– Но как?
– Разберемся.
Таня и Змейка закончили запрягать коней, хотя последней это давалось с огромным трудом. За ночь ноги у нее распухли еще сильнее, и не было с собой никаких лекарств, чтобы снять боль и усмирить начавшееся воспаление. Но она терпела и ни разу не пожаловалась, наоборот, помогала всем, чем могла. Но у Инги сердце обливалось кровью. Она понимала, что если воспаление будет распространяться, это может закончиться очень и очень плохо.
Наконец все погрузились в тачанку, Дарья взяла поводья и пустила коней рысью. Гнать галопом не имело ни малейшего смысла – лошади быстро устанут, а скорость кайтовых тележек при таком ветре и курсе все равно будет выше. Требовалась не скорость, а какое-то тактическое решение, способное решить ситуацию. Но Инга никаких команд не давала.
– Догонят ведь! – пробурчала Варя. – Надо что-то делать!
– Рано, – спокойно ответила Инга. – Они нас еще не видят. У нас же кайты в небо не торчат.
– Так, может, просто уйти куда-нибудь? – прикинула Таня. – Раз мы их видим, а они нас нет?
– Не получится, – ответила Змейка за Ингу. – У них есть как минимум один следопыт. Кроме меня еще Лис хороший был, наверняка его и взяли. Они по нашим следам идут, и никуда нам уйти не удастся. Нас они пусть и не видят, но следы-то есть.
– И что делать? – Таня задумалась.
– Ждать, – уверенно заявила Инга. – Может, ветер изменится, может, линия электропередачи попадется, которая собьет им темп.
– Ветер… – Змейка задумалась.
– На это надеяться… – Варя с безнадежным выражением на лице махнула рукой. – Дурь.
– Нет, погоди! – Змейка оживилась. – Ждать смены ветра не обязательно. Зачем нам это?
– Ну, чтобы им против ветра идти. – Варя пожала плечами.
– Лучше бы, наоборот, попутный им в спину, – подсказала Дарья, которая лучше всех разбиралась в кайтах. – При попутном ветре любой воздушный змей работает очень плохо. Воздушному змею нужно натяжение стропы. Пока есть стропа, он летает. Но отпусти нить, он тут же упадет. Так же и с кайтом. При попутном ветре тележка движется следом за змеем, в том же направлении. Это почти то же самое, что вообще оборвать стропу. Купол плохо держит воздух в таком состоянии. Против ветра еще можно идти галсами, а при строго попутном – труднее.
– Вот, отлично! – Змейка обрадовалась. – Значит, нам надо ждать не смены ветра, а самим свернуть на восток. Ветер-то западный! Если они вынуждены будут свернуть по нашему следу, ветер будет дуть им в спину, и погасит купола кайтов. Они не смогут нас догнать на тележках.
– Думаешь, у них нет лошадей? – осторожно уточнила Таня.
– Не может у них быть лошадей, – уверенно заявила Змейка. – Они сейчас чешут со скоростью километров сорок в час. Лошадь даже галопом не пойдет столько. А галоп у лошади – это семь минут, и все. Они же так чесать могут, пока ветер дует. Скорее всего, лошадей они оставили у границы леса, как только появилась возможность поднять кайты.
– Ну да. С небольшим отрядом, – Таня кивнула. – Назад-то тележки на чем-то надо везти. На кайтах по лесу не порассекаешь.
– Раз у них нет лошадей, мы действительно можем уйти от них с маневрами относительно ветра, – согласилась Инга. – Просто подставляя их под встречный или строго попутный ветер, при котором кайты не дают тяги.
Кони шли рысью, строго на север, поднимая копытами пыль с проселка. Кайты на западе из едва заметных цветных пятнышек превратились в прямоугольники с куда более четкими формами. Погоня приближалась. Еще через полчаса можно было уже разглядеть и сами скоростные пулеметные тележки, оставляющее пыльные шлейфы в воздухе.
– Нельзя им дать подойти на дистанцию пулеметной стрельбы, – забеспокоилась Змейка. – Одна пуля, попавшая в лошадь, и все.
– Да, – согласилась Инга. – А это километра три, чтобы с гарантией.
Но пулеметчики открыли огонь раньше. В воздухе со шмелиным гулом пронеслось несколько кувыркающихся на излете пуль и шлепнулись в траву метрах в ста впереди, подняв пылевые фонтанчики.
– Бьют под сорок пять градусов в небо, – предположила Таня. – Требуют нашей остановки, думаю.
– Неужели они не понимают, что мы можем просто свернуть на восток? – поразилась Дарья. – И тогда им придется встать на такой неудобный курс, что погоне конец? Или мы чего-то не предусмотрели?
– Мужскую самоуверенность ты просто недооценила, – Инга фыркнула. – Они же знают, что тут одни девки. А девки остановятся, если по ним из пулемета разок пальнуть.
– Не уверена, что все так просто, – призналась Дарья. – Надо поворачивать!
Она потянула повод, упряжка описала дугу и устремилась на восток, туда, где тридцать лет назад пролегала федеральная трасса Москва-Петербург. По отношению к приближающимся скоростным тележкам, курс получился перпендикулярный, но ожидаемого эффекта достичь не удалось. Если бы преследователи оказались ближе, им бы, действительно, пришлось бы лечь на курс фордевинд, непригодный для движения под кайтом. Кайт – не буксировочный парашют или парус, он всегда находится в поперечном движении и стремится к краю «ветрового окна». Но расстояние более чем в три километра позволяло им взять просто чуть ниже галфвинда, и продолжать преследование по диагонали, на северо-северо-восток. На этом курсе никакой потери скорости преследователи не ощутили.
– Маневрируют, сучки! – зло произнес Шамиль, занимая место во флагманской тележке по правому флангу.
Она была не двухместной, как остальные, а четырехместной, не несла пулемета, двигалась под огромным мощным кайтом, и имела на борту сигнальщика, который флажковым семафором передавал команды всей штурмовой эскадрилье.
– Хотят вывести нас на фордак, – согласился сигнальщик. – Но не прокатит. До фордака нам, как до Тверской области.
– Она тут рядом, идиот… – выругался Шамиль. – Передавай, чтобы ниже бакштага курс не брали, на крутой бакштаг не выходили. Нагоним их раньше чем они нас загонят на фордевинд. И еще. Пять тележек отправь бейдевиндом на запад. Создадим им клин.
– Ага… – сигнальщик порадовался задумке начальника. – Это если они резко на запад рванут. Возьмем их в клещи.
– Передавай!
Сигнальщик принялся махать флажками. Получив команду, пять тележек отделились от основной группы и, взяв выше галфвинда, начали забирать на запад, создавая нечто вроде перевернутого острием назад клина или клещей, готовых защемить беглянок.
– Вот гады! – обернувшись, произнесла Дарья. – Говорила же, что все не так просто! Они нас в клещи берут. На запад теперь вообще не свернуть.
– Правь к тому лесу! – Инга указала прямо по курсу. – За ним должно быть шоссе на Питер.
– А смысл?
– Они нас хотя бы видеть не будут!
Снова по земле затюкали пули. Было ясно, что беглянок осознанно держат на большом расстоянии пулеметным огнем, чтобы они не смогли обойти эскадрилью с правого фланга, вынудив ее лечь на курс ниже бакштага. Поэтому скрыться за лесом было отличной идеей. Во-первых, пулеметчики не смогут видеть цель, и бить им придется наугад. Во-вторых, под кайтами через лес не проехать, а кони пройдут.
