Около двадцати одного часа я бросил размышлять о характере своего временного начальника, спустился вниз и встретил его в условленном месте. На нем был темно-синий костюм, и с первого взгляда было видно, что генерал уже пьян. Лицо его побагровело, на лбу выступили капли пота, а глаза блестели. Несмотря на это, проходя через вестибюль, генерал еще твердо держался на ногах. Однако у меня появилось неприятное чувство, что он находится в одном из своих опасных состояний и требовался только толчок, чтобы вылилось на меня накопившееся раздражение. Я распахнул дверцу машины. Генерал сел в нее. Я смотрел на него в ожидании.
– Ну, что вы глазеете на меня? – зло спросил он. – Чего вы ждете, черт возьми?
– Ваших указаний, сэр, – ответил я, стоя навытяжку и по уставу глядя поверх его головы.
Он вытер лицо рукой и озадаченно уставился на меня.
– Черт возьми, я не знаю, куда ехать. Собственно говоря, это ваше дело…
Он замолчал, потом потряс головой, как будто хотел собраться с мыслями, и сказал:
– Поезжайте в одно из тех заведений, где танцуют и можно развлечься.
– Слушаюсь, сэр.
Я повез его в казино. Оставив машину у входа, я вышел и открыл дверь.
– Приехали, сэр.
Он медленно вылез и посмотрел на неоновую вывеску над входом.
– Кажется, здесь нет ничего особенного.
– По-моему, тоже, сэр.
– Подождите меня. Я долго не задержусь.
Он открыл стеклянную дверь казино и поднялся наверх по широкой лестнице. Я снова сел в машину и позволил себе, откинувшись на спинку сиденья, закурить. Мне пришлось прождать часов пять, и для меня они показались вечностью. Генерал вышел около двух часов ночи. Я подъехал к нему, выскочил из машины и распахнул дверцу. Не говоря ни слова, генерал сел в машину. От него разило спиртным, и сиденье генерал нашел только ощупью. Он так тяжело плюхнулся на него, что пружины заскрипели.
– В отель, – сказал он, откинув голову назад и закрыв глаза.
Когда я открыл дверцу около отеля, генерал спал. Нагнувшись, я слегка потряс его за плечо. Секунду он безжизненно лежал на подушках, а потом вдруг ожил, подскочил и вцепился мне в запястье. Он вывернул мне кисти и втащил в машину, так что я оказался стоящим на коленях на полу. Правой рукой он стальной хваткой вцепился мне в горло. За время службы в армии мне не раз приходилось вступать в драки с опасными противниками, но я всегда одерживал верх. Однако против этой смертельной хватки я ничего не мог поделать. Генерал продержал меня так еще несколько секунд, а потом наконец отпустил.
– Черт возьми, что это вам взбрело в голову? – прорычал он. – Как вы смеете касаться офицера?
Я поднялся, тяжело дыша, и попытался принять стойку «смирно».
– Я с удовольствием свернул бы вам шею, – продолжал он. – Если вы еще раз дотронетесь до меня, то я передам вас военно-полевому суду.
– Слушаюсь, сэр, – с трудом прохрипел я.
Генерал медленно вылез из машины.
– Получите за это семь суток ареста, сержант. Это научит вас держать руки при себе.
Тяжело ступая, он пошел в отель. Я стоял около машины, потирая горло и ругаясь вслух.
На следующее утро, ровно в семь часов, я постучал в дверь номера генерала. Мне с трудом удалось расслышать тихое «войдите». Я открыл дверь и внес поднос. Генерал в шелковом халате стоял у окна. Во рту у него была сигарета, его волосы были взъерошены, и выглядел он лет на десять старше, чем обычно. Под глазами лежали темные круги.
– Доброе утро, сержант, – сказал он как ни в чем не бывало.
– Доброе утро, сэр.
Поставив поднос на стол, я стал навытяжку. Генерал подошел, оглядел поднос, взял стакан с виски и отошел к окну.
– Наполните мне ванну, сержант.
– Слушаюсь, сэр.
Я наполнил ванну, измерил температуру воды, добавил немного холодной, надеясь, после виски она ему сойдет. Затем я вернулся в спальню.
– Что у нас на сегодня? – спросил генерал. Он допил виски и держал пустой стакан в своей большой загорелой руке.
– Вы собирались сегодня до обеда осмотреть галерею Уффици и Палаццо Барджелло, сэр, – ответил я. – А после обеда – Палаццо Питти и площадь Микеланджело.
Он сдвинул брови.
– Разве мы договаривались об этом?
– Да, сэр.
– Я думаю, что нам стоит осмотреть что-нибудь получше, – сказал он. – Вот посмотрите на это. – Он подал мне купленные вчера открытки с видами собора и капеллы Медичи. – Не знаю, откуда они взялись. Может быть, их прислал управляющий отелем?
Я ошарашенно уставился на генерала, а он смотрел на меня.
– Кафедральный собор выглядит потрясающе, – продолжал он. – Думаю, что прежде всего мы должны осмотреть его. – Он сел на кровать и потер глаза. – Конечно, осмотрим это здание во имя Божье. Собственно говоря, это ваше дело – быть гидом, сержант. Я даже не должен вам ничего говорить. А завтра, может быть, мы пойдем в вашу галерею Уффици.
Я хотел что-то сказать, но проглотил возражения.
– Ровно в девять в вестибюле, сержант.
– Слушаюсь, сэр.
Повернувшись, я вышел и спустился в ресторан, чтобы позавтракать. Пережевывая свой хлеб, я думал над последней загадкой, которую задал мне генерал. Может быть, он просто хотел заманить меня в ловушку своими высказываниями, надеясь, что я начну возражать и тем самым дам ему удобную возможность наброситься на меня? Или он действительно забыл, где мы с ним вчера были? Если так, то он серьезно болен и дело дрянь. Может быть, нам придется до конца его отпуска ходить в Бапистерий и капеллу Медичи? Я решил еще немного понаблюдать за генералом. Если он будет продолжать чудить, то мне придется позвонить майору Кэю и спросить его, как быть, как мне поступить. Это была неплохая идея, только мне следовало бы сразу привести ее в исполнение и поспешить к телефону. Если бы я так поступил, то не попал бы в затруднительное положение, в котором нахожусь теперь. Но я не был еще вполне уверен и не хотел, чтобы меня взяли за шиворот. Для сержанта довольно опасно звонить майору и сообщать ему, что его начальство тронулось.
– Итак, прежде всего направимся в кафедральный собор, – сказал генерал, когда мы встретились. – Портье советовал мне осмотреть его. Этот служащий довольно любопытен. Вам следовало бы знать это, сержант.
– Да, сэр.
Он вышел и обследовал машину, даже протер носовым платком головку распределителя. Но за полчаса до этого я сам прошелся платком по каждой детали и знал, что мой временный начальник не найдет ни одного пятнышка масла. Так оно и было. Оглядев кузов, заглянув внутрь «Кадиллака» и не найдя к чему бы придраться, генерал сел в машину. Я повез его к собору. Все было точным повторением вчерашнего дня. Он заглянул в каждый уголок, постоял около «Пьетты», как будто никогда ее не видел, и выслушал еще раз всю историю создателя скульптуры. Потом мы посетили капеллу Медичи, и, стоя у скульптур «День» и «Ночь», генерал позволил мне снова рассказать историю Медичи. Он выслушивал мои пояснения с тем же фантастическим интересом, что и вчера, и даже купил те же самые открытки. К обеду мы вернулись в отель.
