– По-ня-ат-но… – протянул Марк Соломонович, пристально
разглядывая ее своими молодыми карими глазами, и Лиде вдруг показалось, что
этим взглядом он ее раздевает. И не просто так, как раздевает мужчина взглядом
понравившуюся ему женщину! Марк Соломонович, чудилось, срывал все покровы с
Лидиной души, обдирал ее, словно луковку!
– Ну так что, барышня? – вдруг решительно проговорил хозяин.
– О чем будем говорить? О деле Погодина? Что именно вас интересует?
– Ну, вообще… все. Линия защиты, например.
– Линия защи-иты?.. – протянул адвокат. – Вот оно что! Вы
дело читали?
– Нет, только приговор.
– Да, из приговора мало что можно понять, это точно, –
пробормотал Марк Соломонович скучным голосом.
Лида встревоженно посмотрела на него. Что произошло? Почему
эти яркие глаза вдруг словно бы белесой пленочкой подернулись?
Она растерялась. Надо что-то спрашивать у адвоката, но
почему-то ни один вопрос в голове не складывался.
– Ну вот что, красавица моя, – решительно сказал Марк
Соломонович, и глаза его вновь ожили, – давайте-ка ближе к телу. Что-то у нас с
вами не разговор, а тишина ни о чем получается. Развейте наконец ядовитый туман
несуществующей тайны! Все ваши проблемы мне видны, как грудь шестого размера на
тощем теле. Вы сестра этого Погодина, так?
Лида откинула голову:
– Как вы догадались?
– Ну, догадки тут ни при чем, – пожал плечами Марк
Соломонович. – Ни догадки, ни гадания, ни черная магия, хоть и заглядывал я
встарь в эзотерический словарь. Вы бы хоть предупредили Кларочку, что хотите
меня обдурить. Нельзя же скрываться под своей собственной фамилией.
Кропательница Погодина пришла интересоваться делом Погодина! Бывают совпадения,
не спорю. Но чтобы означенная кропательница прожила несколько лет во Франции,
совершенно как сестра Сергея… да еще чтобы и звали ее Лидия! Вы его сестрица,
так?
Лида молча кивнула, чувствуя невероятное облегчение оттого,
что больше не надо притворяться.
– Как он? Вышел? Вернулся? – с искренним интересом спросил
адвокат.
– Сережа умер два месяца назад, – сказала Лида сухо. – Он…
попал в аварию там, в колонии, был изувечен и комиссован. Вернулся домой и умер.
Она органически не могла выдавить из себя, что смерть Сергея
была самоубийством! Никому не говорила и говорить не собиралась, в том числе и
этому адвокату.
– Умер? – вскинул брови Марк Соломонович. – Как жалко! С ним
очень приятно было работать. Значит, все зря… Вот уж воистину – благими
намерениями вымощена дорога в ад.
– Вы что имеете в виду?
– Я имею в виду мой гонорар, а что же еще?
Лида уставилась непонимающе.
Что за чушь? При чем тут его гонорар? Они что, эти адвокаты,
вообще не могут ни о чем думать, кроме денег?!
– Да, – вздохнул Амнуэль. – Я так и думал, что вы ничего не
знаете. Я за этот процесс десять тысяч долларов получил – как вам кажется, это
хороший гонорар?
Лида откровенно вытаращила глаза. Она знала, что Сергей
никогда не бедствовал. Но десять тысяч долларов… С другой стороны, это была
цена его судьбы. Наверняка он отдал все, что было.
– Ошибаетесь, – усмехнулся Амнуэль, поняв ее невысказанную
мысль. – Мне платил не ваш брат. Мне платила безутешная вдова.
– Безутешная… – непонимающе пробормотала Лида, но тут же
вскрикнула: – Безутешная вдова?! То есть Майя Майданская вам платила?! Но как,
почему?! А, теперь я понимаю, теперь понимаю, почему на Сережу навешали все эти
статьи, почему он попал в колонию, почему вообще ничто не было принято во
внимание, никакие смягчающие обстоятельства. То есть она откровенно вас
подкупила, чтобы его засудили, да? И вы в этом так смело признаетесь?!
– Красивая и глупая, – пробормотал Марк Соломонович,
откидываясь на спинку кресла и все так же внимательно разглядывая Лиду. –
Почему все красивые непременно глупые, а? И, кажется, из этого правила вообще
нет исключений! А впрочем, есть… Взять хотя бы эту самую Майданскую. Она была
бесовски хороша и так же бесовски умна. И, кроме всего прочего, она оказалась
на редкость благородной женщиной.
– И в чем же выразилось ее благородство? – ехидно
усмехнулась Лида. – Из-за нее Сергей попал в тюрьму…
– Пардон, мадам! – Марк Соломонович проворно выставил вверх
палец. – Почему это из-за нее? Не затмила ли ваш разум сестринская любовь, увы,
пробудившаяся с некоторым опозданием?! Вас ведь не было на процессе, если не
ошибаюсь… Ваш брат попал в тюрьму из-за того, что убил человека; какого – это
вопрос восемнадцатый, но фак, пардон, факт, что убил. С этим вы, надеюсь,
согласны? Это вы принимаете как объективную реальность?
– Принимаю, – нехотя согласилась Лида, благоразумно
пропустив мимо ушей справедливый, в общем-то, выпад насчет поздно пробудившейся
сестринской любви.
– Ну вот, – с нравоучительным видом покачал пальцем Марк
Соломонович. – А Майя Михайловна восприняла как объективную реальность то, что
ваш брат по чистой случайности – или роковому для него стечению обстоятельств,
назовите это как хотите! – сыграл в ее жизни роль доброго ангела, благого
провидения, счастливого случая… опять же, назовите как хотите! Сергей невольно
спас ее от этого подонка Майданского, который Майю Михайловну ненавидел так же,
как она его. И не только избавил от постылого мужа, но и сделал ее очень
богатой женщиной. Потому что быть женой богатого, но скупого и гнусного
существа – это одно. А стать свободной и вдобавок получить в наследство
движимого и недвижимого имущества чуть ли не на миллион долларов – это,
согласитесь, совсем другое! Майя Михайловна была безмерно вашему брату
благодарна. На суде, понятно, она молчала в тряпку насчет этой ситуации, но и
убийцу мужа не топила, подчеркивала – это отражено в показаниях! – что ее муж первым
начал задираться. Отказалась от своих обвинений в изнасиловании, сказала, что
была совершенно не в себе, мало ли что ей там могло померещиться! Так что этот
вопрос даже не рассматривался. Хотя прокурор вел себя так, что я иногда думал:
ну, все, сливай воду! Но потом все же удавалось развернуть ситуацию в пользу
Сергея. И именно благодаря Майданской. Она многое для вашего брата сделала,
я-то это знаю, можете мне поверить. Знаю, потому что именно она меня наняла –
как лучшего адвоката в городе. Она была со мной совершенно, предельно
откровенна, даже до цинизма какого-то дошла. Видимо, сильно достала ее жизнь с
Майданским! Она ведь вышла за него совсем девочкой, даже школу еще не
закончила.
