— Не знаю, госпожа.
— Ты разве не смотрел на него?
— Конечно, смотрел, но не нахожу ничего особенного в красоте белого лица и в волосах солнечного цвета. Я не считаю мужчинами тех, которые похожи на женщин.
Молодая женщина улыбнулась под вуалью.
— Согор, — спросила она, — где немые?
— В подземной галерее с паланкином.
— Хорошо, я отопру железную дверь.
— Куда мы пойдем, госпожа?
— Во дворец.
— Должен ли идти впереди?
— Нет, немые отнесут иностранца в паланкине.
— Но там может поместиться только один человек.
— Я пойду пешком.
— Но…
Молодая женщина прервала индуса повелительным жестом, не терпящим возражений.
Согор поклонился и замолчал.
В одной из стен подземной комнаты виднелась массивная железная дверь, похожая на те, которые обычно закрываются за осужденными на смерть. Женщина, отвязав от пояса ключи, отперла ее. За дверью шла галерея, которая, казалось, служила дорогой к центру Земли. Двенадцать негров, одетых в красное платье, с цветными тюрбанами на голове, стояли возле паланкина. Двое факельщиков находились тут же.
Все эти люди были действительно немы, и ни один из них не умел писать. Поэтому им смело можно было довериться, не опасаясь их излишнего любопытства.
IV. СЦЕНА ИЗ ИНДИЙСКОЙ СКАЗКИ
Негры при появлении прекрасной женщины упали на колени лицом к земле, как будто перед ними предстала небожительница.
Индус, которого, как мы уже знаем, звали Согор, открыл занавески паланкина и, положив на мягкие подушки бесчувственное тело англичанина, отдал неграм приказание идти.
Носильщики тотчас же встали и, подняв паланкин на плечи, отправились в дорогу размеренным шагом. Впереди шел высокий факельщик. Согор и молодая женщина следовали за ними.
Галерея, в которую мы ввели наших читателей, по своим гигантским размерам представляла любопытное зрелище. Даже римляне, властители Древнего мира, не создали ничего подобного.
Вообразите туннель длиною более чем в целое лье, сначала прорезывающий гранитную гору, потом спускающийся под наклоном и наконец оканчивающийся кирпичной лестницей в двести пятьдесят ступеней.
Согор, взяв на руки англичанина, быстро вышел из туннеля и, поднявшись по высокой лестнице, достиг медной двери. За нею находилась большая комната, украшенная с восточной роскошью и, без сомнения, служившая передней подземного дворца.
Индус, все еще обремененный своей ношей, прошел переднюю и, миновав анфиладу богато убранных комнат, остановился в круглом будуаре, освещенном золотой люстрой. Этот будуар, обитый шелковой материей самых ярких цветов, поражал своим великолепием и изысканностью, хоть в нем не было никакой мебели, кроме одного низкого широкого дивана, стоявшего у стены и поддерживаемого ножками из слоновой кости, упиравшимися в богатый персидский ковер. Шелковые занавеси закрывали все двери.
Именно в этой комнате Согор оставил англичанина, положив его на диван. Затем индус низко поклонился и вышел из комнаты.
Молодая женщина сбросила вуаль, и ее лицо, ставшее при свете золотой люстры еще бледнее, открылось во всей своей дивной красоте. Ее глаза принимали странное, постоянно меняющееся выражение.
Женщина опустилась на колени перед диваном и в течение нескольких минут любовалась белокурой головой спящего. Потом нежно поцеловала его в лоб, вынула из-за лифа флакон, как две капли воды похожий на склянку в руках Согора, и дала его понюхать молодому человеку.
Слабое, едва заметное дыхание англичанина в тот же момент стало учащенным, а веки дрогнули.
Увидев, что пробуждение вот-вот наступит, женщина поспешно поднялась и, пройдя по будуару, исчезла за портьерой.
Прошло две или три минуты. Англичанин окончательно проснулся, открыл глаза, приподнялся на диване и осмотрелся.
Легче понять, чем описать охватившее его чувство удивления. Заснув в храме под мрачным куполом круглой комнаты, он проснулся в восхитительном будуаре…
Но растерянность продолжалась недолго. И он, улыбнувшись, прошептал:
— Сказывается влияние Востока… Индия, страна фантазий и сказок, вскружила мне голову… Я грежу и в своих сновидениях уношусь в какие-то сказочные чудеса. Если со мной произойдет что-либо еще более необыкновенное, я этому не удивлюсь…
Едва он успел окончить свой короткий монолог, как издалека послышалась тихая, приятная музыка. Играли на каких-то неизвестных ему инструментах. Но где находились таинственные музыканты? Англичанин никак не мог установить это. Звуки раздавались всюду — и наверху, и внизу, то удаляясь, то приближаясь…
Молодой человек улыбнулся и снова прошептал:
— Мой сон продолжается… он очарователен! Грезить так — значит жить вдвойне… я…
Но он не успел договорить. Часть стены без шума раздвинулась, и он увидел комнату с мраморными стенами. В середине комнаты бил фонтан, вода которого переливалась всеми цветами радуги при свете окружавших его ламп.
— Прекрасно, прекрасно, — бормотал англичанин, — сон усложняется. Лучшего не покажут и в театре Друрилейн в нашем славном Лондоне. Не хватает только балета!
Казалось, что таинственная всемогущая сила решила исполнять желания англичанина. Едва его губы успели прошептать последнюю фразу, как несколько баядерок вбежали в комнату с танцами, которыми так славится Восток.
Прозрачность костюмов открывала пластическую красоту их тел, достойных сравнения с античными статуями. Баядерки образовывали очаровательные группы, временами оставаясь почти неподвижными, иногда же их танец состоял только из быстрых чувственных движений стана и ног.
Англичанин с удивлением и восторгом наблюдал это зрелище, тихо говоря:
— Мне следовало бы аплодировать, но боюсь… ведь я могу проснуться, а тогда прощай наслаждение.
Неожиданно свет серебряных ламп стал гаснуть, музыка затихла, баядерки исчезли, стена будуара стала на прежнее место.
«Неужели они танцевали только для меня? — подумал англичанин. — Да и какой конец будет у моего сна? Не сойдет ли ко мне принцесса Бадрульбудур? Или королева Анна? Ах, эти восточные сказки!..»
В этот момент приподнялась одна из портьер и в будуар вошла женщина, одетая в восточный костюм; бархатная полумаска скрывала часть ее лица.
Тонкая и гибкая талия таинственной женщины, прелестные руки, плечи, как будто изваянные из мрамора, свидетельствовали о ее молодости и красоте. В течение нескольких секунд она стояла на пороге. Можно было подумать, что застенчивость мешала ей идти дальше.
— Ах! — воскликнул англичанин. — Какое чудное видение! Ну почему это только сон? Я бы отдал год жизни, чтобы этот сон превратился в действительность!
