Бой кипел по всей длине дороги. В бойницах мелькали вспышки выстрелов, пули сбривали ветки кустов, врезались в деревья, некоторые впивались в человеческую плоть. Водители действовали каждый в соответствии со своим темпераментом и растерянностью. Кто-то пытался развернуться на свободном пространстве, кто-то остановился, давая возможность стрелкам в кузове хорошенько отстреляться по нападавшим. Лес тоже огрызался в ответ, но редко: местные старались попасть в бойницы, и лишь те, у кого оружие было посерьезнее, били в надежде продырявить железо. Это ведь не броня и даже не сталь. Для Петра с его пулеметом защита машин оказалась и не защитой вовсе, а так, небольшой преградой. Бронебойные патроны прежде вывели из строя мотор, а затем плотно прошлись по кузову, оставляя после себя не слишком аккуратные дырки, и внутри быстро притихли. Один из «газонов» при развороте застрял мордой к засаде. Кто-то выпрыгнул из кузова, залег за колесом, а вот его товарищ оказался не столь удачливым и схлопотал стрелу в ногу, а когда неловко упал, еще две в бок и шею.
И продолжали лететь гранаты. За дефицитом «эфок» – обычные, пороховые; фитили дымились во время краткого полета. Особого ущерба они нанести не могли, но даже обычная контузия выводит человека из строя. Кому-то же не везет еще больше, и прошивающие брезент осколки пробивают тело, раня или убивая…
Второй танк встал, и башня его быстро развернулась к лесу. По небольшому расстоянию пушку танкисты применять не стали, зато пулемет загрохотал без перерыва, словно экипаж старался как можно быстрее израсходовать боекомплект.
Шевельнулся и турельный пулемет на «ганомаге». Тихо на фоне общей стрельбы хлопнула эсвэдешка Рамзана, и выстрелов с подбитого бронетранспортера не последовало. Пока – ведь кто знает, сколько людей находилось в десантном отделении? Пострадать при попадании в мотор они особо не могли, разве что кого контузило. Рано или поздно обязан был найтись смельчак, готовый использовать наиболее весомое оружие древнего бронетранспортера.
– Ну, достали! – Ярополк покосился на убитого местного воина рядом и потянул из кармана свою вторую и последнюю гранату. Он даже не стал возиться с проволокой. Силы в руках хватало. Рывок кольца, вздох, резкий скачок на ноги, а затем – бросок «эфки» на ближайшую машину. Благо она стояла, и был шанс, что граната спокойно ляжет в месте падения на необходимые до взрыва мгновения.
Кусок свинца ударил пластуна в грудь, пробил кольчугу и заставил упасть под прикрытие дерева. И почти сразу рвануло на машине. Еще вопрос, кому досталось больше. Во всяком случае, мертвым себя пока Ярополк не ощущал, пусть даже боль была острой и внутри что-то обжигало. Пуля-то нагревается, а тут она застрела в теле…
Первый танк уже дымил. Шедшая за ним машина не сумела ни развернуться, ни отъехать и после попадания снарядов полыхала вовсю. Из ее кузова под пули и стрелы выпрыгнуло трое или четверо пассажиров.
Но исход боя оставался неопределенным. Ногинских можно было упрекнуть во многом, только не в трусости. БТР-152 застыл в неподвижности, как и половина машин, однако стрельба не прекращалась ни на мгновение. Кто-то из пришлых палил сквозь бойницы, кто-то десантировался на землю, залег за первым попавшемся укрытием и вел огонь оттуда. И это не считая танков. Шедший замыкающим отступать не стал, а медленно и смертоносно двинулся на выручку своим.
– Ростислав, давай, дорогой! – в голосе Кирилла внезапно прорезались эмоции.
Однако подгонять Ростислава не было нужды. Его бээмпэшка проворно обогнула служившую укрытием растительность, выехала на дорогу и лишь тут сбавила ход.
Пули прошивали кусты настолько густо, что хотелось застыть за деревом потолще, слиться с ним и ни в коем случае не высовываться. А еще лучше – скатиться в первую попавшуюся яму да лежать там, пока все не стихнет. Но единственный РПГ был у Михаила, а в стороне лежала Лина с гранатной сумкой и изредка поднимала на монаха полный надежды взгляд.
Смиренный воин Господа дождался, пока основной свинцовый поток не переместился чуть в сторону, а затем быстро выглянул с уже изготовленным к бою гранатометом. На таком расстоянии оптический прицел был излишеством, не имело смысла и вводить поправки на несуществующий ветер. Нажатие пускового крючка, грохот выстрела – и граната прочертила дымный след к вражескому танку. Удар пришелся под башню. ПТ-76 словно подпрыгнул, заработав смертельную рану. Буквально в следующий миг над головой монаха противно просвистели пули.
– Не танком единым, но пехотным десантом… – пробормотал Михаил.
Он покосился на девушку. До бывшей пленницы, а ныне второго номера было метров пять. Как ни странно, на сей раз Лина на рожон не лезла. Очень уж весомые аргументы были у противника, а толку ни от сабли, ни от арбалета не было и пока не предвиделось.
Монах едва не рявкнул по привычке, требуя новую гранату, но не подставлять же напарницу под пули! Проще самому сделать несколько шагов, а то и вообще поискать доступные для автомата цели.
Боекомплект на плавающем танке сдетонировал, грохот взрыва больно ударил в уши. Башня подлетела вверх, словно была изготовлена из бумаги, а затем тяжело плюхнулась по другую сторону погибшей машины.
– Еще один! – после взрыва можно было только кричать, и монах не сказал, а крикнул, хотя и без особого торжества в голосе. Так, подбодрить тех, кто оказался рядом.
На противника эффектная гибель брони обязана была оказать противоположное действие. Все-таки по нынешним временам любая настоящая боевая машина казалась супероружием, пресловутой вундервафлей, опорой в бою и гарантией победы. Тем более, что отступать ногинским было некуда, хотя этого они в горячке боя могли и не знать. В противоположной стороне лес представлял собой тоненькую нить зелени, а за ним простиралось озеро. Да и Кирилл с Ростиславом позади. Нет, спастись было можно. Наверное, даже победить – с этаким пирровым результатом. Если не считать брони, преимущество в оружии все еще оставалось на стороне ногинских, ошеломление после внезапного нападения наверняка уже прошло, а управление боем с обеих сторон практически отсутствовало.
И тут рядом рвануло. Танкисты с замыкающей машины решили не мелочиться и, примерно заметив, откуда совершен роковой гранатометный выстрел, долбанули из орудия. Они промахнулись немного. Михаил находился сейчас в мертвой зоне и даже не видел последнего ПТ-76. Но при стрельбе по живой силе прямое попадание не нужно.
Впрочем, осколков Михаилу почти не досталось. Лишь один вспорол руку; зато удар взрывной волны был так силен, что монах на миг застыл, а потом упал на землю. Контузия…
– Бей, Кирюха! – кричал со своего места Ростислав.
Они видели корму замыкающего танка, и лучшей позиции было не найти. 2А42 забасила, снаряд за снарядом покидали ствол и впивались во вражескую машину. Башня на той стала разворачиваться, но мотор полыхнул, и танкистам стало не до ответной стрельбы. Никто не хочет гореть заживо. Люк на башне откинулся, и кто-то из экипажа попытался выскочить наружу. Попытка не удалась. Вместо пушки на БМП коротко рявкнул пулемет. Тело танкиста свесилось на броню.
