— Можно ли сделать вывод, что, перед тем как быть убитым, Джон Малькольм оказывал сопротивление?
— Ничего подобного предположить нельзя. На теле убитого нет следов какого-либо насилия.
— Каким оружием было совершено убийство?
— Я считаю, что орудием убийства послужил индийский кинжал.
— И вы не ошибаетесь, — заметил Джордж, вынимая кинжал и передавая его доктору. — Вот оружие, которым был убит мой отец.
Дьедоннэ взял кинжал и начал рассматривать его острие в увеличительное стекло.
— Я так и думал: чтобы смерть наступила наверняка, лезвие кинжала, видимо, было отравлено.
— Низкие убийцы, — прошептал Эдуард.
Лорд Сингльтон долго рассматривал кинжал, потом сказал:
— На клинке индийские буквы. Кажется, они мне знакомы.
Спустя минуту он прибавил:
— Это имя богини Бовани.
Услышав это, Джордж вздрогнул.
VIII. ОДИН ИЗ АКТОВ ДРАМЫ
— Бовани, Бовани! — повторил Джордж. — Богиня смерти и мщения.
— Совершенно верно, — подтвердил лорд Сингльтон.
— Нет никаких сомнений в том, что отец пал от руки индусов.
— Не торопитесь делать поспешных заключений, сэр Джордж, — заметил губернатор.
— Вы считаете, что я ошибаюсь, милорд?
— Ничего подобного… Но разве кинжал с вырезанным именем богини Бовани не мог оказаться в руках европейца?
Эдуард не дал брату ответить и возмутился:
— Как европейца? А это сборище на кладбище слонов?
— Я пока ни в чем не убежден, — возразил лорд Сингльтон. — Я так же, как и вы, пытаюсь рассуждать и искать.
— Вы сами говорили мне, милорд, — сказал Джордж, — что отца любили и уважали.
— Его уважали и любили не только в Бенаресе, но и во всех провинциях Индии, где только было известно его имя, — добавил Эдуард.
— Были ли у отца враги, милорд? — спросил Джордж.
— Ответить на этот вопрос очень трудно, но я лично не знал ни одного человека, который был бы его врагом.
— Убийцы ничего не взяли, за исключением бумаг, — продолжал Джордж, — часы и кошелек остались у отца. Значит, не корысть явилась причиной убийства.
— Да, — ответил Сингльтон, — я теряюсь в догадках.
После некоторого молчания Джордж опять обратился к губернатору:
— Надеюсь, вам известно, милорд, что отец все свое время тратил на какие-то таинственные изыскания?
— Да, я знал об этом, но мне не более других известна суть этой работы.
— И вы никогда не беседовали с отцом об этом?
— Много раз.
— Что же он говорил?
— Постоянно одно и то же: «Строгое соблюдение тайны будет способствовать моему успеху…» Вы же знаете, конечно, что настаивать было бесполезно. Таков был сэр Джон Малькольм.
— Осмелюсь сообщить вам, милорд, — отвечал Джордж, — мне была известна тайная цель отца. В течение целого года он писал мне о ней в каждом письме. Он был уверен в существовании разветвленного общества убийц-фанатиков, подкапывающихся под основы английской политики в Индии. Многие случаи убийств наших соотечественников он приписывал именно этому обществу. И ему не нужны были мелкие сошки, он хотел найти главарей, которые направляют руку убийц. Приняв все это к сведению, милорд, нельзя не быть уверенным, что мой отец является жертвой своего стремления к общей пользе. Он знал слишком много, поэтому и был убит.
— Да, это верно…
Лорд Сингльтон позвонил. Вошел Джааль.
— Новые донесения из полиции были?
— Нет, милорд.
— А этот индусский мальчик здесь? — спросил губернатор.
— Да, милорд.
Вошел Казиль. Джаалю следовало бы выйти из кабинета, но он остался.
Лорд Сингльтон сделал Казилю знак приблизиться и сказал ему медленно, подчеркивая каждое слово:
— Выслушай меня, мальчик. Сэр Джон Малькольм был твоим благодетелем, и ты платил любовью за его благодеяния. И было за что: он, рискуя собственной жизнью, спас тебя от смерти. Если у тебя есть какие-то подозрения, кто мог убить сэра Джона и что побудило этого человека к такому поступку, то, движимый признательностью, ты скажешь все, что знаешь, и не поставишь себя молчанием в сообщники убийц. Ты должен сообщить нам, что тебе известно, и тем самым помочь найти следы убийц несчастного Джона Малькольма.
Казиль был смущен. Казалось, он колеблется. Но твердый, пылающий взгляд Джааля делал свое дело, и Казиль долго молчал.
— Милорд, — наконец отозвался он. — Мое сердце переполнено благодарностью к умершему. Я любил мистера Джона всей душой. Смотря на бездыханное тело того, кому я был всем обязан, я пролил горькие слезы. Память о нем всегда будет жить в моем сердце, и его образ навеки сохранится в моей душе. Слезы благодарности до сих пор еще текут из моих глаз при воспоминании об этом великодушном человеке, рисковавшем жизнью для моего спасения.
И на самом деле, обильные слезы струились по лицу Казиля.
— Если бы смерть моя, — продолжал он, — могла послужить средством спасения моего благодетеля, то я не задумался бы пожертвовать собой, умер бы тотчас же, умер без сожаления, даже с радостью, клянусь нашими божествами! Но… но я не могу ничего сказать, так как ничего не знаю…
Джордж взял руки Казиля и крепко, с чувством пожал их.
— Ты пользовался любовью моего отца, — проговорил он, — я заменю тебе его!
— Благодарю вас, господин!
И подумал про себя: «Как ужасно, что я вынужден молчать!»
— Сэр Джордж, — начал лорд Сингльтон. — Густое покрывало неизвестности накинуто на гнусное дело, связанное с убийством вашего отца, моего почтенного друга. Я убежден, что правосудие небесное поможет осуществиться и земному. Я напишу в Англию, приедут детективы, и будет вестись следствие. Я приложу все усилия… Рано или поздно преступление будет раскрыто и Джон Малькольм будет отмщен.
— Рано или поздно… — возразил Джордж. — Но нетерпение не позволит мне ждать долго, я постараюсь сам отыскать убийц.
— Да поможет вам Бог! — неуверенно сказал губернатор.
— Божье правосудие велико, и оно свершится, милорд. Бог поможет несчастным сыновьям отомстить за смерть убитого старика отца.
В эту минуту Джааль доложил:
— Милорд, принцесса Джелла просит аудиенции у вашего сиятельства.
— Принцесса? — удивился лорд Сингльтон. — Может быть, она прибыла, чтобы навести нас на след преступника? Отправляйтесь, любезные друзья, в гостиную вместе с доктором, он составит протокол о медицинском освидетельствовании тела вашего отца.
