— Я покажу вам, как вернуться в долину.
— Разве я не могу спуститься в долину с горы там, где поднялся?
— Нет, господин. Подняться можно, но спуститься нельзя. Лошадь разобьется вместе с вами о скалы.
— И ты знаешь дорогу, по которой можно проехать?
— Да, господин. Это высохшее дно потока, оно не более чем в ста шагах отсюда.
— Хорошо, мы поедем этой дорогой, но прежде удовлетвори, если можешь, мое любопытство…
— Я готов. Что вам угодно?
Джордж протянул руку по направлению к описанной нами картине:
— Что это такое?
— Кладбище слонов, — ответил Казиль.
— Итак, эти чудовищные останки…
— Их скелеты.
— Но почему их так много именно в этом месте?
— В давние времена слонов в Индии было значительно больше, чем сейчас. По-видимому, Пераваский лес был наводнен ими. В то время — я говорю о времени, в котором жили наши прадеды, — в долину, что перед вашими глазами, никогда не приходил человек. Нужно сказать, господин, инстинкт слонов — как человеческий ум. Они так же скромны в любви, как и в смерти… Они прячутся, чтобы любить, и прячутся, чтобы умереть. Чувствуя приближение смерти, слоны приходили в эту долину, ложились и больше не вставали.
— Действительно, — заметил Джордж, — я припоминаю, что когда-то читал подобный рассказ о нравах этих великанов. Но объясни мне, Казиль, каким образом проникали они сюда, если со всех сторон это место закрыто непроходимыми скалами?
— В конце долины, господин, есть узкий проход, напоминающий ущелье, высеченное топором между гранитными стенами…
— А эта разрисованная статуя!.. Какой странный контраст с гигантскими скелетами!
— Это статуя бога Шивы.
— Как она попала сюда?
— В нашей религии, мой господин, кладбище слонов считается священным. Когда обнаружили это кладбище, брамины поспешили поставить здесь статую. Во время полнолуния они приходят преклониться перед этим изваянием.
— Это, должно быть, странное и любопытное зрелище!
— Я думаю так же, как и вы, хотя никогда не видел его.
— Знаешь, Казиль, я многое бы дал, чтобы побывать на нем.
— К сожалению, господин, ваше желание неисполнимо.
— Почему?
— Брамины никому не говорят о времени своих богослужений. К тому же иностранцу, другого вероисповедания, было бы и опасно подслушивать тайны богов.
— Разве ты не знаешь, Казиль, что опасность меня привлекает, удваивает мое любопытство?
— Подобное любопытство очень опасно и когда-нибудь будет стоить вам жизни.
— Ха! — засмеялся Джордж. — Час моей смерти записан в книге, находящейся на небе, поэтому ничто не может ускорить этого часа…
После минутного молчания молодой человек начал снова:
— Так ты говоришь, что брамины приходят на кладбище слонов во время полнолуния?
— Да, господин, по крайней мере, так уверяют… Сам я не могу сказать с уверенностью.
— Со вчерашнего вечера, кажется, наступило полнолуние? Я не ошибаюсь?
— Нет, мой господин…
На этом разговор прекратился.
— Казиль, — сказал Джордж, — покажи мне известную тебе дорогу, и поскорее догоним принцессу и ее гостей.
Казиль, пустив свою лошадь вперед, проводил Джорджа в долину. Англичанин дал полную свободу Джали, которая полетела с такой быстротой, что молодой человек догнал охотников за четверть часа до их прибытия к жилищу принцессы.
Шагабад, один из многочисленных дворцов Джеллы, считался лучшей, роскошнейшей родовой резиденцией в окрестностях Бенареса. Подробное описание его было бы, кажется нам, излишним. Поэтому скажем только, что дворец, построенный из красного камня и белого мрамора, соединял в себе восточную роскошь с европейской элегантностью и комфортом.
Огромные сады, наполовину индийские, наполовину английские, представляли настоящий лес, наполненный ланями и антилопами. Здесь имелось также и озеро с легкими судами, служащими для прогулок и рыбной ловли.
XXIV. УЖИН
Большая столовая в восточном стиле наполнилась гостями. Все скоро сели за стол, уставленный изысканными кушаньями и дорогими винами. Два фонтана из розового мрамора разливали прохладу по обширной комнате. Невидимый оркестр играл чудные мелодии незабываемого маэстро Россини.
Ужин подходил к концу.
Принцесса, как и за обедом, посадила Джона Малькольма возле себя.
— Господа, — говорила она, — не оставляйте ваши стаканы пустыми… Каждый из вас, наверное, чувствует жажду после охоты.
— Мы утолим ее, — возразил Джон Малькольм, — но позвольте мне, принцесса, высказать вслух одну неопровержимую истину.
— Истину? — спросила с улыбкой Джелла. — Какую, сэр Джон?
— Следующую: если бы горячие пески пустыни могли принять ваше гостеприимство, то и те через час уже не чувствовали бы жажды.
Эти слова были встречены громкими рукоплесканиями.
— Сэр Джон Малькольм совершенно прав, сударыня, — сказал лорд Сингльтон, — вы действительно принимаете гостей по-королевски, и я надеюсь, что мне будет позволено послезавтра отблагодарить нас у себя во дворце… Я имел честь прислать вам приглашение на праздник, который еще более сблизит индийскую аристократию и англичан.
— Действительно, милорд, я получила ваше приглашение.
— Позвольте мне надеяться, что вы не откажетесь принять его.
— Я была бы очень счастлива, если бы могла принять участие в вашем празднике, — прошептала принцесса, бросая беглый взгляд на Джорджа, — но, к сожалению, это невозможно!
— Как! Почему невозможно? — воскликнул губернатор.
— К сожалению, я не свободна, потому что приняла уже другое приглашение.
— Разве нельзя его отложить до другого времени? — спросил лорд Сингльтон.
— Увы, нет.
— Вы приводите меня в отчаяние, сударыня! Без вас во дворце не будет королевы бала.
— Ах, милорд, пощадите мою скромность, — улыбнулась Джелла. — Я уверена, что вы без труда найдете среди ваших соотечественниц более достойную, чтобы принять скипетр и корону.
— У нас в Бенаресе есть только две женщины, которые могут сравниться с вами по красоте и грации, но они слишком молоды и неопытны, чтобы им можно было вручить скипетр. Я так надеялся видеть его в ваших руках…
— Это, вероятно, молодые девушки? — спросила принцесса.
— Да, сударыня… Мисс Мария и мисс Эва Бюртель, воспитанницы нашего друга сэра Джона Малькольма и невесты его сыновей Джорджа и Эдуарда…
