После ужина я вернулся в гостиную и на этот раз взял Маршалла за плечо и сильно встряхнул. Он завалился вперед и чуть было не упал на пол, я едва успел его подхватить.
Бет стояла в дверях и смотрела на нас.
– Зови своего эскулапа, – сказал я.
Бет пошла в холл, и я услышал, как она набирает номер.
Поудобнее ухватившись за Маршалла, я вскинул его себе на плечо. Он застонал, попытался проснуться, потом громко захрапел. Совершенно запыхавшись, я приволок эту тушу наверх по лестнице в его спальню и скинул на кровать. Я ослабил ему воротничок, снял пиджак и ботинки.
В дверях появилась Бет:
– Доктор едет.
Стоя над этой жирной тушей, мы прислушивались к шумному, тяжелому дыханию. Мы переглянулись. Так легко было бы прижать подушку и задушить Маршалла, но риск слишком велик. Я набросил на него одеяло, и мы спустились на первый этаж.
– Он выживет, – сказал я, входя в гостиную.
– Пьяницы живучи.
Я глянул на Бет, но на ее лице снова появилась безжизненная маска.
Спустя пятнадцать минут, когда я безостановочно кружил по гостиной, а Бет хлопотала на кухне, на стареньком “форде” прибыл доктор Сандерс – высокий, похожий на аиста старичок с пушистыми седыми усами, одетый в давно не глаженный серый костюм и помятую панаму.
Я держался в отдалении.
До меня неясным бормотанием голосов доносился из спальни его разговор с Бет, а через некоторое время они спустились по лестнице. Я не выходил из кухни. Потом я услышал, что машина доктора зафырчала и уехала.
– Он сказал, что с Фрэнком нет ничего такого, от чего не вылечил бы хороший сон, – сообщила Бет, когда я вышел из кухни.
– Это мы и хотели услышать, – сказал я. – Прекрасно, пусть проспится.
Уже стемнело, но неподвижный воздух оставался горячим. Сад освещала полная луна. Я взял Бет под руку, мы спустились в сад и отошли от дома. Зайдя за цветущие кусты роз и повернувшись спиной к дому, мы плечом к плечу уселись на сухую, теплую траву.
Если я собираюсь сделать то, что задумал, я должен быть уверен в Бет.
– Бет, если с ним что-то случится, – начал я, – ты выйдешь за меня замуж?
Вопрос был поставлен ребром.
– Зачем ты спрашиваешь? – откликнулась она. – Пьяницы живут вечно.
– Ну, а допустим, что нет. Тогда ты выйдешь за меня?
Бет кивнула и сказала:
– Да.
– И ты захочешь остаться здесь, жить как отшельница, ничего не делать, только убирать в доме и работать в саду?
– А что мне еще, по-твоему, делать?
– С его деньгами. Бет, я мог бы стать важной шишкой. Я мог бы утроить капитал за какой-нибудь год. Мы могли бы держать большой дом с прислугой, встречаться с влиятельными людьми. У тебя бы полностью переменился образ жизни. Хотела бы ты этого?
– Может быть…, мне надо подумать. Да… Здесь мне уже наскучило. Если ты мне поможешь…, да.
Один барьер взят.
– Ты уверена, Бет?
Она опустила ладонь на мою руку:
– Разве можно быть уверенным хоть в чем-то? Но почему мы об этом говорим?
– Через две недели он вложит капитал в акции этой стальной компании и профукает все. Ты говорила – жаль, что он не умер. Ты так сказала, помнишь?
Бет кивнула.
– Сказала?
– Да.
– Ты действительно этого хотела?
– Да.
– И до сих пор хочешь?
– Да.
– Что ж, он может умереть.
– Но как?
– Ты знаешь, что это означает. Бет?
Она откинулась на локоть и смотрела на луну.
– Кейт, я спрашиваю тебя – как?
– Сейчас не время задумываться – как. Я хочу, чтобы ты сказала мне, что ты вполне осознаешь то, что мы задумали сделать. – Я помолчал, затем сказал медленно и раздельно:
– Мы задумали убить его.
Это было сказано настолько прямо, насколько вообще возможно. Теперь все зависело от нее.
– Но как? – повторила она.
– Бет, тебя это не пугает? Что мы с тобой убьем его?
– Тебе обязательно талдычить одно и то же? – В голосе ее прозвучала язвительность.
– Я хочу, чтобы ты осознала, на что мы идем. Выигрыш составит около шестисот тысяч долларов, и я смогу жить с тобой, а ты сможешь жить со мной, и мы поделим его деньги, но это будет убийство.
Бет откинулась на спину, руками прикрывая глаза от белого лунного сияния.
– Бет?
– Если нам придется убить его, мы убьем его. Я взглянул на нее. Ее лицо было закрыто ладонями. Я склонился и отвел ее руки в стороны. В лунном свете лицо Бет казалось вырезанным из мрамора.
– Именно это нам и предстоит сделать, – сказал я.
Бет высвободилась и снова закрыла лицо ладонями.
– Как ты это сделаешь, Кейт? – Ее голос был так тих, что я едва расслышал.
– Вместе с тобой, – сказал я. – Я не смогу сделать это один. Я и ты, Бет. Это будет легко и безопасно, если ты сможешь до конца осознать, что мы идем на убийство… Ты сможешь?
Она провела по траве длинными ногами:
– Да.
Я сделал долгий, глубокий вдох:
– Хорошо. Мне нужно увидеть его завещание.
– Это можно устроить. Я знаю, где оно лежит.
– Я хочу получить тебя и хочу получить его деньги, Бет. Ты понимаешь?
– Да.
– А ты хочешь меня. Бет? Она кивнула.
– Ты видела его новую машину? Бет убрала ладони с лица и с удивлением взглянула на меня:
– Нет.
– Пойдем посмотрим на нее. Это дорогая игрушка, и она его убьет.
Рука об руку мы в лунном свете направились к гаражу.
Глава 6
Я сидел на кухне и смотрел, как Бет жарит яичницу с беконом, когда послышались тяжелые шаги спускающегося по лестнице Маршалла. Мы с Бет переглянулись, и я успел пройти в гостиную до того, как он открыл дверь и вошел в нее.
На лице Маршалла застыло брезгливое выражение, глаза покраснели, но, учитывая состояние, в котором он находился предыдущим вечером, он выглядел не так уж плохо.
– Доброе утро, мистер Маршалл, – сказал я негромко. Я понимал, что он страдает от жуткого похмелья.
Маршалл что-то хрюкнул и направился на кухню.
– Только кофе, – сказал он. Потом вернулся в гостиную. – У меня назначена встреча во Фриско. Я должен попасть на утренний поезд.
