– Думаете, напился Ерофеич? – спросила я.
– Тут и думать нечего. Раз аванс получил, да калитку запер, значит, вечер удался, и до обеда стучать бесполезно, – пояснила собеседница.
– Ну, это мы еще посмотрим, – ответила я и решительно забарабанила в калитку.
Девушка некоторое время наблюдала за моими бесплодными попытками, потом спросила:
– Что, срочно Ерофеич нужен?
– Конечно, срочно. У него колеса от моей машины. Без них я домой попасть не смогу. Как думаете, охота мне лишний день в вашей Иванихе торчать? – не прекращая стучать, ответила я.
– Ладно, пойдемте. Проведу вас к Ерофеичу, – сжалилась надо мной девушка.
Я прошла следом за ней в ее двор. Забор между ее двором и двором Ерофеича имел чисто символический вид. Он был низеньким, из свежих неструганых досок, причем поставленным не по всей длине, а какими-то кусками.
– Интересное архитектурное решение, – пошутила я, указывая на прогалы в заборе.
– Да это батя мой сэкономить решил. Зачем, говорит, нам высоченный забор. Ерофеич мужик мировой, воровать у нас ничего не станет. А забор нынче недешев, – объяснила девушка.
– Вы недавно переехали? – спросила я.
– Что вы! Мы в этом доме всю жизнь живем. И отец мой тут родился, и его отец, и отец отца. Лет семьдесят уже дом нам принадлежит, – ответила она.
– А забор только недавно поставить решили? – переспросила я.
– Недавно. До этого у нас виноградник двор разгораживал. И территорию на две части делил, и ягоды на вино домашнее давал. А прошлой зимой беда приключилась. Виноград повымерз. Пришлось его вырубать. Так мы без забора и остались. А месяц назад отцу доски эти перепали. Вот он из них заборчик и соорудил, – засмеялась девушка.
– Ну и правильно. Зачем лишние средства тратить, если с соседом отношения хорошие. Вот и мне от этого заборчика польза, – переходя на территорию Ерофеича, пошутила я. – Надеюсь, сумею его разбудить.
– Если не получится, заходите к нам. Я вас чаем напою. Не на улице же вам дожидаться, – предложила девушка.
– Спасибо. Обязательно зайду, если что.
Девушка вернулась к себе в дом, а я прошла к крыльцу. Дверь, на мое счастье, была не на запоре. Ерофеича я отыскала в дальней комнате. Он лежал на стареньком диванчике и мирно храпел. Я попыталась его разбудить. Потолкала в бок, похлопала по щекам. Ноль эмоций. Принялась трясти более основательно. Даже нос на несколько секунд затыкала. Бесполезно. Хозяин продолжал громко храпеть. Тогда я вернулась в сени, зачерпнула литровую кружку воды из цинкового ведра, снова прошла в дальнюю комнату и вылила содержимое кружки Ерофеичу на лицо. Холодный душ помог добиться нужного результата. Ерофеич взвизгнул и вскочил. Да так резво, что я едва успела уклониться от столкновения с ним.
– А? Где? Что? Шельма!!! – выдал Ерофеич, тараща на меня стеклянные глаза.
– С добрым утром! Проснулись? – поинтересовалась я.
– Чего? Кто? Я не сплю, – сумбурно высказался Ерофеич и вознамерился вернуться на диван.
Я опередила его и поспешно загородила собой вожделенное ложе. Мужик непонимающе уставился на препятствие.
– Машина. Колеса, – напомнила я. – Вы обещали к утру шины залатать и вернуть колеса на мою машину. Сделали?
– А, это вы, – в глазах Ерофеича мелькнули проблески узнавания. – Водка есть?
– Какая водка? Колеса где? – возмутилась я. – Домой мне пора. Работу доделаете, будет вам водка.
– Нету, – односложно ответил Ерофеич и поплелся в сени.
Я бросилась за ним.
– Чего «нету»? – переспросила я.
– Ничего нету, – отмахнулся Ерофеич. – Домой идите, завтра что-нибудь придумаем.
– Дом у меня в Тарасове. И попасть я туда смогу только после того, как вы мои колеса на место вернете. Причем без пробоин, – напомнила я.
– Ну, тогда к Зинаиде Тимофеевне возвращайтесь. Утро вечера мудренее, – отмахнулся Ерофеич.
– Какое утро, какого вечера? Сейчас утро, понимаете? И работа должна быть уже выполнена. – Я не оставляла попыток вернуть Ерофеича в адекватное состояние.
Тем временем мы добрались до сеней. Ерофеич нагнулся над ведром с водой и принялся жадно пить. Я ждала, пока он утолит жажду. Наконец мужик оторвался от ведра и выпрямился. Взгляд его немного просветлел. Я обрадовалась, надеясь добиться от него вразумительного ответа.
– Ну, вспомнили меня? Я Татьяна. Вы вчера взялись устранить пробоины на колесах моей машины. Я в «Бельдюгу» угодила, помните?
Ерофеич кивнул.
– Ну, вот, уже лучше. Работу выполнили? – спросила я.
– Нету, – повторил Ерофеич.
– Чего «нету»? Не сделали? Хотите сказать, залатать их невозможно? – расстроилась я.
– Залатали уж, – не особо радостно ответил Ерофеич.
– А чего ж не поставили? Времени не хватило? – предположила я.
– Хотели поставить. Не успели, – Ерофеич перешел на шепот.
– А что вы шепчете? Насколько я поняла, здесь, кроме нас, никого нет. Да и вообще, что тут секретного? – Мне было непонятно поведение Ерофеича. – Сколько времени вам понадобится для завершения работ?
Ерофеич молчал. Я нахмурилась, начиная подозревать неладное.
– Что случилось? – спросила я.
– Тут такое дело, – принялся мямлить мужик. – Мы ж с Данилой все заклеили. Покрышки как новенькие стали. Хоть сто лет на них гоняй. Добротные покрышки. Фирма хорошая. Дорогая. У нас в райцентре таких не продают. Вот…
Ерофеич замолчал.
– Ну и где же мои добротные покрышки? – с нажимом спросила я.
– А кто их теперь знает? Можно попробовать у Данилы спросить. Хотя вряд ли он что-то скажет, – почесал затылок Ерофеич.
– Вы что, не помните, куда их положили? – возмутилась я. – Так! Пойдемте в гараж, будем искать.
– Бесполезно. В гараже их нет. Я точно помню, что оттуда мы их унесли, – заявил он.
– И куда же вы могли их унести?
– Несли-то на место прикручивать. Только не донесли малость, – потупился Ерофеич.
– Что же вам помешало? – спросила я.
– Водка, будь она неладна, – коротко ответил он.
– Вы что, потеряли их? – не поверила я.
– Угу, потеряли, – ухватился за мою идею Ерофеич. – Шли, шли и потеряли. Данька, наверное, искать пошел. Мне тоже пора.
Ерофеич попытался прошмыгнуть мимо меня во двор, но я была начеку. Ловко ухватившись за дверную ручку, я загородила проход.
– Отвечайте немедленно, куда дели мое имущество, – потребовала я.
Ерофеич еще немного помялся, а потом признался в том, что колеса мои они с Данилой проезжему мужику продали. И даже сумму назвал. Раз в шесть меньше их реальной стоимости.
