— Я, ты и ранолка, попавшие под сдвиг. Три угрозы для порядка времени. Так, по крайней мере, считают схарги. Точнее, не то, чтобы даже считают… Так оно есть — для них.
— Погоди, схарги схаргами, пусть себе считают, как им вздумается, а ты-то откуда все это знаешь? — недоверчиво спросила девушка.
— Я? Да, я теперь знаю. Понимаешь, какое дело… Этот схарг пытался, ну, вроде как, взять меня под контроль. Во сне. Заставить застрелиться. Потому что иначе уничтожить меня не мог. А уничтожить обязан — это решение проблемы. И вот когда я проснулся — от твоего крика, скорее всего — вышло так, что не он держит под контролем мое сознание, а я прорвался в его… Знаю, звучит по-идиотски, я и сам толком не понимаю, как это все произошло, но это действительно так. В какой-то миг я словно попал внутрь его мозга… Если, конечно, забыть о том, что мозга, как такового, у них нет… Я чувствовал его чувствами, думал его мысли… Я почти был схаргом! Но при этом я понимал, что я — это я, а он — это он…
— То есть, теперь ты знаешь о них все? — задала вопрос Маклеуд.
— И да и нет… Кое-что, наверное, знаю, но… Вот ты спрашиваешь о чем-нибудь таком — и в голове у меня тут же возникает ответ. Словно сам собой. При этом, самостоятельно что-то «вспомнить» я не могу. Я пробовал уже — стена. Глухая.
— Отлично, — деловито кивнула Эмма. — Значит, будем задавать тебе вопросы. Итак, первый: сколько на Земле схаргов?
— Две единицы, — не задумываясь, выдал Голицын.
— Двое?
— Две единицы, — повторил Иван. — «Двое» — неправильно. Не знаю почему. Изначально, как я уже говорил, явилось три единицы. После нашей встречи в Женеве осталось две. Но это не две личности. И не одна в двух лицах. Просто две единицы.
— Ясно, пусть так. Продолжим. Тот взрыв в Женеве. Это была попытка нас уничтожить?
— Да. Одним ударом решить сразу две проблемы.
— Почему не вышло?
— Из-за меня. Сила, живущая во мне, оградила нас от взрыва.
— Сила? В тебе?
— Сила «Исполнителя Желаний»…
— Что?!
— Сила «Исполнителя Желаний», — еще раз проговорил Голицын, сам поражаясь собственным словам. — На самом деле, очень точный термин. Не знаю, как объяснить… Во время прохода по тоннелю «Исполнитель Желаний» дал мне некую силу. Так считают схарги. Так есть для них. Звучит дико, я согласен, — развел он руками. — Причем, дико не только для нас — для схаргов тоже. Тот, первый, почувствовал неладное, но не понял, что именно происходит, запаниковал и взорвался. Второй был уже подготовлен. Поэтому попытался захватить меня во сне. Но сила «Исполнителя Желаний» поборола и его.
— Он тоже погиб?
— Нет, — покачал головой Иван. — Он ушел. Но может вернуться.
— Да? И что же он теперь предпримет?
— Не знаю. На момент бегства никаких определенных планов у него, похоже, не было.
— Ясно. А что третий?
— Что третий?
— Третий схарг. Что делает он?
— Понятия не имею. Может быть, выслеживает Шог-Ра.
— Выслеживает или уже выследил?
— Ни одна из трех проблем еще не решена.
— Ясно. А кстати, о выслеживании: как они нас нашли?
— Они… Они чувствуют нарушение порядка времени. Чувствуют — и идут, как собака на запах.
— На каком расстоянии чувствуют?
— На любом. Ограничений нет, либо они им неизвестны.
— Отлично… И долго они собираются нас преследовать?
— Пока не уничтожат. Ну, или пока порядок времени не восстановится сам по себе, естественным путем.
— Естественным путем — это как?
— Ну, если мы дотянем до момента, когда пошли «в гости» — в последний раз — схарги оставят нас в покое. Наверное. Если, конечно, мы сами не наделаем бед.
— В смысле — бед?
— Сделаем что-то такое, что создаст прямую угрозу изменения будущего по сравнению с тем, каково оно должно было быть, не случись «сдвиг»… Это сложно, я, честно говоря, сам не очень понимаю. Ну, например, если мы встретимся сами с собой и как-то повлияем на поведение тех нас. Или еще кого-то. Вот представь: заходит сейчас сюда Фантомас — ну, анш Жиы. Видит нас, узнает про тоннель, про схаргов. Или, скажем, про гибель Чжу. А ему потом на Зиту лететь. И ничего такого он знать не мог…
— Неблагодарное это дело, гадать, что мог знать, а чего не мог знать анш Жиы, — заметила, с кривой усмешкой, Маклеуд. — Да и нет его сейчас на Земле… Но в целом, понятно. Так что произойдет, если, как ты выражаешься, мы наделаем бед?
— Точно не знаю. Но что-то ужасное. Настолько ужасное, что и представить себе невозможно.
— Ужасное — для нас двоих… троих? Или для всех? Для Земли? Для Галактики?
— Не знаю. У схаргов нет разделения на беды личные и общие. Но почему-то думаю, мало не покажется никому.
— Ну, это уж наверняка… Кто они вообще такие, эти схарги? Что им надо у нас — ну, кроме как с нами тремя разделаться? Вторжения-то они устраивают регулярно, и без всяких поводов?
— Не знаю, — ответил Иван, после короткого раздумья. — Все, что касается дел за Вратами, для меня тайна, покрытая мраком. Такое впечатление, что мой схарг и сам ничего об этом не знал. Так что тут я бессилен. Спрашивай про наш мир.
— Да с нашим, вроде, все понятно… Три проблемы, два инструмента для их решения. Достанут, где хочешь, и только великая Сила Исполнителя Желаний способна уберечь от жестокой кары… Неизвестно, кстати, на сколько ее еще хватит, силы этой. Ты, кстати, не в курсе?
— Увы…
— Я так и думала. Ладно, сила — силой, а отдавать ее источник в руки чертовой ранолки, по любому, не следует. Так что действуем по прежнему плану: достаем со дна «Исполнитель Желаний», пока до него не добралась твоя прыткая подружка. Согласен?
— Согласен, — счел за благо никак не реагировать на «подружку» Голицын.
— И еще одно… Бластеры пока предлагаю снять. Не ровен час, даст сбой эта твоя сила — застрелимся, проснуться не успеем, — Эмма отстегнула с запястья «Шилк». — Надо будет спрятать куда-нибудь. Не слишком далеко, но чтобы и не под рукой были. Хотя бы на время сна.
— Сомневаюсь, что если Сила, и правда, уйдет, это поможет… — проговорил Иван, однако, следуя примеру Маклеуд, бластер с руки снял. — С другой стороны, против схарга «Шилк» все равно бесполезен.
— Что, правда? А Жарж ког Фаааг, помнится, говорил…
— Бесполезен, — развел руками Иван. — По крайней мере, в нашем случае. Это точно.
— Ну, так тем более!
7
— Черт знает что! — возмущалась Эмма. — Шарлатан! Коновал! В космос, значит, летать — это я гожусь, а нырнуть на дно какой-то жалкой лужи — нет?!
