Об оружии Антон предпочитал молчать, только основное было понятно и без слов. Никаких стратегических складов аборигены обнаружить не сумели, то, что уцелело с войны, уже давно пришло в негодность. Боеприпасов давно не осталось, и, как и в Кремле и в иных местах, основными средствами и защиты, и нападения были разнообразные мечи, сабли, боевые топоры, а на расстоянии – луки да арбалеты. Наиболее грозное оружие – кремневые ружья и дульнозарядные пушки на черном порохе. Примерно этого и ожидали еще перед походом. Черный порох тоже вписывался в картину. Простейший рецепт, главная проблема – достать серу, а уж изготовить его нетрудно. Совокупная людская память хранит многое. Это нормальный автомат в кустарных условиях изготовить почти невозможно, и тем более – боеприпасы к нему.
Подозревать же, что оружие более действенное аборигены приберегли в качестве резерва, Михаил посчитал глупостью. Если бить, то сразу и всерьез, пока в полную силу не врезали тебе.
Изредка, если некая опасность являлась общей или требовалось решить касающиеся всех вопросы, поселения все-таки собирали подобие координационного совета, Но больше руководствовались сложившимися обычаями и здравым смыслом. Войск нигде так и не создали. Насколько понял монах, на пути профессиональной армии встала проблема экономическая – воинов ведь содержать надо, а с чего? Есть небольшие группы не то охотников, не то вояк, вот они и заняты патрулированием ближайших окрестностей и охраной стен. Но – лишь своих, а не неких абстрактно-районных. Да и люди привыкли ценить личную свободу, а подчинялись кому-то исключительно в случае острой необходимости, когда иного выхода не было. Что до засеки – ее явно успели соорудить охотники соседнего поселения, а уж когда разведка свернула, ею занялись жители Пригорка, как назывался поселок Антона.
Людей в окрестностях жило немного. Некоторые крепости погибли по самым разным причинам – особенно те, которые находились ближе к Москве. Из Первопрестольной порою появлялось такое… Да и, судя по обмолвке пленного, между собой нынешние жители вначале устраивали войны. Когда всего не хватает, поневоле начнешь зариться на добро соседей. В избытке только леса и земли, а со всем прочим серьезнейшие проблемы.
На подробные расспросы времени не было. Спутники находились в плену, и первым делом требовалось освободить их любой ценой. Всякие расклады сил и история могли подождать. Вот если выбора не останется и надо будет вступать в переговоры, тогда придется заняться и конкретной историей.
Чтобы хоть немного уменьшить возможность очередного нападения, Антона посадили на броню головной машины. Пусть аборигены сразу видят своего. Может, хоть тогда попробуют для начала поговорить. Михаил и Кирилл сели рядом – следить, чтобы пленник не сбежал. Был риск схлопотать стрелу от какого-нибудь не в меру ретивого защитника родных пенатов, но ведь иногда человек умирает прямо в своей постели. Чтобы продемонстрировать остальным: от судьбы не уйдешь, а от смерти не убережешься. А тут и того проще – будь внимательнее и смотри по сторонам. Тогда есть неплохие шансы уклониться.
– А хищных растений у вас не бывает? – на проплывающие мимо ветви Михаил смотрел со скрытой опаской. – Видали мы не столь далеко отсюда.
– Это… Бывают, конечно. Но не везде. Вдоль дороги их нет, – ответил пленник.
Звучало логично. Если часто перемещаешься одним и тем же путем, поневоле его подчистишь. Не такая проблема для группы людей срубить растительного хищника. Даже извести целую рощу огнем ли, топорами, – главное, приложить старание. Пока еще новые прорастут! Или заявятся из менее перспективных в плане добычи мест… Умеют ведь перемещаться отдельные древесные виды. Действительно счастье, что мутации затронули Подмосковье меньше, чем саму столицу.
– Ногинск от Москвы километров шестьдесят? – это Михаил уже спросил у Кирилла.
– Пятьдесят. Точнее, пятьдесят один, – ответил тот. В память киборга было заложено многое из того, что в повседневной московской жизни было ненужным.
– Отсюда, да со всякими петляниями и объездами, наверняка получится не меньше сотни, – смиренный воин Господа прикидывал: хватит ли горючего на новую дорогу? Да с учетом необходимости оставить на обратный путь, а то и поездку к другой цели.
– Там раньше вроде стояли какие-то подразделения дивизии внутренних войск, – проявил осведомленность Кирилл.
– Имеешь в виду, что могли остаться склады или база хранения? – понятно, что сами подразделения погибли в разгар войны, как обычная пехота. – Внутренних войск, говоришь? Насколько понимаю, боевых машин пехоты у них быть не должно. Какие-нибудь бэтээры, а их с БМП не спутать. Ладненько. С этим как-нибудь потом разберемся. В первую очередь надо своих выручать…
Разумеется, тайной движение «двоек» не являлось. Гул моторов разносится по лесу довольно далеко. А всяких укрытий, из которых можно проследить движение, вокруг было хоть отбавляй. Михаил несколько раз чувствовал на себе чужие взгляды, но прятались местные разведчики неплохо и кроме наблюдения себя ничем не проявляли. Да если и заметишь – не стрелять же на поражение! Тогда уже точно общего языка с аборигенами не найдешь.
Лес кончился неожиданно быстро. Просветы между деревьями увеличились, а затем впереди открылось широкое колосящееся поле. Очевидно, уборка урожая рядом с поселением была оставлена напоследок. Тут было менее опасно, чем на отдаленных участках. Дорога шла через поле и упиралась в застывшую на пригорке деревянную крепость. По углам стены усиливали башни, еще одна башня прикрывала закрытые ворота. Конечно, никакого сравнения с Кремлем или Донским монастырем, – однако взять даже такое укрепление одной пехотой непросто. Наметанный глаз Михаила и без оптики заметил пару пушечных жерл на стенах, да и мелькавшие тут и там люди наверняка имели при себе луки и арбалеты. Или кремниевые ружья, которые, впрочем, по точности боя не особо превосходили тот же лук.
Впрочем, для БМП штурм тоже был бы не из легких. Тут больше подошел бы танк или самоходная установка большого калибра. Или миномет, дабы забросать пространство за стенами. Все, что могли сделать автоматические 2А42, – это выбивать всех, кто рискнет приподняться над частоколом. А разнести бревна, обеспечив проход, легким снарядам было не по зубам. Но какой смысл в стенах, на которых не осталось защитников?
Похоже, в крепости готовились к бою. Ни одного человека снаружи, – наверняка народ предупредили заранее, и одни, бросив работу, скрылись в поселении, а другие – в лесах, чтобы при случае нанести удар с тыла.
Машины чуть разошлись, пошевелили башнями, проверяя сектора обстрела, и застыли.
– А теперь что? – Рамзан высунулся и вопросительно поглядел на начальника.
– Попробуем договориться, – пожал плечами Михаил. – Что делать, если ради этого пришлось прямо в гости заявиться? Поговорили бы по дороге – уже давно бы разошлись. Или подружились.
Он спрыгнул за землю, машинально перевесил поудобнее автомат и кивнул Антону.
– Слезай. Прогуляемся до твоих соплеменников. Покатался – теперь ноги разомнем.
