21 апреля 2002 года
Майя Майданская… Неужели та самая?! Жена, а теперь вдова
Валерия Майданского. Понятно, почему она ужаснулась при виде Лиды: ведь перед
ней вдруг появилась сестра человека, который убил ее мужа. Причем, судя по
слухам, вроде бы даже на ее глазах…
Стоп.
Не проходит.
Лида зажгла лампу на тумбочке, нашарила халат, валявшийся на
коврике у постели (она всегда сбрасывала халат на пол, чтобы не брести в одной
ночной рубашке к креслу, дрожа от холода, а сразу завернуться в мохнатую ткань,
сохранив накопленное за ночь тепло), сунула ноги в тапочки и взяла с туалетного
столика щетку. Ей всегда легче думалось, когда голова была в порядке. Как если
бы упорядоченная прическа упорядочивала мысли. По той же причине она никогда не
садилась к компьютеру в халате: только вполне умытая, одетая, с тщательно
заплетенной и уложенной косой. Однако сейчас Лида не намеревалась браться за
работу: все-таки половина третьего ночи. Ей надо было просто подумать. Потому
что, пока до чего-нибудь не додумается, все равно не уснет.
Она согрела воды в джезве, опустила в чашку пакетик
жасминового китайского чая (самого любимого) и села с ногами в кресло,
завернувшись в плед.
Значит, так…
Где это она недавно читала, что всякое расследование
непременно начинается с этой сакраментальной фразы? Кажется, в каком-то
детективе? Ну что же, это правда!
Значит, так. Майя Майданская никак не могла признать в
случайной посетительнице сестру убийцы своего мужа – просто потому, что никогда
ее не видела. Ведь трагедия произошла, когда Лида была во Франции. На суде она
не присутствовала. И тем не менее Майя ее знала, это несомненно.
Откуда? А это вопрос первый.
Вот напасть! Она думала, что посещение «Красной волчицы»
даст ответ если не на все, то на очень многие вопросы. А вышло, что оно,
наоборот, поставило еще больше новых!
Вопрос второй – он же главный. Тот, который в самое сердце
поразил Лиду еще там, в ночном клубе «Красная волчица». Почему клуб так
называется – понятно. Но почему Майя Майданская пела ту же песню, которую
слушал перед смертью Сергей? Нет, не так. Почему Сергей слушал ту же песню,
которую пела эта самая Майя? Это был ее голос, там, на пленке! Может быть,
звучавший несколько в другой тональности, но явно ее, с этим непередаваемым
тембром, с хрипотцой, которая тотчас сменялась резким повышением голоса,
придавая ему такое обаяние и очарование, которого не дождешься от
профессионально поставленных голосов. Майя и правда пела очень хорошо, а
«Красная волчица» наверняка была ее хитом, ее визиткой.
Ну и что? Этого мало, чтобы Сергей выбрал именно эту песню
для последнего пути …
Значит, дело не в песне. А в чем? Вернее, в ком? Не в Майе
ли Майданской?
Может быть, Сережа был к ней неравнодушен? А что, это вполне
объяснимо: Майя очень красива, и голос чарующий. Этакая сирена. Может быть,
между ними даже что-то было? Ведь Лида совершенно ничего не знала о жизни брата
все эти годы. Он не женился, но ведь какие-то встречи, какие-то романы у него
должны были быть! Что, если он был влюблен в Майю и убил ее мужа из ревности?
Нет, вряд ли. На Сергея это не похоже. Не похоже! При всей
своей порывистости и эмоциональности он был человеком разумным. Влюбившись, он
бы сделал все, чтобы добиться этой женщины, но убивать ее мужа, как бы ни
презирал, ни ненавидел его… К тому же, если Сергей даже и любил Майю, она-то,
видимо, оставалась к нему равнодушной. Она ведь не бросила Валерия Майданского,
каким бы подлым он ни был. Она жила с ним, а потом, вскоре после его смерти,
нашла себе этого молодого хиппаря с пышными волосами. Сразу видно – любит его,
счастлива с ним. Вон какие взгляды метала в его сторону. Нет, романтическая
история с Сергеем что-то никак не вписывается в картину Майиной жизни.
И опять упираешься в то же самое! Почему Майя так испугалась
при виде Лиды? Ответ может быть, конечно, самым простым: приняла ее за кого-то
другого. От неожиданности растерялась – поэтому и отвиралась так бездарно:
аллергия у нее, дескать, на полынный запах!
Предположить можно все, что угодно, потому что Лида вообще
ничего не знает толком. Ни о Майе, ни о ее муже, ни о Сереже.
Бог ты мой… как же это так вышло, что жизнь единственного
родного человека – брата! – стала для Лиды наглухо закрытой книгой? Кто в этом
виноват?
Да никто, кроме нее. Она была по натуре своей одиночкой,
лучше всего чувствовала себя в одиночестве, нисколько от него не страдала.
Может быть, это эгоистично, но пока она не встретила людей, ради которых стоило
бы надолго открывать ту шелковую, душистую коробочку, в которую была заключена
ее душа, она быстро уставала от близкого общения, будь то сердечная дружба или
романтические отношения. Но Сережа…
Даже не в нем дело. Вернее, не только в нем. Дело в его
жизни и смерти. Дело в его изуродованном лице, изувеченном теле и погасшем
голосе. Дело в его безропотности! Именно все это вместе прострелило шелковый
кокон Лидиной души. Теперь она, если бы даже хотела, не смогла бы избавиться от
ощущения, что жизнь дует в нее со всех сторон. Сквозит и сильно сквозит ветром
боли. Она это чувствует всем телом, а не только душой. И самое малое, что она
может сделать, стараясь вернуть хотя бы подобие прежнего комфорта, это
попытаться узнать, что же на самом деле произошло между ее братом и
Майданскими.
Осталось еще меньшее – сообразить, как это сделать. Лучше
всего, конечно, добиться встречи с тем следователем, который вел дело Сергея.
Но это практически нереально.
Попросить о свидании и разговоре Майю? Наивно думать, что
она согласится. Кроме того, что доброго она может сказать об убийце мужа? Даже
если и питала к Сергею раньше какие-то чувства, теперь их у нее явно не
осталось.
Поговорить с людьми, которые в то время были рядом с
Сергеем? С друзьями? Но Лида не знает его друзей… На похороны никто из них не
пришел, хотя она дала объявление в газете. Были только соседи. Даже Виталий не
пришел, хотя ему-то Лида нарочно позвонила – пересилила себя и позвонила.
Правда, не застала, оставила сообщение на автоответчике. Виталий не отозвался и
не появился. Может быть, просто не прочитал сообщение? Автоответчик забарахлил?
Что ж, бывает…
А между прочим, Виталий мог что-то знать о случившемся. Но
общаться с ним у Лиды нет сил. Только похороны Сергея могли заставить ее
обратиться к этому подлецу. И просто воображения не хватает представить,что
могло бы заставить Лиду еще раз обратиться к Виталию! Ну, нет, нет, не может
быть такой причины. Надо искать какие-то другие пути к истине.
