— Все будет исполнено, — прошептали они, кланяясь и направляясь к ущелью.
Жрица, оставшись одна, подбросила в жаровню углей, потом, усевшись на ступени пьедестала Шивы, принялась ждать.
Прошло около десяти минут. Глубокое молчание царствовало на кладбище. Вдруг Жюбэ приподняла голову. Вдали послышалось пение, которое становилось все громче и громче.
— Они идут! — прошептала жрица.
Прошло еще несколько минут, затем пение раздалось в самой долине, и можно было расслышать отдельные слова.
Это были куплеты из мрачной поэмы «Рамаяна». И в то время как эхо долины повторяло их, люди, одинаково одетые в белые накидки, прошли среди скал и образовали круг рядом со статуей Шивы.
Этот круг все время увеличивался. Неожиданно он разомкнулся, чтобы пропустить важных лиц, перед которыми все склонили головы.
Это были принцесса Джелла, Дургаль-Саиб, Суниаси, Акбар, Голькар и Джааль. Они приблизились к Жюбэ в сопровождении двух индусов, которые несли корзину, покрытую черным покрывалом. Эту корзину поставили у подножия идола.
Джелла подала знак жрице. Жюбэ, поднявшись во весь рост, повернулась к толпе и что-то произнесла. Это восклицание, конечно, имело важный смысл, так как лица всех присутствующих напряглись от внимания.
XXVIII. ПЛЕННИК
Жрица Жюбэ заговорила:
— Вы пришли в священное место. Бог, приказывающий вам ненавидеть и мстить, с вами. Он вас слушает! Он вас слышит! Дрожите и трепещите!
В это время двое молодых индусов поставили корзину у треножника.
— Что в этой корзине? — спросила жрица.
На вопрос ответил Суниаси:
— Ночная птица, предвещающая смерть.
— Снимите покрывало!
Один из индусов нагнулся, чтобы исполнить приказание, но Жюбэ остановила его.
— Подожди, — сказала она и, повернувшись к толпе, добавила: — Если птица улетит со зловещим криком, не коснувшись крыльями жаровни, то это значит, что бог за нас, покровительствует нам и все наши дела исполнятся! Поняли?
— Да! — прокричала толпа.
— Теперь открывайте.
Индус снял покрывало, и взорам всех присутствующих предстала громадная сова, фосфорические глаза которой блистали в темноте.
Ночная птица, немного выждав, расправила крылья и полетела, даже не приблизившись к треножнику. Толпа замерла.
— Птица не дотронулась до пламени! — воскликнула жрица с радостью победы. — Теперь будьте внимательны и слушайте!
Прошло несколько секунд, и вдали послышался крик совы.
— Вы слышали! — снова вскричала жрица. — Слава Шиве, покровительствующему нам!
— Слава Шиве! — повторили индусы.
— Такие предзнаменования не обманывают, — прошептала Джелла, душа которой, как знают наши читатели, была доступна всем предрассудкам. — Согор достиг цели!
В тот же момент, как бы в подтверждение уверенности принцессы, у входа на кладбище послышался троекратный свист.
— Это Согор! — воскликнула Джелла.
Почти тотчас же огромная фигура верного слуги появилась перед принцессой.
— Ну что, Согор? — с нетерпением спросила Джелла.
— Я выполнил ваше поручение, — ответил он.
— Значит, он там?
— Да.
— Приведи его к нам.
Джелла поднялась на гранитные ступени пьедестала, чтобы ее Все видели, и сказала:
— Знаете ли вы, почему я собрала вас в эту ночь на этом месте? Для того, чтобы показать вам врага, врага побежденного! Дети Бовани, вы будете свидетелями правосудия.
Толпа разомкнулась, и появился Согор, ведущий лошадь под уздцы. На ней был привязан к седлу Джон Малькольм.
При виде связанного человека толпа заволновалась.
— Освободите его! — приказала Джелла, что и было сразу исполнено.
В течение нескольких секунд старик с удивлением смотрел вокруг себя. Его глаза с трудом различали предметы и не узнавали лиц.
— Куда меня привезли? — спросил он твердым голосом. — Кто вы? Где я и чего от меня хотят?
Джелла, сделав два шага вперед, ответила:
— Я сейчас скажу вам, Джон Малькольм.
— Принцесса Джелла! — воскликнул он.
— Да, я.
— Не сплю ли я? Не сон ли это?
— Нет, не сон.
— Но тогда, — начал Джон Малькольм, — мне нечего опасаться. Я жертва какого-нибудь недоразумения, какой-нибудь ошибки, и, может быть, вы в состоянии, принцесса, объяснить мне, каким образом мой тихий дом два часа тому назад наполнился толпой варваров, которые скрутили меня веревками, привязали к седлу бешеной лошади и привезли сюда.
Джелла ответила спокойным голосом:
— Вы, конечно, очень удивитесь, Джон Малькольм, если я скажу вам, что все это было сделано по моему приказанию? Не так ли?
— Более чем удивлен, сударыня.
— Уверяю вас, эти люди только исполняли мое распоряжение.
— Ваше распоряжение! Но к чему это насилие над человеком, который еще вчера сидел за вашим столом и которого вы называли своим другом?
— Я объясню вам.
— Слушаю…
— Я сделала это, чтобы удовлетворить самое сильное ваше желание.
— Мое желание? — удивился судья.
— С тех пор как вы находитесь в Индии, Джон Малькольм, с тех пор как вы занимаете в Бенаресе столь высокий пост, вас преследует одна идея…
— Какая?
— Вы хотите раскрыть во что бы то ни стало один важный секрет, но предмет ваших неутомимых розысков ускользает от вас. Вы преследуете призрак, а призрак убегает, не так ли?
— Правда.
— Итак, зная вашу мечту, я захотела помочь вам осуществить ее.
Джелла на минуту умолкла, потом продолжала:
— Сыны Бовани, богини мести, эти таинственные туги, поклялись стереть с лица земли Индии следы пребывания последнего англичанина. Эти люди, умные и неуловимые, как змеи, эти ваши невидимые враги, которых вы напрасно искали, имеют не только предводителей, но и царицу, и я хочу показать их вам лицом к лицу.
Джон Малькольм тяжело дышал.
Джелла продолжала все громче и громче:
— Вот Дургаль-Саиб! Вот Акбар, вот Суниаси! Вот Голькар, Джааль! И вот, наконец, я, их госпожа, перед которой все преклоняются.
— Вы?! — воскликнул Джон Малькольм. — Вы?!
— Да, я! Вот почему вы здесь.
— Благодарю, сударыня, — ответил судья с той смелостью, которая и в самом сложном положении не оставляет геройские сердца, — вы пролили свет, он не потухнет. Теперь, зная все, мне легко будет действовать.
