– Не думайте вы о плохом, – говорю я ей. – Тем более если здоровой хотите быть. Мысли наши – воплощаются, знайте. Думая о плохом, вы притягиваете к себе это. Поэтому хорошие мысли формулируйте, о том, что скоро излечитесь. И все у вас тогда получится.
– Тяжело это для меня, о плохом не думать, – горько вздохнула женщина. – Я ведь переживаю всегда за всех, волнуюсь. Ребята-то мои в приюте озорные, да не разумные совсем. Только глаз с них сведешь, а они натворят тут же делов. Вот как за них не переживать?
Мне стало очень жаль эту сердечную женщину. Хотелось сказать ей что-нибудь ласковое, утешающее, но я должен был твердость проявить. Ибо только так я действительно мог помочь Вале. Я знал, что детишки приютские не главная причина грусти Валюшиной. Ее прошлое тяготило. Те, кого потеряла она. Я чувствовал, что это был муж ее и еще женщина какая-то. Должно быть, это матушка ее. Мне очень не хотелось говорить Вале об этом, но это необходимо было.
– Валенька, вашей печали больше намного, чем говорите вы, – сказал я как можно мягче. – Не бойтесь открыться мне, ибо только когда вы откроетесь, я смогу помочь вам.
Женщина посмотрела на меня глазами, полными слез да печали. Какое-то время она молча плакала.
– Правильно говорите вы, Порфирий, – стараясь держать голос твердый, ответила Валя. – О матушке я грущу своей, да Васеньке, муже моем. Обоих Бог прибрал у меня… А ведь я спасти их могла… Как матушку удар схватил, мне нужно было бегом за фельдшером бежать. А я от испуга-то замешкалась, засуетилась… А как с фельдшером-то прибежала, так уже поздно было. Померла матушка, – всплакнула Валя. – Была б пошустрее, дура, так, может быть, и успел врач помочь матушке. А с Васенькой моим и того хуже история была… Должен был он в тот день не идти на завод, а в город со мной ехать. Он даже у начальства отгул на тот день попросил. А я ему и говорю, чтобы на работу шел, что я, мол, и сама справлюсь. А как домой возвратилась, мне сообщили тут же, что Васенька в больнице лежит… Еле неделю он протянул… Я как в беспамятстве тогда была. Словно с собой он половину сердца моего забрал…
Немного успокоив Валю, я сказал ей:
– Ты не должна себя винить в этом. Вина – это сила губительная, она разрушает изнутри человека. Она разрушает сердце да отравляет память. Если ты не могла спасти близких своих, значит, на то воля Божья была. Закончилась их миссия в мире этом, да пришло время уйти. И то, что ты печалишься о них, не приносит радости им, поверь. И муж твой, и матушка хотят, чтобы ты в счастье жила да достойно закончила свой путь жизненный. Отпусти вину свою, Валенька, ибо не место ей в сердце твоем.
Просидели мы с Валей, пока темнеть не начало. Говорили по душам, чай пили. И пока говорили, заметил, что энергия темная из ее груди понемножку выходить начинает. Я был рад, что она поняла слова мои. Сняла камень с души и приняла все то, что в прошлом было. Приняла да отпускать начала. Сердце ее прочищаться стало. Но оно настолько износилось за пять лет грусти да печали, что без помощи бы восстанавливалось долго очень. На это бы целые годы ушли. Вале нужно было средство лечебное, которое бы помогло исцелиться сердцу быстро. Я решил, что это хвоя будет. Хвойным бальзамом часто лечила моя бабушка. Бальзам этот очень хорошо помогал при любых недугах сердечных. Особенно сильно его целебные свойства влияли на женщин. Помню, как даже старенькие бабушки, которых бабуля моя бальзамом этим лечила, диву давались, насколько их сердце «помолодело».
Бальзам я приготовил на день следующий. Готовил прямо у Вали дома, чтобы она рецепт запомнила, да потом не нуждалась в моей помощи.
– Пить бальзам будешь по 5 раз в день, – говорю ей я. – Смотри только, не пропускай приемы. Очень важно бальзам принимать постоянно, без пропусков. Ну, вот и все. Все хорошенько запомнила? Ладно, тогда, пошел я. Через три недельки приду – попроведывать. И не забывай о наставлениях моих. Это важнее даже, чем бальзам вовремя принимать.
Как и пообещал, через пару недель я пришел Валю проведать. На этот раз дома она была не одна. В гостях у нее был тот самый Михаил Кузьмич, который меня к Вале и направил.
– Здравствуйте, Порфирий! – радостно улыбнулась мне хозяйка. – Проходите давайте, у меня тут пирог как раз испекся.
Хоть и прошло-то всего ничего, но что Валенька изменилась, было видно сразу. Она заметно повеселела, порозовела, помолодела. На ней было красивое желтое платье, от которого она еще более радостной да счастливой казалась. Я прошел на кухню, где за столом Михаил Кузьмич сидел.
– Какие люди! Доброго дня, Порфирий Афанасич! – протянул мне руку улыбающийся врач.
Я поприветствовал его, за стол сел. Валенька налила всем по кружке горячего чая, да пирога яблочного преподнесла.
– Удивили вы меня, Порфирий Афанасич, удивили, – весело усмехнулся врач за чашкой чая. – То, чего я не мог добиться за пять лет, вы проделали за три недели. Я вот уже несколько дней хожу к Валентине, постоянно давление измеряю, пульс… И показатели такие, будто и человек не болел вовсе! Даже не верится как-то… Извольте поделиться, в чем секрет?
– А секрета нет никакого, Михаил Кузьмич, – спокойно ответил я. – Я ведь не раз вам говорил: вы болезни лечите, а я людей. В этом-то и успех весь мой целительский.
– Все равно я не понимаю ничего этого, – отмахнулся Кузьмич. – Я конкретику люблю, – гордо добавил он.
Валя рассказа мне в этот день, как у нее налаживаться все начало.
– Поревела я еще один день тогда, да и отпустила все. Многое поняла, многое приняла. Перестала о былом сожалеть. А ночью мне той матушка с Васенькой приснились, – тихим, радостным голосом произнесла Валя. – Мы втроем стояли в светлой-светлой комнате с большим круглым потолком. Там были большие окна, из которых лился яркий солнечный свет. Васенька подарил мне букет красивых цветов, а матушка просто обняла меня и сказала, что все хорошо будет. А как проснулась я, такую легкость почувствовала! Словно в душе соловьи запели… А сердечко за эти дни только один раз болело, в начале самом, когда я проплакала весь день. А после этого оно, как часики, работало!
Я был очень рад за Валю. Рад, что благодаря стараниям моим еще один человек здоров стал. Валеньке и посоветовал бальзам пить постоянно понемножку, чтобы укрепилось сердце. Сколько бы потом я ее не встречал, она всегда улыбалась и счастьем лучилась. А через год я узнал, что Валя маленького мальчугана из приюта усыновила. Они вместе шли, держась за руки и весело смеялись над чем-то.
– Смотри, Васенька (мальчика звали так же, как и мужа ее покойного), видишь, дяденька со светлой бородой? – показала она на меня. – Это дядя Порфирий. Он добрый целитель, который помогает людям жить.
Как хвою хранить нужно
Не каждый в наше-то время может позволить себе в лес сходить да природой полюбоваться. И уж тем более не каждый может хвои свежей для средств целебных насобирать. Но расстраиваться не стоит от этого, ведь хвою можно и дома хранить срок длительный. Главное, несколько правил хранения знать. Если же просто бросить хвою в ящик, да оставить ее там, то сила целебная покинет ее быстро. Расскажу вам немного о правилах этих.
