– Никаких планов?
Бет не смотрела на меня. Глаза ее были полузакрыты, губы раздвинулись в едва заметной улыбке.
– Я тебя не понял, Бет. Что ты имеешь в виду…, под планами?
– В Викстеде нет ни одного мужчины и ни одной женщины, которые не надеялись бы урвать толику этих денег, когда старуха умрет. – Улыбка ее сделалась циничной. – И ты не исключение.
– Как и ты, – откликнулся я. Она опять иронически усмехнулась:
– Я получу деньги в любом случае…, если он умрет. Он на несколько лет старше меня, и он спивается. Я могу подождать.
– Ты уверена, что он оставит эти деньги тебе? Она кивнула:
– Уверена. Я видела его завещание.
– Он может передумать.
– Не сейчас… Сейчас он не способен передумать.
– Что ты имеешь в виду?
– Фрэнк пьет. Он принял решение. Он составил завещание. Я его видела. Фрэнк не станет утруждать себя, чтобы составить другое. В конце концов, какая ему разница? Когда он умрет, деньги ему будут ни к чему.
– А что ты будешь делать, если он умрет и ты получишь все его деньги?
Бет сделала медленный глубокий вдох. Руками она коснулась своих маленьких грудей и стала их гладить.
– Что делать? Вернусь назад во Фриско, где я родилась. Женщина с миллионом долларов найдет, где развернуться во Фриско.
– В одиночестве?
Она посмотрела на меня, ее черные глаза неожиданно блеснули, и она уронила ладонь на мою руку.
– С миллионом долларов никогда не будешь в одиночестве; но не хочешь ли ты присоединиться? Хочу ли я?
– Бет, я хочу быть с тобой и без миллиона долларов.
Ее пальцы сжались.
– Хорошо сказано. – Она улыбнулась мне, и ее взгляд снова отдалился. – Но, Кейт, ни один мужчина на свете не сможет оторвать меня от Фрэнка, пока тот жив.
Где– то внизу часы пробили шесть. Я вспомнил, где нахожусь и что мне еще полчаса ехать в Викстед.
– Мне пора уходить. Если я опоздаю к ужину, пойдут сплетни. – Я скатился с кровати и начал одеваться. – Завтра в это же время?
– Угу.
Мы смотрели друг на друга, потом я наклонился и поцеловал ее. Ее губы оставались сухими и не ответили на мой поцелуй.
– Значит, завтра…
Когда я подошел к двери. Бет тихонько сказала:
– Кейт…
Остановившись, я оглянулся. Она лежала на спине, нагая, длинные стройные ноги сжаты, шелковистые черные волосы разметались по подушке, на губах странная полуулыбка.
– Продолжай, – сказал я.
– Не строй своих планов без меня. Я уставился на нее, опять пронзенный мистическим ощущением вдоль позвоночника.
– Каких планов?
– Ты знаешь. Ты хочешь получить его деньги, и я тоже этого хочу. – Она поправила волосы на подушке. – Мы оба, Кейт…, мы вдвоем, ты и я.
Часы отбили четверть часа.
– Поговорим об этом завтра, – сказал я. Расставшись с ней, я спустился по лестнице и сел в машину. Выезжая на грунтовку, я задумался о словах Бет.
Было в ней что-то, что пугало меня, что-то роковое. Роковое? Банальное слово, но единственное, которое подходило к ней. Как она догадалась? Интуиция? “Ты хочешь получить его деньги”. Еще она сказала: “Не вздумай недооценивать Фрэнка. Никто, повторяю, никто ничего от него не получит”.
Предостережение?
А потом она сказала: “Не строй своих планов без меня”.
Если я не ошибся, а я был уверен, что не ошибся, это было явное приглашение принять участие в каком-то ее плане, нацеленном на деньги Фрэнка.
Втиснувшись в поток транспорта на автостраде, я решил, что буду “играть на слух”. Время впереди еще есть, сказал я себе. Престарелая тетка Маршалла пока жива. Завтра я еще раз поговорю с Бет, и мы уже обойдемся без намеков и недомолвок.
Загнав машину в гараж миссис Хансен, я вошел в холл и начал подниматься в свою комнату по лестнице. Миссис Хансен вышла из гостиной, вытирая носовым платком красные заплаканные глаза.
– О, мистер Девери, я приношу извинения…, ваш ужин запоздает. Я замер, глядя на нее:
– Ничего, ничего, миссис Хансен. Что-то случилось?
– Моя лучшая подруга…, миссис Фремлин…, час назад скончалась.
Сердце мое пропустило один удар, потом забилось быстрее. Кое-как мне удалось придать лицу приличествующее выражение.
– Мои соболезнования, миссис Хансен.
– Благодарю вас, мистер Девери. Это было неизбежно, но все равно это было для меня ударом; такая тяжкая утрата.
Я произнес все слова, которые произносятся в подобных случаях. Сказал, чтобы она не беспокоилась относительно ужина. Я схожу куда-нибудь поесть. Я даже похлопал ее по плечу.
По пути в гараж я мог думать только об одном: Маршалл теперь миллионер, а отсрочка, на которую я рассчитывал, уже кончилась.
На улице я остановил машину у телефонной будки.
– Она мертва, – сказал я, когда Бет сняла трубку.
Я услышал, как у нее перехватило дыхание.
– Повтори!
– Она умерла час назад. Сейчас об этом уже знает весь город.
– Наконец-то! – Нотка триумфа в ее голосе снова вызвала у меня знакомое мистическое ощущение.
– Ты теперь жена миллионера, – сказал я. Она не ответила, но я слышал в трубке ее быстрое дыхание. – Нам надо поговорить с тобой, Бет…, о планах. Я приеду чуть позже, когда стемнеет.
Она отреагировала без задержки:
– Нет! Как только Фрэнк узнает, он вернется из Фриско. Может быть, он уже едет. Нет, ты должен держаться от меня подальше!
Стоя в душной телефонной будке, я неожиданно осознал, что занятий по вождению больше не будет. Маршалл сможет себе позволить нанять шофера. Для нас с Бет прогулки на сеновал окончены. Маршалл больше не станет заниматься продажей недвижимости во Фриско и будет пьянствовать дома, – Когда мы увидимся, Бет? – спросил я, почувствовав внезапную тревогу.
– Не знаю. – Ее голос звучал отчужденно. – Я что-нибудь придумаю. Держись на расстоянии. Я тебе позвоню.
– Послушай, Бет, это важно. Мы должны где-нибудь встретиться, и поскорее. Мы… – Я умолк, сообразив, что она повесила трубку.
Я тоже повесил трубку, распахнул дверь будки и сел в машину.
Да, эта женщина действительно подцепила меня на крючок. Сидя в машине и глядя через пыльное лобовое стекло, я понял, что даже не будь она женой миллионера, даже работай она по-прежнему в ресторане, я бы все равно страстно желал ее. Закрыв глаза, я слышал громкий крик, который она испустила, когда достигла вершины наслаждения. Ни одна из моих знакомых женщин не реагировала так на мои старания, и это действительно задело меня за живое. А потом этот бесстрастный взгляд. Конечно, все развивалось слишком благополучно. Я самонадеянно полагал, что буду каждый день ездить в ее дом под предлогом занятий по вождению и забираться к ней в постель.
