– Лидия Николаевна? – проговорил хрипловатый женский голос.
– Это вас со студии телевидения беспокоят, дежурный помощник режиссера.
Репетицию вашей передачи сдвинули на полчаса раньше, вы не могли бы приехать не
к десяти, а к половине десятого? Тут есть кое-какие проблемы…
– К половине? – растерялась Лида, водя по сторонам
затуманенными глазами. – Но я не успею, я еще и не проснулась-то, а надо
собраться…
– Вам хватит полчаса? Я пришлю за вами машину. Ровно в
девять она будет у вас, у подъезда. Синяя «шестерка». Договорились? Ну, всего
доброго.
В трубке послышались гудки. Лида тупо посмотрела на телефон,
подумала-подумала и набрала номер Саныча.
– С Новым годом! – заорал он, свежий и бодрый, словно и не
новогодняя ночь была позади. Впрочем, эту сивку не могли укатать никакие горки.
– Тебе уже позвонили со студии? Собирайся в темпе, встретимся там!
И он швырнул трубку. Лида вздохнула: она, честно говоря,
решила, что насчет репетиции был чей-то розыгрыш, который разоблачит Саныч, а
значит, можно будет еще поспать. Ладно, спасибо за машину, а собираться – какие
там особенные сборы? Кофе покрепче успеть выпить да косу потуже заплести.
И в самом деле, она все успела и выскочила из подъезда ровно
в девять. Машины, впрочем, еще не было. Но это Лиду ничуть не огорчило, потому
что она увидела посреди сугроба белые хризантемы – вернее, то, что от них
осталось за ночь на двадцатиградусном морозе, – и подошла, глядя на них с такой
нежностью, что даже в глазах защипало. Погладила их, потеребила поникшие
лохматые головы и вдруг увидела, что из соседнего сугроба торчит что-то черное.
Пригнулась, вглядевшись, и ахнула, увидев знакомый «вальтер».
Сразу вспомнился размашистый жест Ярослава. Лида так и
поняла, что он что-то выбросил, но ей и в голову прийти не могло, что именно
это было!
Лида машинально очищала «вальтер» от снега рукавичкой. Так,
поосторожнее: вот эта штучка называется «предохранитель», он должен быть опущен,
а то «вальтер» может выстрелить сам по себе. Если он заряжен, конечно. Вопрос:
разрядил ли его Ярослав, прежде чем выбросить? И еще вопрос: зачем выбросил?!
Нет, в принципе, смысл этого поступка Лиде понятен… Ну что
ж, раз Ярослав так решил, значит, ей тоже только и остается сунуть револьвер в
сугроб и забыть о нем.
Хотя здесь его кто-нибудь подберет. Мальчишки найдут, тот же
Ларик Поливанов. Лида покосилась на окно третьего этажа и чуть не
расхохоталась, увидев в одном из них заспанную физиономию Ларика.
Вот, пожалуйста! Ни в коем случае нельзя оставлять тут
«вальтер». Опасные игры! Уж выбрасывать так выбрасывать. Хотя бы в мусорные
баки – вон там, в углу двора.
Она двинулась было к мусорке, но тут послышалось гудение
мотора, и во двор, низко проваливаясь в колеи, въехала синяя «шестерка» и
затормозила рядом с Лидой. Она машинально сунула «вальтер» в карман полушубка.
– С Новым годом, Лидия Николаевна, – перегнувшись к дверце,
улыбнулась сидящая за рулем женщина в красной вязаной шапке и тонированных
очках. У нее был большой пестрый шарф, окутывающий шею и подбородок. Руки в
красных перчатках сжимали руль. – Извините, что заставила вас ждать. Никак не
могу проснуться. Садитесь, поехали скорей.
– С Новым годом, – пробормотала Лида, садясь рядом с ней,
захлопывая дверцу и пытаясь вспомнить, кто это. Что-то вроде бы знакомое есть в
облике, но… Строго говоря, из группы Саныча она хорошо знакома только с двумя
девушками – помрежем Валей Михеевой и ассистентом Любой Колодезниковой, а все
остальные остаются более или менее часто мелькающими лицами.
– Ремень пристегните, – сказала женщина, разворачиваясь в
промороженных колеях. Делала она это излишне долго и медленно, зачем-то резко
сдав назад, в сугроб. Хризантемы Ярослава исчезли под задними колесами.
Лида ахнула, оглянулась.
– Пристегнитесь, говорят! – прикрикнула женщина, выбравшись
наконец на дорогу. – На повороте Белинской машина ГИБДД стоит, зачем лишние
проблемы накликать?
Лида послушалась, затянула ремень. «Красная Шапочка»
вытянула руку с пультом – в дверце что-то щелкнуло.
– Там замок слабый, – ответила она на недоумевающий взгляд
Лиды. – Я не хочу, чтобы дверца вдруг открылась и… – Она махнула рукой.
– Ничего, как-нибудь, – буркнула Лида, все еще переживавшая
гибель хризантем.
Девица вдруг показалась ей чем-то неприятной. Причем
настолько, что захотелось выйти из машины и дальше двинуть на трамвае.
Ага, дождись-ка трамвая в девять утра первого января! А
топать пешком по морозу через всю Белинку до студии не больно-то охота.
А между прочим, всегда приходилось топать, либо Саныч Лиду
подвозил – по доброте душевной. Первый раз за ней прислали машину со студии.
Что это их разобрало?
Из двора выбрались на Полтавскую, кое-как одолели
строительные колдобины, доехали до Белинской и свернули направо мимо гаишной
«Волги».
– А мы что, за кем-то еще заезжать будем? – удивилась Лида.
– Нам же налево!
– Не заметили, что там поворот отменен в связи со
строительными работами? – усмехнулась девица. – Ничего, развернемся около
«Победы».
Однако «шестерка» промчалась мимо разворота у магазина
«Победа», не снижая скорости.
«Видимо, мы развернемся на Сенной», – подумала Лида, однако
и Сенную площадь проскочили так же резво и теперь держали путь к автостанции.
Что за фокусы?!
– Может быть, вы мне объясните… – заносчиво начала было
Лида, но осеклась, потому что девица закашлялась, да так сильно, что руль
заплясал в ее руках. «Шестерка» завиляла по дороге.
– Вы меня лучше не отвлекайте, – усмехнулась она. – Водитель
из меня не бог весть какой. – И опять закашлялась. От этого надрывного звука
Лиду вдруг бросило в жар.
Видимо, жарко стало и девушке, потому что она размотала
шарф, а потом стащила и шапку. Резко тряхнула головой, расправляя густые волосы
темно-рыжего, можно сказать, красного цвета…
Лида зажмурилась и сцепила на коленях руки.
– Узнала? – еще хриплым после кашля голосом спросила Майя и
усмехнулась. – Ну и каковы впечатления?
Лида открыла глаза и несколько мгновений тупо смотрела на
дорогу, ничего толком не видя. Единственное, что она поняла, это то, что
автостанция осталась позади, «шестерка» мчит по улице Родионова куда-то по
направлению к Фруктовой или Верхним Печерам.
