приятного времяпрепровождения!
Я открыл дверцу и бросил взгляд внутрь. Это была самая лучшая из всех машин, которые я когда-либо видел, не говоря уже о тех, на которых мне приходилось ездить. Там было все: от встроенного бара до автоматически поднимающихся стекол.
