С этими словами Эбби протянула ему бумажку с выписанными из текста словами: SIGNUM INVICTUS SEPELIVIT SUB SEPULCHRO.
Марк вытаращил глаза.
— Я тебе перезвоню, — произнес он в трубку, кто бы ни находился на том конце линии. Затем, пробежав пальцами по кнопкам, вновь прижал телефон к уху. Эбби подождала, пока он прочтет фразу, затем назвала каждое слово по буквам. Зажав телефон между плечом и ухом, Марк наклонился над раковиной, готовый написать ответ, который за этим последует.
— Спасибо.
Марк нажал отбой и пару мгновений тупо смотрел в висевшее в ванной зеркало. Эбби была видна написанная на его лице растерянность.
— Если кратко, то это переводится так: «Непобедимый закопал знак под гробницей». Мой человек, его имя Найджел, говорит, что в принципе фраза может значить следующее Непобедимый — то есть император Константин — закопал штандарт — то есть лабарум — под своей гробницей.
— А нам известно, где находится эта гробница? — это из-за спины Эбби подала голос Конни и вопросительно посмотрела на Марка.
Но Эбби уже знала ответ. Она помнила, что ей сказал Нико-лич: когда турки захватили Константинополь, они разрушили мавзолей Константина, который находился в церкви Святых Апостолов, и построили на том месте мечеть.
— Это в Константинополе.
— В Стамбуле, — поправила Конни. — Константинополь пустили в расход
[19]
.
— Под мечетью.
— Мечетью? — Марк нахмурился. Конни пробежала пальцами по клавишам смартфона и менее чем за полминуты выдала готовый ответ.
— Под мечетью Фатих.
Марк был уже на пол пути к двери.
— Нам туда. Снимаемся с места.
— А как же Майкл? — спросила Эбби. Она запомнила боль расставания на его лице перед тем, как он повернулся и исчез. Потерять его снова — это было бы больнее, чем получить пулю.
Но Марку это было безразлично.
— Наша главная цель Драгович. Майкл рано или поздно попадет в наши сети.
— А я? — Эбби вспомнила слова, сказанные им в кафе: мол, через три часа она уже может быть дома, в тепле и уюте, и конец истории. Можно забыть про всю эту безумную гонку. Единственное, чего ей хотелось, это наконец выспаться.
— Вы поедете с нами, — сказал Марк и, увидев разочарование на ее лице, добавил с противной улыбочкой: — Вы нам нужны. Вы наша приманка.
Глава 42
Константинополь, июнь 337 года
Угроза смерти, как ничто иное, заставляет нас умерить рвение. Такого неспешного месяца, как прошедший, у меня не было за всю мою жизнь. Каждый день по возвращении из Никомедии я соблюдал один и тот же распорядок дня. Поздно вставал и рано ложился. Я прорабатывал данный мне Ур-сом список, всякий раз прибегая к одной и той же лжи: мол, Константин поручил мне, чтобы я в свою очередь просил их поддержать его сыновей. Я посещаю бани, но в разговоры не вступаю. И никогда не хожу на форум. Я отпустил всех моих рабов, кроме управляющего, но даже он не нагружен поручениями. Иногда я задаюсь мысленным вопросом: а как Крисп провел свою последнюю неделю в Пуле? Интересно, кого пришлют ко мне?
Последним в моем списке значится Порфирий. Я приберег его на самый конец — он олицетворяет для меня вещи, о которых я не желаю думать. Когда над вашей головой навис отложенный до поры до времени смертный приговор, воображение лучше держать в узде.
День, когда я отправляюсь к нему, жаркий и душный. Безжалостное солнце как будто задалось целью наказать город за смерть своего любимого сына. Я довольно долго жду на крыльце дома и уже готов повернуть назад, когда мне наконец открывают.
— Я почти никого не принимаю в эти дни, — виновато объясняет Порфирий. — Так безопаснее.
В открытую дверь мне хорошо виден стоящий посреди атрия стол, на нем — кубки и блюда. Но я никак это не комментирую.
— Ты не против, если мы поговорим в кабинете? Я тут затеял ремонт атрия.
Бросаю взгляд в сторону атрия — никаких рабочих я там почему-то не заметил. Лишь дверь, которую за мной закрыла чья-то невидимая рука.
Порфирий ведет меня к себе в кабинет. Стол завален бумагами, планами, чертежами чего-то похожего на храм. Раб приносит нам вина. Я беру кубок, но к губам не подношу.
— Константин просил меня прийти к тебе, — произношу я. Эту строчку я выучил наизусть и уже почти позабыл, что это ложь. Впрочем, Порфирий не настолько наивен.
— Я слышал, что Август, — он деликатно подбирает слова, — слег.
— Когда я видел его в последний раз, он был жив, — говорю я, что, в принципе, соответствует истине. — Но он уже не молод, и его заботит судьба империи.
— А у него, случайно, нет списка тех, чья надежность вызывает сомнения? — Порфирий поднимает руку, жестом приказывая мне молчать, и на одном дыхании выдает с полдесятка имен тех, кому я нанес визиты в последние две недели.
— Если тебе известно, кого я видел, тебе должно быть известно, что я им говорил.
— Что ж, очень даже может быть.
— Сейчас не время сводить счеты. Кого бы Константин ни назначил в качестве своего преемника, его избраннику нужна мирная, спокойная империя. Тем, кто его поддержит, нечего опасаться.
Проницательный взгляд.
— Ты делаешь мне предложение?
— Я лишь передаю то, что мне было сказано, — говорю я и развожу руками. Знак моей невиновности и… бессилия. Мол, никаких гарантий.
— Считай, что передал. — Порфирий берет со стола перо и вертит его между пальцев. — Ты забыл одну вещь. Я десять лет провел в изгнании за то, что написал поэму, которую Константин счел оскорбительной. Возвращаться обратно я не намерен.
Он кладет перо на место. Рука его дрожит. Он случайно задевает лампу, которая удерживает край свитка. Лампа падает на пол, свиток скручивается, словно занавес в театре, открывая моим глазам, что под ним. Я вытягиваю шею.
На рисунке мавзолей или храм. На фронтоне треугольник, а в нем венок. Внутри венка — монограмма. Косая буква X, верх которой очерчен дугой.
— Задумал себе гробницу, — поясняет Порфирий. — Даже нанял архитектора. Он сейчас работает над чертежами.
— А не рано ли?
— Я готов. Наше поколение — к нему относишься и ты, и даже сам Август — наше время истекло. Думаю, тебе тоже не помешало бы озаботиться тем же самым.
— Моя гробница уже готова.
Она построена на склонах холма позади моей виллы в Ме-зии, в окружении лавра и кипарисов. Одинокое место. Интересно, увижу ли я ее когда-нибудь при жизни?
Я делаю вид, будто рассматриваю чертежи.
